Жизнь как квеч. Идиш: язык и культура

слово). Еврейство рождено изгнанием, а изгнание без жалоб — не более чем туризм. «При реках вавилонских — там сидели мы и плакали, когда вспоминали Сион» (Пс. 136:1). Если перестанем причитать — откуда мы узнаем, что жизнь должна быть иной? Если перестанем причитать — забудем, кто мы такие. Жалобы напоминают: идти некуда, потому что вот такие мы особенные. Они дают понять, что мы в изгнании, что евреи (и все «еврейское») везде и всегда чужие.

Идиш, язык несуществующей земли, — устное и письменное выражение этой чуждости. Самое известное слово на идише, которое часто встречается в Библии, и словом-то назвать трудно. Ой — изумленный или растерянный вскрик. Ой возникает, когда вам в глотку внезапно запихивают горькую пилюлю цурес — бед и лишений. Воздух, изгнанный из вашей утробы, выходит наружу в виде крехц (так называется стон, который возникает между пупком и позвоночником, в месте под названием кишке. Оттуда, набирая силу, он поднимается в легкие, потом в горло; наконец, вылетает изо рта).

Невольный горестный выдох — первая фонема квеча, его зародыш. Словом крехц также называют инструментальный или вокальный всхлип, широко распространенный в клезмерской музыке, — отсюда видно, что идиш создал свою эстетику, в которой понятия красоты и художественной ценности всегда пронизаны тоской и болью. Еврейская культура основана на долгом ожидании Мессии, который не торопится с прибытием, — поэтому иногда она приближается к желаемому, но никогда не достигает его полностью. Пока Мессия не придет, пока Храм не отстроят, евреям остается только ждать и роптать. Разочарование (осознание разницы между тем, что есть, и тем, что должно быть) — основа квеча, а крехц (невольная реакция организма, осознавшего «то, что есть») — движущая сила квеча.

V

Понадобилось около 2500 лет — от Исхода и примерно до 1000 года н. э., — чтобы ключевые для идиша идеи воплотились в языковую форму. Человек, не разобравшийся в них, может хорошо знать идиш, но будет неспособен понять, что́ он на самом деле говорит.

Ашкеназская традиция гласит, что наши предки, как круассаны, родом из Франции. Они переселились на германоязычные земли в X–XI веках н. э. Этот факт важен для истории идиша, но для традиционного еврейского мировоззрения он представляет только теоретический интерес. Одни страны сменяются другими; пока Мессия не положит конец голес, еврейская мысль направлена только на возвращение домой. Долгие годы единственным домом евреев был образ мышления — он наполнял изгнание смыслом, защищал от угроз и соблазнов. Руководствуясь им, евреи предпочли вести опасную бродячую жизнь, только бы не жить в чужом доме.

Все началось с исхода из Египта. Бывшие рабы покинули страну, и семь месяцев спустя на горе Синай им была дана Тора — так на иврите называются первые пять книг Библии. Большую часть Торы составляют заповеди. Древние израильтяне восприняли их с таким энтузиазмом, что, как гласит известная талмудическая легенда, Бог занес над ними гору, как бочку, угрожая уничтожить их, если не примут Его правила: «Примете Тору — прекрасно, а нет — найдете здесь свою могилу» (Шабос 88а).

Евреи не могли отвергнуть Тору. Должно быть, после 210 лет неволи они почувствовали, что Тора была дана им афцилохес, чтобы их свобода была так же полна обязанностей, как и рабство. Каждая заповедь Торы называется мицве. Согласно древней традиции, существует 613 мицвес — 248 повелений и 365 запретов, по одному на каждый день года. Но еврейский календарь основан не на солнечных циклах, а на лунных, и в нем только 354 дня; в еврейском году не умещается все, чего нам нельзя делать.

Мицвы регулируют все стороны жизни евреев. Собственно, они и есть — иудаизм. Ты можешь быть сколь угодно монотеистом, но без мицв ты не иудей. Именно они запрещают есть свинину, велят совершать обрезание и не пускают нас в христианские братства; именно они делают еврея евреем. Раши^{2}, чьи комментарии к Библии и Талмуду входят в программу традиционного обучения, говорит: «Вся суть Торы — в мицвах». Еврейский народ был избран именно для выполнения этих заповедей, на других они не распространяются. Миссия евреев — не делать: не есть бутерброд с ветчиной, не сидеть на коленях у Санта-Клауса, не ходить на субботний спектакль, не сливаться с толпой. То, что теологи называют «избранностью» Израиля, подобно «избранности» ребенка, который должен играть на скрипке, когда весь двор гоняет в футбол: что для всех нормально, для еврея — грех.

Но мицвы, как и любые другие правила, нужно разъяснять и применять на практике. Библия же перескакивает с одной заповеди на другую, не вдаваясь в подробности. Она говорит, что́ делать, но никогда не говорит как. Представьте себе мицву, гласящую: «Не воспаркуйся в неположенное время в неположенном месте». Прежде всего нужно разобраться с понятием «парковка» и выяснить, к каким видам транспорта относится закон. Можно ли оставлять велосипед на тротуаре? А мотоцикл? А как насчет «мазерати»? Надо уточнить и термины «положенный» и «неположенный». Почему в 8.59 утра парковка на этой улице — грех, а в 9.00 — добродетель? Почему на одних улицах парковаться всегда грешно, а на других дозволенное и запрещенное меняются местами 16-го числа каждого месяца? Касается ли такая «перемена мест» бутербродов с ветчиной и фаршированной рыбы — и если да, то когда?

Представьте себе подобный поток вопросов длиной в два-три миллиона слов. Примерно так выглядят тридцать семь трактатов Вавилонского Талмуда. Талмуд был написан на двух языках — иврите^{3} и арамейском; он состоит из двух частей — Мишны и Геморы. Составлялся он около семисот лет, начиная с возникновения Хануки и до падения Римской империи. Считалось, что Талмуд не может быть завершен. Эта книга — sine qua non[3] иудаизма.

Значительную долю Талмуда составляют попытки разработать правила повседневного поведения, исходя из лаконичных заповедей Торы. А еще в нем, конечно же, есть шутки, анекдоты, естественнонаучные сведения, сплетни, намеки — и, самое главное, бесконечные споры почти обо всем, что упоминается на его страницах. Из 523 глав Мишны только в одной нет споров о Галохе (иудейском праве). То есть пререкания занимают не весь Талмуд, а всего лишь его 99,8 %.

VI

Талмуд — основа иудаизма, без него еврейское мировоззрение и идиш были бы невозможны. Поэтому стоит рассмотреть его подробнее. Мишна, более ранняя часть Талмуда, написана на иврите. Она была завершена примерно в 200 году н. э. на территории Земли Израиля. Мишна занимается непосредственным исследованием текста Библии. В книге шестьдесят три трактата, которые объединены в шесть разделов. Мудрецов-законоучителей, чьи высказывания приводятся в Мишне, называют таннаями.

Более поздняя часть — Гемора, или собственно Талмуд, — была завершена в Вавилонии около 500 года. Позже название «Талмуд» стало общим для обеих книг. Гемора написана в основном на арамейском; она анализирует не Тору, а Мишну. Но назвать Гемору комментарием к Мишне — все равно что назвать Шекспира продолжателем творчества графа Суррея в жанре белого стиха. Может, и верно, но ничего не понятно. Гемора — это целый мир. Нечто, что можно пережить, но нельзя описать.

Первая же страница первого трактата может служить наглядным примером того, что происходит во всем Талмуде. Трактат начинается с обсуждения заповеди о том, что символ еврейской веры — молитву «Шма, Исроэл» («Слушай, Израиль») — нужно читать «и ложась, и поднимаясь» (Втор. 6:7). После короткой цитаты из Мишны следует шестнадцать страниц Геморы, затем снова появляется Мишна: