Взрослые, страдающие от этого ощущения депривации, демонстрируют инфантильный паттерн поведения. Если травма еще более тяжела, то это является следствием не отсутствия позитивной установки, а наличия негативной. Такая негативная установка матери оказывает вредное воздействие на ребенка, которого она в это время вынашивает. Этот временной элемент и является причиной того, почему у одного ребенка проявляется это расстройство, тогда как его родной брат может быть совершенно здоров.
Если в этом рассуждении я несколько упростил проблему, то сделал это намеренно. Мне хотелось подчеркнуть момент, основываясь на котором можно было бы предпринять более детальное исследование.
Мы рассмотрели влияние ненависти на биоэнергетическую систему ребенка. Как перевести это на язык его эмоционального развития? Что является психологическими коррелятами такого нарушенного биоэнергетического состояния?
Шизоидный и, разумеется, шизофренический характеры, имеющие живую сердцевину, состоящую из чувства и энергии, но покалеченную и ограниченную моторную систему, вынуждены всю жизнь бороться за разрядку. Поскольку шизоид едва ли может положиться на свою моторную систему, он зависит от высокой чувствительности, которая должна помочь ему избегать опасностей и добиваться успеха в материальном мире. Это, конечно, является неадекватным, и фрустрация усиливает ощущение конфликта, связанного, по сути, с неумением обходиться со своими агрессивными тенденциями. Здесь, как и при любом травматическом повреждении, идет бессознательная борьба за восстановление утраченного единства. Что мешает этому?
Проблема состоит в том, что в сравнении с той средой, которая окружала шизоида или шизофреника в младенчестве и детстве, взрослый мир реальности, в котором он живет, — это мир физического тепла. Но хотя это тепло вселяет надежду, оно таит в себе и опасность. Оттепель может вызвать паводок, когда река выходит из берегов. Поток агрессии, диссоциированный с нежными чувствами, может привести только к одному: убийству, уничтожению внушающего угрозу и причиняющего боль объекта, разрушению всего, что относится к реальности. Хилл хорошо сказал об этом: «.. до биться для шизофреника этой независимости от своего инфантильного Сверх-Я, что является одной из целей психоанализа, в его чувствах совершенно эквивалентно убийству им своей матери» (там же, р.151).
И так, мы приходим к заключению, что шизофреник бессознательно ненавидит свою мать. Но он не является холодным, полным ненависти человеком. Ненависть не затрагивает его сердце- только мышцы. Но это создает реальную проблему для терапевта-
«Цель терапии — направить эту агрессию на терапевта, прежде чем пациент ее аморфно рассеет обычным шизофреническим способом» (Rosen 1953, р.150). Это может привести к настоящей физической борьбе с пациентом, в которой терапевт имеет возможность доказать, что контролируемая физическая агрессия может завершаться конструктивно.
Скрытая ненависть шизофреника к матери- это те путы, которые связывают его с ней, так же как скрытая ненависть матери связывает ее со своим ребенком. Ненависть замораживает не только подвижность индивида, но и их взаимоотношения. Шизофреник и его мать словно застыли вместе, скованные взаимной ненавистью и отвращением.
В сравнении с шизофреником шизоид обладает гораздо большей подвижностью и координацией, лучшей организацией Я, определенной независимостью. В процессе лечения мы можем рассчитывать на более сознательное участие. Тем не менее у него присутствуют основные шизофренические тенденции, и терапия должна придерживаться той же линии, что и при лечении шизофрении.
Шизофренический и шизоидный характеры не имеют защит Я. Это является крайне важным позитивным фактором в их терапии, которой они не могут оказать и не оказывают бессознательного сопротивления. Это не значит, что сопротивление является сознательным феноменом. Шизоидный характер не сознает никакого реального сопротивления, но оно может принимать форму недоверия, боязни терапевта или терапии. Это он сознает. У таких пациентов нет глубоких защит, и поэтому им приходится быть настороже. Такого рода сопротивлению терапевт может противопоставить только свои искренние усилия, умеренность и честность.
Роль отсутствующих защит Я у шизофреника и шизоида отчасти играет высокая сензитивность — особенно к людям, по отношению к которым они чувствуют себя зависимыми. Считается, что это происходит бессознательно, и я присоединяюсь к этому утверждению. Пациенты с шизоидной или шизофренической структурой характера способны разглядеть терапевта столь же быстро, как и он их. А кто из нас избавлен от невротических проблем? Чтобы помочь им, нужно хорошо знать себя, особенно свои ограничения и слабости. Поскольку мы не можем предложить нашим пациентам — шизофреникам или шизоидам — полноценного человеческого существования, не следует претендовать на это. Мы предлагаем им реальность, реальность себя- искренность наших усилий, умеренность нашей установки и честность нашей совести.
Это незаменимые личные качества, которыми должен обладать каждый терапевт, работающий с такими пациентами. Но есть еще одна вещь, которая абсолютно необходима. Это тепло. Никакие искренность, умеренность и честность не смогут помочь шизоиду и шизофренику, если не испытывать к пациенту теплого чувства. Это означает, что терапевт должен быть сердечным человеком и по-настоящему любить пациента. Сердечность терапевта — это своего рода терапевтический инструмент, с помощью которого мы можем гораздо глубже укоренить пациента в реальности. Именно здесь, где нет защит Я, это себя оправдывает. Невротик сомневается даже в искреннем проявлении тепла и любви, и только когда устранены невротические защиты, это полностью принимается. С шизофреником и шизоидом дело обстоит иначе. Они свободно принимают настолько, насколько им свободно дают. Несмотря на значительность проблемы, работать с шизоидными личностями- большое удовольствие. Когда в процессе терапии тепло наполняет собой все их существо, они щедро воздают своему терапевту.
Шизоид и шизофреник нуждаются еще в одном качестве терапевта. Им нужно, чтобы терапевт понимал их. Другие пациенты тоже хотят этого, но из-за своего невроза они не видят, понимает их терапевт или нет. Шизофреник изолирован, он живет в мире, отличном от нашего, но реальном для него. Необходимо, чтобы он стал реальным и для терапевта. Я говорю не о мире галлюцинаций и заблуждений, а о реальности мира духовных чувств, который доступен таким людям. Более того, терапевт должен обладать по меньшей мере такой же сензитивностью, как и пациент. Именно поэтому один человек с шизоидным характером полностью понимает другого. Верно также и то, что тот, кто преодолел свою болезнь или нарушение, вполне может стать терапевтом, способным установить самый тесный контакт с такими людьми. Если помимо духовных чувств терапевт понимает еще и их телесные ощущения и умеет разумно говорить о них, то с пациентом устанавливается тесная связь. Именно поэтому столь важны знания о динамике биоэнергетических процессов. Одна пациентка с шизоидной структурой характера сказала мне, что была далеко впереди аналитика, который с ней работал. Она проинтерпретировала ему буквально все. Недостаточно просто понимать таких пациентов, необходимо быть впереди их. В сфере агрессивного поведения, материальной реальности, сексуального функционирования человек с шизоидным характером является новичком. Речь не идет о подавлении его установок или чувств по отношению к этому миру. Он никогда не входил в него целиком, он не знает его и ему не доверяет. Это мир действий, в котором нежные чувства слиты с агрессивным компонентом.
Одно дело привести шизофреника обратно в реальность, которую он знал когда-то, другое — сделать его Я функционирующим полноценно и адекватно в мире, которого он не знает. Этот другой мир — мир его тела, и биоэнергетическая терапия нацелена на то, чтобы дать пациенту возможность жить непосредственно в этом мире. Это не означает, что этот другой мир не может переживаться вне биоэнергетической терапии. Он переживается в отношениях позитивного переноса, и в любую физическую активность пациент в определенной степени может быть вовлечен вне терапевтической ситуации. Но гораздо лучше, если такой опыт непосредственно и по нарастающей приобретается на терапевтических занятиях. То тепло, в котором нуждается пациент, создается потоком энергии в тканях его тела и мускулатуре. Немногие пациенты бывают более взволнованы, чем те, кто обнаруживает, что их тело
