Амр ибн аль-Джамух всячески ухаживал за ним, не чаял в нём души и умащал его драгоценными благовониями.
* * *
Амру ибн ал-Джамуху исполнилось шестьдесят лет, когда лучи веры начали проникать в Йасриб. Заслуга в этом принадлежала первому проповеднику Ислама Мусабу ибн Умайру. Трое детей Амра — Муавваз, Муаз и Халлад, а также их сверстник по имени Муаз ибн Джабаль приняли Ислам.
Вместе со своими тремя сыновьями уверовала и их мать Хинд, однако Амр ибн аль-Джамух ничего не знал о их переходе в Ислам.
* * *
Жена Амра ибн аль-Джамуха Хинд увидела, что Ислам повсеместно распространился среди жителей Йасриба, и среди его вождей язычником остался только её муж с небольшой группой людей.
Хинд очень любила и почитала своего мужа. Она очень жалела, что он может умереть неверным, и попадёт из-за этого в адское пламя.
Сам же Амр, в свою очередь, опасался, что его сыновья откажутся от религии своих отцов и дедов, последуют этому новоявленному проповеднику Мусабу ибн Умайру, который за короткое время смог отвратить многих людей от их религии и обратить их в религию Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует.
Он сказал своей жене:
— О Хинд, остерегайся встреч твоих детей с этим человеком (имелся в виду Мусаб ибн Умайр), пока мы не разберёмся с ним.
Хинд ответила:
— Слушаюсь и повинуюсь! А слышал ли ты от своего сына Муаза, что он рассказывает об этом человеке?
— Горе тебе! — воскликнул Амр. — Разве мог Муаз отказаться от своей религии, чтобы я ничего не знал об этом?
Праведная женщина сжалилась над шейхом и сказала:
— Разумеется, нет, он просто побывал на некоторых собраниях этого проповедника и запомнил кое-что из его слов.
— А ну-ка позови его ко мне, — воскликнул Амр.
Когда сын предстал перед ним, он попросил его:
— Расскажи мне что-нибудь из того, что говорил этот человек.
Муаз произнёс:
“Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!
Вся хвала принадлежит Аллаху, Владыке всех миров,
Милостивому, Милосердному, Властителю Судного Дня.
Тебе Одному мы поклоняется, и к Тебе Одному мы взываем о помощи.
Наставь нас на путь правый,
путь тех, которых Ты одарил Своими благами, тех, кто не навлёк на себя Твоей немилости, и тех, кто не впал в заблуждение” (аль-Фатиха).
Амр воскликнул:
— Как прекрасны и как замечательны эти слова! Неужели все, что он говорит подобно этому?!
Муаз сказал:
— И даже лучше этого, о отец. Не желаешь ли присягнуть на верность этому? Весь твой народ уже присягнул.
Немного подумав про себя, шейх произнёс:
— Я этого не сделаю, пока не посоветуюсь с Манат. Посмотрю, что он скажет.
Юноша воскликнул:
— Отец, ну что может сказать Манат? Это же мёртвое дерево, не имеющее разума и лишённое дара речи.
Но шейх стоял на своём:
— Я же сказал тебе, что без этого ничего предпринимать не буду!
* * *
После этого Амр ибн аль-Джамух пришёл к Манат. Когда люди хотели поговорить с идолом, то ставили сзади него старуху, которая по вдохновению от идола отвечала за него. Выпрямившись во весь свой высокий рост, Амр встал перед идолом, опираясь на здоровую ногу, так как другая была сильно искривлена. Воздав наилучшую хвалу идолу, он сказал:
— О Манат, несомненно, ты знаешь, что этот проповедник, который прибыл к нам из Мекки, не желает никому плохого, кроме тебя... Он пришёл для того, чтобы мы прекратили поклоняться тебе... Однако, несмотря на то, что мне довелось услышать его прекрасные слова, я отказался присягать ему, пока не посоветуюсь с тобой. Дай же мне совет!
Но Манат ничего ему не ответил.
— Может быть, ты рассердился? — спросил Амр. — Но я в жизни ничего плохого тебе не сделал... Но ничего страшного. На несколько дней я тебя оставлю, пока не утихнет твой гнев.
* * *
Сыновья Амра ибн аль-Джамуха знали, насколько он был привязан к Манат, став с течением времени частью этого идола. Вместе с тем они видели, что беззаветная вера в его сердце начала колебаться. Они должны были вырвать эту веру из его души, чтобы открыть Исламу путь в неё.
* * *
Как-то ночью сыновья Амра ибн аль-Джамуха со своим другом Муазом ибн Джабалем[12] проникли в то место, где стоял Манат и вынесли его оттуда. Они перенесли его к яме, куда люди из племени Бану Салама сбрасывали нечистоты, и оставили его там. После этого они скрытно вернулись домой таким образом, что их никто не видел. Проснувшись поутру, Амр не спеша, направился к своему идолу, чтобы поприветствовать его. Не обнаружив его на месте, он воскликнул:
— Ну, берегитесь! Кто был у нашего божества ночью?
Однако никто ничего не смог ему ответить.
Вне себя от гнева и ярости Амр обыскал весь дом снаружи и изнутри, расточая угрозы и проклятия, пока, наконец, не обнаружил идола вниз головой в помойной яме. Он отмыл, почистил идола, умастил благовониями и вернул на прежнее место со словами:
— Клянусь Аллахом, если бы я только знал, кто сделал это, то осрамил бы его на всю жизнь!
На следующую ночь юноши вновь пришли к Манат и сделали то же самое, что и накануне. Начав утром поиски, шейх обнаружил идола опять в выгребной яме, перепачканным нечистотами. Взяв его, он отмыл идола, умастил благовониями и водрузил на прежнее место.
Каждую ночь юноши продолжали проделывать то же самое, пока Амру это не надоело. Придя к идолу как-то перед сном, он взял свой меч, повесил ему на шею и сказал:
— О Манат! Клянусь Аллахом, я не знаю, кто проделывает это всё с тобой. Но если ты на самом деле божество, то избавь же себя сам от зла. Вот тебе меч для этого.
Затем Амр отправился спать.
Убедившись, что шейх крепко спит, юноши прокрались к идолу, сняли с него меч и вынесли Манат на улицу. Там они верёвкой привязали идола к мёртвой собаке и бросили его в колодец, куда стекали
