Час Пандоры

Холлэнд приготовился к наихудшему развитию событий – рак простаты. От страха он сам поставил себе диагноз, решив, что требуется операция. Но что будет потом? Не останется ли он импотентом? Капитан наслушался ужасных историй о последствиях и не мог себе представить жизни без секса, вообразить себя неспособным удовлетворить женщину. И неважно, что после того как Сандра оставила его, Холлэнд стал почти монахом.

Это временно.

Но могло стать вечным!

– Капитан, рад сообщить вам, что это всего лишь ошибка. Вы абсолютно здоровы! – сказал врач. – Я просмотрел снимок еще раз и понял, что неправильно расшифровал его.

– Я в порядке? – спросил Холлэнд.

– В полном. Мне искренне жаль, что я заставил вас волноваться.

– Мне не нужно проходить обследование еще раз?

– Не раньше чем через год. Перестаньте нервничать, и счастливого вам Рождества!

Капитан с облегчением вздохнул и поблагодарил врача. И теперь, проверяя педали управления рулями, пробегая пальцами по кнопкам передней панели, щелкая тумблерами, он сам себе улыбался. Если не считать присутствия Робба, то Холлэнд чувствовал себя как получивший помилование приговоренный к смерти.

«Мне следует схватить первую попавшуюся хорошенькую бабенку!» – подумал он усмехнувшись, чувствуя, как напряжение немного спадает.

Запустив программу проверки бортового радиолокатора, капитан принял решение, которое давно откладывал. Он будет снова встречаться с женщинами. Он устал от одиночества. И, если придерживаться фактов, устал спать один.

* * *

Около левой двери номер два мужчина маленького роста с редеющими волосами и потертым чемоданчиком вышел из очереди пассажиров, входящих в самолет, и, тяжело дыша, прислонился к стене коридора. Высокая рыжеволосая стюардесса возникла рядом с ним как будто из воздуха, взяла его под руку и поинтересовалась, что случилось.

Прежде чем ответить, профессор Эрнст Хелмс с минуту смотрел на Бренду Хопкинс.

– Со мной... все в порядке. Спасибо. Я просто вдруг ослабел.

– Какое у вас место, сэр? Я провожу вас в салон.

– Мне не хотелось бы... чтобы... вы выходили на холод...

Профессор понял, что женщина крепко взяла его под руку, и ноги стали повиноваться ему. Он ощутил, что она подхватила и его чемоданчик.

Бренда подмигнула старшей стюардессе, когда проводила мужчину через дверь и, повернув направо, подвела к его месту. С пассажира ручьем тек пот, хотя и в салоне и на улице было холодно. Бренда чувствовала, как учащенно бьется его пульс. Вероятно, грипп. Неплохо было бы вымыть руки, сразу же как только она избавится от него, промелькнула у нее мысль.

* * *

В то же самое время, футов на сорок пониже, на заснеженном поле, Дик Робб засунул руки глубоко в карманы пальто и забылся на какое-то время, глядя на махину «Боинга-747», чья сверкающая дюралевая обшивка отражала тонкие лучи солнца, пытавшиеся пробиться сквозь снеговые тучи над Франкфуртом. Компания «Квантум» заплатила за четырех «китов» – так пилоты называли «Боинг-747» – больше 700 миллионов долларов. Салон предусматривал размещение 365 пассажиров в трех классах. Он подумал, что большая птица кажется чем-то нереальным. Невероятно тяжелая машина способна поднять в воздух больше чем 750.000 фунтов металла, людей и горючего, благодаря одному движению его пальцев в нужный момент.

И он за нее в ответе! В тридцать два года, без опыта полетов в военной авиации, его имя уже значилось в диспетчерской сводке.

Рыча, показалась тележка с багажом, поднимая небольшую волну грязи. Робб быстро отошел назад.

Холлэнд теперь должен быть футов на сорок пять повыше, в кабине самолета. «Компетентный летчик, – недовольно решил Робб, – но явно из другого поколения, да и сдает к тому же».

«Разумеется, я от него не отстану. Я – Дик Робб, строгий проверяющий». Робб улыбнулся про себя. Ему нравилась его пугающая репутация. Это внушало уважение. А работа в управлении проверки освобождала от полетов в качестве пилота, в работе которого скрывалась ежедневная опасность, когда нехватка опыта могла привести к серьезным ошибкам. Ему нравилось попадать к опытным летчикам, особенно к тем, кто старше по возрасту, с тысячами налетанных часов. Со старыми пеликанами вроде Холлэнда все было в порядке, но едва ли можно было принять тот факт, что они чересчур полагались на собственный опыт. И Дику доставляло удовольствие унизить их. В конце концов, ему надо было заботиться о своей репутации. Роббу безумно нравилось, что пилоты дали ему прозвище Мистер Неприятности. Он его заработал.

Разумеется, фактически он должен был дать Холлэнду возможность отдавать команды и принимать решения во время того, что было на самом деле проверочным полетом – обычно перевозка пассажиров венчала квалификацию пилота для определенного типа самолетов. Но пока не заполнена последняя строчка в проверочном формуляре Джеймса Холлэнда и не сделан вывод о том, что он может быть командиром воздушного судна, Ричард Робб по закону будет оставаться ответственным – «хозяином» самолета.

Робб улыбнулся про себя. Стюардессы испытывали неловкость от присутствия на борту двух командиров, но это было неизбежное зло. Капитан обязан подтвердить свое право быть командиром корабля. И единственный способ сделать это – посадить его в кресло слева, под неусыпное око проверяющего.

Но проблема всегда возникала с теми, кто действительно летал плохо.

Робб взглянул на часы и понял, что спит на ходу. Предстоит двадцать минут проверки в кабине перед вылетом, а потом еще пять часов он сможет поджаривать Холлэнда на медленном огне и заставить его