сравнению с планетой и даже с Материком…
Во время полета Нава с Лавой каким-то способом общались с подругами внизу, передавая им свои впечатления. Кандид ничего против не имел — это, по крайней мере, предотвращало возможную агрессивность подруг, с которой в первом полете над Лесом столкнулись Алевтина и Стоян.
И вот теперь его любимые дочери-жены резвились у моря, услаждая его взор и успокаивая душу.
— Эй, Молчун! — закричали они. — Иди к нам!
И он пошел… Нет, он побежал и загнал их в воду, и долго резвился, как молодой дельфин — он всегда любил и умел плавать. И Нава с Лавой от него не отставали. Оказалось, что они могут дышать под водой. Собственно, чему тут удивляться, если существенная часть их жизненных функций осуществляется в таинственных глубинах Городов…
Потом они лежали на песочке и смотрели на море. И это было хорошо.
— Знаешь, Кандид, — вдруг произнесла странным голосом Нава и даже поднялась на колени. — А ведь, наверное, это море тоже можно превратить в Город… Большой-большой Город, где места хватит на всех…
Кандид похолодел и строго посмотрел на Наву.
— Надеюсь, что Мать-Природа не позволит вам это сделать, — сердито сказал он.
— Почему? — удивилась Нава.
— Потому что там, в глубине, тоже живут ее дети, непохожие на вас, но дорогие ей… Надеюсь, что у нее на их счет другие планы…
— Да, возможно, — кивнула Нава. — Если так, она не позволит нам превратить море в Город.
«Если она, вообще, способна что-либо не позволить своим детям или своим мыслям, как утверждает Нава, — подумал Кандид. — Не помешала же она человечеству уничтожить большую часть когда-то существовавших живых видов… Почему же она должна мешать подругам, которые, похоже, сейчас являются ее идеей-фикс?..»
— Море, как Лес, — сказал он Наве. — Его нельзя трогать! Это убьет Мать-Природу… Нельзя же человеку превратить сердце в печень и наоборот — человек умрет… И Лес, и Море равно нужны Матери- Природе…
— Да, — сказала Лава. — Пусть море остается таким… Ведь нам здесь так хорошо!
— Пусть, — кивнула Нава, — пока…
