если евреем обзовут или жидом, так нет же - все норовят про задницу, что-то задвинуть. Обязательно пошлое. Из зависти. Бедными они никогда не были. Гайд-парк достался его отцу Джеймсу от деда, это было просторное поместье на реке Гудзон между Нью-Йорком и Олбани. Там и находился чудесный трехэтажный особняк, где он родился. Ну и крупные пакеты акций угольных и транспортных компаний. Отец был одновременно фермером, коммерсантом и светским человеком. Любил он также оперу и театр. Конечно, им было далеко Вандербильтов и Рокфеллеров, но ведь еще не вечер! Стоимость земли, где расположено их поместье, постоянно растет - город разрастается и наступает на пятки - земля скоро станет даже не золотой, а бриллиантовой! Фрэнки - рантье? А чем плохо быть рантье? Почему он должен начинать карьеру с нуля каким-нибудь чистильщиком обуви?
А так, он практически ежегодно, летом, путешествовал с родителями по Европе, отдыхал на побережье Новой Англии или на острове Кампобелло. Там он увлекся мореплаванием. Поначалу не всерьез, но воспитание он получал домашнее, и времени было много, а море… оно притягивает и засасывает! Не меньше, чем женщины. С женщинами, кстати, у Фрэнки, проблем не было - он познал их еще в двенадцать лет. Он уже не помнит, как звали ту смазливую горничную, его матери - Сары, да это и неважно! Слишком много их прошло через него. Разных. Бедных и богатых. Знатных и не очень. Его мать, которая была старше его отца почти на 30 лет, постаралась, чтобы Фрэнки вступил в 'большую жизнь' самостоятельным и подготовленным человеком.
Его определили в одну из лучших в то время школ в Гротоне, куда простым смертным с состоянием ниже десяти миллионов долларов путь заказан по определению. Но оставалось еще пройти обряд вступления в совершеннолетие. Он должен был доказать, что ради семьи способен на все - такова сложившаяся американская традиция. К сожалению, война между Севером и Югом, освободила ниггеров от рабства, и проведение обряда значительно осложнилось. Они отправились тогда вместе с Тэдди в штат Нью-Йорк, в район Великих озер. Двое суток он тогда просидел в засаде, практически без еды. Поначалу, его терзали сомнения - можно ли взять и убить просто так человека. Но отсидев двое суток в лесу, искусанный комарами, невыспавшийся и голодный, он понял, что можно. Запросто! И когда одна из индейских женщин, забрела по лесной тропинке за пределы резервации, он ранил ее в ногу выстрелом из винчестера. Мягкая свинцовая пуля практически оторвала ей ногу в районе колена. Потом он написал в своем дневнике:
'…Я подождал минуты две, послушал звуки леса - никто не бежал на помощь этой индейке. Тогда я вышел из места засады, и достал из ножен отцовскую саблю. Женщина видимо поняла, что я собираюсь ее добить, и подняла руку, чтобы защититься, но я разрубил ей руку, она перекатилась на другой бок, и подняла вторую руку - я разрубил ей вторую руку. Она еще была жива, и тогда я перерезал охотничьим ножом горло. После чего снял с нее скальп и вырезал у нее половые органы. За скальп я получил у местного шерифа положенную премию - двадцать долларов, а из кожи половых органов сделал себе кисет и чехол для очков…'
От воспоминаний Фрэнки освободило прибытие в конечную точку путешествия - портовый квартал, через который придется пройти пешком, чтобы попасть по намеченному адресу через черный ход, а не с парадного входа.
- Фрэнки? Давай быстрее! Полковник Гонзалес уже заснул! - в проеме открытой двери черного хода, я увидел обольстительный силуэт, обольстительной Кончиты.
И я вошел. Честно говоря, я и не думал, что эта ловушка сработает. Прав был старина Тэдди, когда говорил: 'Совершенно необразованный человек может разве что обчистить товарный вагон, а выпускник университета может украсть целую железную дорогу'. Эта молодая смазливая креолка пытается заработать себе на жизнь тем, что имеет - молодостью, внешностью, и доступностью своего тела в сочетании с неприкрытой страстностью. Ни на что другое она не способна. Если экономная - через три-четыре года откроет свое маленькое дело - будет обслуживать клиентов на своей квартире, а не на снятой за деньги. Или станет владелицей какой-нибудь кофейни. И все. Нет никакого масштаба, ибо она существо ограниченное. А еще и дурра. Патриотичная. Именно поэтому так легко и повелась на мое предложение. Бесплатно повелась.
Тогда я ей не поверил - думал, набивает девочка себе цену - как же полковники и генералы к ней хаживают! Хотя в способностях и страсти девочке не откажешь! В постели эта Кончита пострастнее моей кузины Анны Элеоноры. Хотя Анна для своих 14 лет ведет себя в постели вполне неплохо. Вот до Дороти, этой Кончите явно далеко. Дороти - это подарок моей мамы, новая горничная, которую она наняла, чтобы я мог хорошо отдохнуть перед поездкой на Кубу. К чему все эти мысли? А к тому, что меня раздражает пошлая помпезность этого импровизированного будуара. Чистенько конечно, но вся обстановка в этой комнате стоит меньше, чем мои новые туфли. Весь этот 'шелк', 'гобелены', кровать с 'балдахином'. Местная мода? А мне то что? Мода-модой - а могла бы и посолидней обставить свою комнату. Впрочем, я тут в последний раз - по делу пришел!
Итак, полковник Гонзалес безмятежно спал. Судя по времени, он возвращался с какого-то совещания у губернатора Гаваны. И вот наивный, решил по дороге в гарнизон, совершить приятный визит к приятной даме. Прямо с документами. Отлично! Хотя, что я радуюсь? Может, там и нет ничего? Я уселся на пошлый розовый шелк покрывала кровати, и раскрыл кожаный портфель полковника. Превосходно! Это даже больше, чем я ожидал! Конечно же, схему укреплений батарей и фортов Гаваны, уже давно сфотографировали и промерили офицеры с 'Мэйна', но вот о создании дополнительных батарей, и изменении в схемах постановки минных заграждений на внешнем рейде - никто ничего не знает! И оборонительные позиции вокруг города. Их пока еще нет, но решение об их создании уже принято. Значит, я не зря тащил через весь квартал сумку с фотоаппаратом и штативом. Полковник проспит часов восемь, как минимум - за это время я успею сделать все свои дела и замести следы.
- Мы отправляемся в Нью-Йорк? - сладким голоском пропела Кончитта, и ноздри мне защекотал шелк ее черных волос, совершенно забивая пошловато-приторный запах духов 'Эсмеральда Реина'.
- Да! Только вначале нужно сделать все дела, - улыбнувшись краешком рта, ответил я, расстегивая сумку, и доставая фотоаппарат с принадлежностями. Вопрос, как фотографировать - совершенно не стоял - одна из стен в комнате Кончиты была деревянной - к ней и крепить документы.
- Милая! Вот там, ты должна аккуратно и плотно, лист к листу, - указал я креолке своей рукой, - Ты должна будешь прикрепить все вот эти документы, чтобы я мог их сфотографировать.
Смышленая! Только вот, как говаривал старина Тэдди: 'Воспитать человека интеллектуально, не воспитав его нравственно, - значит вырастить угрозу для общества'. Вот и эта, креолка, делает то, что в моей стране расценили бы как государственную измену. Ну да - она ведь считает, что помогает Кубе стать свободной от испанского гнета! Мечтай-мечтай девочка! Ты еще не знаешь, что скажут твои соотечественники, когда испанский гнет, сменится американским. Но тебе это знать совершенно ни к чему.
Кажется готово. Быстро справилась.
- Отвернись! - скомандовал я ей.
Вспышка магния. Есть!
- Давай следующие!
Интересно, детка, а в качестве кого ты себя мыслишь в Нью-Йорке? Или ты всерьез поверила моим словам про любовь и отсутствие невесты? Мне тебя совершенно не жаль. Существо второго сорта. Хотя и в чем-то полезное. По крайней мере на текущий момент.
- Отвернись! - скомандовал я ей.
Вспышка магния. Есть!
- Давай следующие!
Кажется, уложимся за три раза. Значит останется время и для утех.
- Отвернись! - скомандовал я ей.
Вспышка магния. Есть!
- Молодец!
Ну вот, теперь осталось уложить все в портфель испанца обратно, в том же порядке как было. И… И, у
