Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахио дагестанских войнах в период Шамиля

1856 гг. Дополнения и детали вносились автором вплоть до его смерти (1882 г.). Затем книга доста­лась в наследство его сыну Хабибуллаху, который, в свою очередь, до 1904 г. продолжал дополнять ее собранными им рассказами, заимствованиями из других сочинений и сложившимися к тому времени легендами и преданиями.

В 1904 г. Хабибуллах пытался издать это сочи­нение, для чего старательно его отредактировал и через посредство владельца типографии в Темир­хан-шуре Мирзы Мавраева представил в цензуру. Цензура печатать книгу не разрешила, и рукопись была похоронена в цензурных архивах.

Вновь появилась на свет она только через 30 лет — в 1934 г. ее передали в Институт востоковедения Академии Наук СССР наследники профессора б. СПб. университета В. Д. Смирнова, бывшего одно время цензором „мусульманских' изданий.

В послесловии к представленной в цензуру руко­писи Хабибуллах поясняет причины, побудившие его отца взяться за составление этой книги; здесь же он кратко говорит об ее источниках и характере редакторской деятельности его самого. Он пишет: „Имам Шамиль неоднократно говорил Мухаммеду Тахиру: «Я хотел бы собрать рассказы о событиях, случившихся в мое время, однако я не могу найти досуга для этого -по занятости всякими делами и войнами». Затем, зимой одного года, он поселил его в своем доме в Дарго, они сходились в сумерки в одной комнате, и Шамиль диктовал и рассказывал про случившееся на неарабском языке, а Мухаммед Тахир переводил на арабский и записывал днем то, что рассказывал ему Шамиль. Для события, при котором сам Шамиль не был, он призывал явиться того, кто был при нем, чтобы он рассказал и записал. Так он составил книгу до конца главы о возвра­щении Джемаль ад-Дина, сына имама, к нему из рук неверных. Затем, оттуда до конца он собрал ее со­образно с тем, что узнал и услышал от людей, за исключением того, что добавил я из посланий имама или царя, или изменил в интересах дела'.

Описание событий со слов непосредственных их деятелей и участников, к тому же лицом, которое само в какой-то мере принимало участие в ряде событий, придает данному произведению исключи­тельную ценность и ставит его в ряд тех источни­ков, без использования которых совершенно нельзя

4

обойтись при исследовании военной и государствен­ной деятельности Шамиля и вообще истории Даге­стана первой половины XIX в.

Стремление дать историкам этот ценный источник в общедоступной форме побудило Арабский кабинет Института востоковедения Академии Наук СССР предпринять издание сочинения Мухаммеда Тахира не только в арабском подлиннике, но также и в рус­ском переводе.

II

Книга Мухаммеда Тахира получила широкую известность еще задолго до ее окончания. Много­ численные копии с рукописи ходили по рукам среди жителей не только Дагестана, но и всего Кавказа, а иногда переправлялись и за его пределы. Очевидно* в сумках паломников, отправлявшихся в хадж, копии попадали в Турцию, Египет и арабские страны. В 1899 г. дагестанец Али, сын Абд ал-Хамида ал-Гумуки, снял копию с этой рукописи для астра­ханского ученого Абд ар-Рахмана, сына Абд ал-Вах-хаба. Институтом востоковедения Академии Наук СССР в 1939 г. приобретена копия, снятая около 1872—1873 гг., т. е. еще при жизни автора. В 1909 г. в Стамбуле изданы некоторые стихи из этого произ­ведения под одноименным с сочинением названием. Там же в 1914 г. издан турецкий перевод, сделан­ный с арабской рукописи, находившейся в Медине. Копии этого сочинения до сих пор можно встретить в различных городах и селениях Дагестана и Кавказа.

О существовании произведения Мухаммеда Та­хира и его популярности среди горцев русским властям стало известно, очевидно, сразу же после пленения Шамиля, если не раньше. Пристав Пржецлавский, находясь при Шамиле в Калуге уже в 1860—1862 гг., занимался переводом этого сочинения на русский

5'

язык. Он пользовался не списком Шамиля, а ру­кописью, которую он добыл от какого-то „летописца- муллы'. О качестве этого перевода и „переводче­ских' приемах Пржецлавского я говорю отдельно в специальной работе, здесь же укажу лишь одну характерную подробность. И. Н. Захарьин-Якунин, говоря о предпринятом Пржецлавским переводе, со­общает: „Перевод этот он дал Шамилю, прося за­ свидетельствовать своею подписью верность фактов, изложенных в рассказе. Шамиль, не видя в глаза подлинника и не читая вовсе по-русски, категори­чески отказался подписать перевод'.1 Этот „перевод'- сочинение, датированное „1 ноября 1860 г. Калуга', был найден проф. Н. И. Покровским в архиве Акаде­мии Наук СССР среди бумаг историка кавказских войн Н. Дубровина, которому он был передан самим Пржецлавским. О существовании какого-то пере­вода знал и кавказовед Волконский.

Сразу же после пленения Шамиля, а может быть и раньше, начальник Среднего Дагестана генерал Лазарев уже имел в своих руках список арабской рукописи произведения Мухаммеда Тахира, который он передал известному кавказоведу того времени — А. П. Берже, во время посещения последним в 1860 г. Гуниба. Берже взялся за перевод рукописи, но пере­вел только три главы, а затем, отдав рукопись кому-то другому, не получил ее обратно, и она исчезла.

Приведенные примеры указывают на большой интерес, проявленный русскими историками того времени к данному сочинению. Первыми, к кому попадали списки рукописи, были военные деятели, немедленно пытавшиеся или сами сделать русский перевод, или же передать рукописи в руки специа­ листов- Однако вскоре после ознакомления с этим

1 И. Н. Захарьин-Якунин. Встречи и воспоминания. Генерал Шамиль и его рассказы об отце. СПб., 1903, стр. 50.

5

•сочинением, полным духа ненависти и презрения к поработителям Дагестана, изобилующим много­ численными описаниями примеров героизма горцев, вероломства, трусости и бездарности русских гене­ ралов, продажности и измен горской знати, ханов и беков, ставших после покорения Дагестана опорой царизма, интерес к этому сочинению остыл и о нем „забыли' и историки и военные деятели.

И это понятно, ибо приводимые в сочинении факты не совпадали ни с описаниями „победонос­ных' войн на Кавказе тогдашних историков, ни с воспоминаниями и мемуарами военных деятелей, оперировавших против Шамиля и вообще на Кав­казе. Дагестан был окончательно покорен, Шамиль взят в плен и сослан в Калугу. Генералы „герои-победители' получали повышения и ордена, писали мемуары, историки при изготовлении многотомных описаний Кавказских войн с успехом обходились и без местных источников; с них хватало рассказов и рапортов генералов и наместников. До действи­тельных фактов недавней упорной и кровопролитной борьбы никому не было дела.

Сочинение Мухаммеда Тахира по негласному за­кону зачислялось в разряд „крамольных мусульман­ских книг'.

Цензура зорко следила за содержанием литера­туры, издаваемой в „мусульманских' типографиях Темир-хан-шуры, Бахчисарая, Казани, Оренбурга и др. Ни в одной из этих типографий „Блеск даге­станских шашек в некоторых шамилевских битвах' печататься не мог. Этому сочинению суждено было и впредь тайно от властей и от цензуры ходить по рукам ученых и грамотеев, кропотливо переписывав­ших копии с копий и разносивших их по горским ¦аулам покоренного Дагестана.

После Великой Октябрьской социалистической революции интерес к сочинению Мухаммеда Тахира

6

еще больше усилился среди горцев Дагестана. Осво­бодившиеся под руководством советской власти от гнета царских колонизаторов и их приспешников и верных слуг — шамхалов, ханов, беков и мулл — народы Дагестана хотят знать свое прошлое, хотят знать историю борьбы своих отцов и дедов за независи­мость и свободу, хотят видеть во всей полноте истинные облики своих народных героев, суровых, непоколебимых борцов против угнетателей и коло­низаторов, учиться на их примерах мужеству, борьбе и любви к своей родине. Одним из таких наиболее видных героев был Шамиль, 25 лет возглавлявший горцев, яростно и упорно сражавшихся за свободу, которую они отныне получили навсегда.

Память о Шамиле еще жива не только в устных рассказах, поэмах, легендах и песнях, но и в воспо­ минаниях ряда стариков, лично знавших Шамиля и участвовавших иногда вместе с ним в его по­ ходах.1

Сочинением Мухаммеда Тахира, как единствен­ным местным источником, наиболее полно и под­робно излагающим военную деятельность Шамиля, начинают, еще более чем раньше, интересоваться не только