Том погасил свет. Тристам отжал дверцу люка как можно выше, помогая Тому сдвинуть циновку и выбраться наружу. Потом вылез сам и уселся рядом. Том блаженно улыбался: они действительно находились в сарае полковника Бриггса. Не нужно пробираться обратно по мосту, не нужно звать на помощь. Они спасены! Радость Тристама, впрочем, омрачалась воспоминанием о записи в его личном деле.
Дощатая хибарка была погружена в полутьму. Последние лучи солнца пробивались сквозь узенькие щели в стенах и освещали плясавшие в воздухе пылинки.
— Видишь, солнце еще не село! — воскликнул Тристам, снова накрывая люк циновкой. — Идем, посмотрим, как оно садится!
Том подошел к двери и приоткрыл ее.
— Твой отец дома? — поинтересовался Тристам.
— Подожди, я как раз смотрю…
— А Миртиль где?
— Знаешь, с ней что-то странное. Она теперь все вечера убивает на подготовку праздника — скоро ведь годовщина основания городка.
— Но до праздника еще долго, больше месяца!
— Ну да. А она скамейку красит, еще на прошлой неделе начала. Смехота! Наверное, уже десятый слой кладет. Удобный предлог, чтобы посуду не мыть. Здорово родители с ней влипли… По хозяйству все приходится делать мне.
— А твоя мама? Она дома?
— Мама ничего не скажет, даже если нас увидит. Том отвернулся и, глядя на пол, покачал головой.
— Надо же! Сколько раз я здесь прятался, когда был маленьким! Никогда не подумал бы, что под циновкой есть люк. И тем более — что там такие сокровища!
— Какие сокровища, Том? — удивленно переспросил Тристам.
Том не ответил, только крепко сжал книгу, спрятанную под рубашкой.
Стены дома Бриггсов были озарены последними лучами солнца, Две большие стеклянные двери, выходившие из кабинета полковника на террасу, напоминали пару гигантских глаз. Как и на всех других зданиях городка, на крыше с гулом вращался ветряной генератор, снабжавший семью Бриггсов электричеством. Его вертушка, торчавшая над стенами, по которым разливался отсвет заката, придавала дому забавный вид: словно какой-то клоун в красном колпаке укутался по уши в белый плащ облака.
За стеклами угадывались квадратные плечи отца Тома. Верный своим привычкам, полковник Бриггс сидел за рабочим столом спиной к солнцу.
— Через сад нам не пройти, он заметит! — прошептал Тристам.
Том кивнул.
— Ничего не поделаешь, спрячемся за сараем. Посмотрим оттуда, как солнце заходит, — заключил Тристам.
Друзья осторожно выскользнули наружу и прокрались за сарай.
Перед ними, освещая гаснущими лучами океан, садилось солнце. Просторное, удивительно красивое небо окрасилось над горизонтом в оранжево-красный цвет, а в зените оно было темно-синим. За их спинами небо стремительно темнело, наливаясь космической чернотой, которую прорывало мерцание первых звезд.
— Земная атмосфера отличается от космической пустоты. Она наполнена смесью газов (азота и кислорода), точнее мельчайшими частицами этих газов, которые называются молекулами.
Эти молекулы нельзя увидеть невооруженным глазом, но мы можем видеть, как они изменяют лучи, исходящие от Солнца.
Из-за молекул азота и кислорода лучам трудно проходить сквозь земную атмосферу: всякий раз, когда на их пути встречается молекула, они отклоняются в разные стороны — вверх, вниз, влево, вправо. Наших глаз луч достигает только после нескольких повторных столкновений с другими молекулами. Такой свет называют рассеянным.
Чем меньше длина волны, тем труднее свету проходить сквозь атмосферу. Всего труднее это делать лучам фиолетового и синего цвета, а поскольку фиолетовая волна короче, чем синяя, небо должен был бы наполнять скорее фиолетовый цвет, «застрявший» среди молекул азота и кислорода. Иначе говоря, мы должны были бы видеть не синее, а фиолетовое небо.
Вот причины, по которым небо не выглядит фиолетовым:
• Солнце испускает меньше фиолетовых лучей, чем синих;
• из лучей, испускаемых Солнцем, самые мощные — лучи желтого цвета;
• наши глаза особенно восприимчивы к желтому цвету;
• накладываясь друг на друга, желтый и фиолетовый цвета дают синий.
Внутри глаз желтый цвет Солнца — без нашего ведома — смешивается с фиолетовым цветом неба и превращается у нас на сетчатке в синий.
Но и это не все: синий цвет, созданный нашими глазами, соединяется с теми синими лучами, что исходят непосредственно от Солнца. Так возникает прекрасный лазурный цвет неба.
Если смотреть на Солнце с поверхности Земли, оно кажется желтым, а не белым, как при взгляде из космоса, — из-за того, что атмосфера вобрала в себя синий цвет, окрашивающий небо. Если из белого вычесть синий, получается желтый.
Будьте осторожны! Никогда не смотрите на солнце без защитных фильтров: его свет настолько ярок, что может стать причиной слепоты.
Глава 6
Миртильвиль строился в чрезвычайных обстоятельствах, и это отразилось в его бесхитростной архитектуре. Когда транспортное облако, на котором спасались беженцы из Северного королевства, застыло над вулканом посреди океана, облакостроителям пришлось действовать крайне быстро, не теряя ни минуты.
Архитекторы выбрали наиболее прочный участок облака и построили там четыре длинных ряда жилых зданий. Все они были одинаковыми, с ветряками на крыше. Главную улицу, связавшую поля на востоке с домом полковника на западе, делила на две равные половины небольшая площадь, на которой стояла школа.
Дом полковника отличался от остальных. Зная, что там предстоит жить принцессе, архитекторы намеренно поставили его у края облака, чтобы будущая королева могла любоваться закатами из окна своей комнаты. Они даже предусмотрели место для маленького сада между домом и оградой, предохранявшей жителей городка от случайных падений с облака. Подросшая Миртиль посадила там цветы и невысокие кустики, за которыми заботливо ухаживала изо дня в день. В этом саду как раз и стоял сарай полковника.
Миртильвильским детям запрещалось, «по самоочевидным соображениям безопасности», играть за пределами городка. Поэтому малышам почти никогда не удавалось видеть, как садится солнце. Впрочем, это их не слишком огорчало: дети предпочитали устраивать кавардак на площади перед школой. Тристам был не такой, как другие, — временами он прятался в полях, за метелками риса, и, лежа там, смотрел, как под последними закатными лучами вспыхивает оранжево-золотистыми пятнами поверхность океана.
Но из сада Миртиль смотреть было гораздо удобнее: он находился почти на самом краю облака. Всего несколько метров отделяло сарай от защитного ограждения. По ту сторону загородки облако начинало разрываться, таять; в просветах виднелись небо и морская гладь.
