в Москву. Здесь на Фрунзенской набережной, недалеко от нынешнего стадиона «Лужники», находился 2-й танкоремонтный завод. где нашему танку предстояло залечить свои фронтовые раны.
Так закончилось наше первое боевое крещение, послужившее суровым испытанием для нас и нашего танка.
В этот раз мы потерпели поражение. Но можно ли было предъявить за это какие-либо претензии к танку Т-34? И тогда, и сейчас, спустя более шести десятков лет. я отвечаю на этот вопрос отрицательно. Конечно, став беззащитной мишенью для хозяйничавшей в небе вражеской авиации, не имея самого элементарного зенитного прикрытия, мы понесли тяжелые потери Но даже и тогда, оказавшись перед огромным численным перевесом немецких танков, мы сумели остановить их продвижение. Качественное превосходство наших Т-34 перед немецкими T-III с их 50-мм пушками, бензиновыми двигателями и нерационально выбранными конструктивными углами брони было очевидным. На нашем участке, понеся чувствительный урон именно от наших танков, они так и не смогли продвинуться ни на шаг. И то, что впоследствии наши танки были уничтожены огнем артиллерии или, как наш танк, получили боевые повреждения, нельзя расценивать как следствие несовершенства танков Т-34. Здесь вина целиком лежит на тех военачальниках, кто без каких-либо тактических расчетов, не проведя артиллерийской и авиационной подготовки, не обеспечив огневого сопровождения, можно сказать, очертя голову дал нам тогда роковую команду «Вперед!»
Пребывание в Москве длилось недолго и осталось в моей памяти как нечто мимолетное и почти нереальное, настолько был велик контраст с фронтовой действительностью. Мы успели привести себя в порядок и вкусить глоток пусть полуголодной, но все же мирной жизни. Мне удалось повидаться с отцом и даже сфотографироваться с ним, чтобы у него остался на память мой, как я тогда допускал, последний снимок.
Ремонт танка был выполнен сравнительно быстро, хотя при наличии на заводе необходимых запасных частей мог бы закончиться еще раньше.
И вот наша «тридцатьчетверка» отремонтирована, к нам прибыл вновь назначенный командир танка лейтенант Блинов, и мы снова отправляемся па фронт.
На этот раз наш путь лежал в район восточнее Ржева, где нас по прибытии зачислили в состав 240-й отдельной танковой бригады Калининского фронта Бригада, сильно потрепанная в ходе недавно завершившейся Ржевско-Сычевской операции, находилась в резерве Калининского фронта и восстанавливала свои силы за счет свежего пополнения.
Осень выдалась дождливая, после жаркого солнечного воронежского лета казалась особенно промозглой н пасмурной. Непрерывные занятия по боевой подготовке, сколачиванию взводов и рот проводились часто под проливным дождем, Меня поражала п восхищала настырность наших танков, способных продвигаться вперед чуть ли не по башню в грязи. Иногда даже возникало что- то вроде жалости и сочувствия к машине. казалось, она нс выдержит такого напряжения, вот-вот заглохнет двигатель, сгорят диски фрикционов или полетят зубья шестерен коробки передач. Но ничего подобного не происходило, и танк, натужно ревя мотором, неукротимо двигался вперед, преодолевая, казалось бы, абсолютно непроходимые участки. Мое уважение к танку росло. Правда, после таких занятий каждый раз приходилось, чертыхаясь, подолгу вручную очищать его от налипшей глины, забившей пространство между катками, гусеницей, бортами корпуса и надгусеничными полками, а иногда и от намотанных на ведущие колеса телефонных проводов и колючей проволоки.
Тем временем становилось все холоднее. начали летать белые мухи, а затем повалил настоящий снег. Здесь нам пришлось впервые столкнуться на практике с той морокой, которая называлась переводом танков на зимние условия эксплуатации. Вначале, несмотря на длительный разогрев двигателя, летнее масло долго не хотело полностью слива ться из системы смазки двигателя и невыносимо медленно текло в ведро тоненькой струйкой. За это время зимнее масло, принесенное нами из водомаслогрейки. успело остыть, н его пришлось снова тащить на водомаслогрейку. Тем не менее даже посте повторного подогрева зимнее масло при заливке в бак. заполнив заправочную воронку, подолгу не желало проходить через остывшую сетку фильтра. Пришлось снова подогревать масло прямо в ведре, разведя костер возле танка из смоченных в газойле тряпок Вся процедура замены масел и смазок на зимние сорта заняла у нас целые сутки.
На следующий день для подзарядки аккумуляторных батарей н доведения плотности электролита до зимней нормы нам с Толей пришлось тащить пудовые батареи через всю рощу на единственную на всю бригаду аккумуляторную станцию, находившуюся в роте технического обеспечения бригады. Зато обратно мы везли батареи на санках, которые мы «увели» возле станции у неизвестного нам владельца. Антифриза всем не хватило, поэтому нам приходилось каждый раз на ночь сливать воду из системы охлаждения двигателя, а утром перед заправкой разогревать воду на костре. Правда, позднее для добавки в воду нам выдали чистейший этиловый спирт, который мы, несмотря на бдительность довольствующих служб, сумели частично сэкономить для личных целей. В заключение нам выдали белую краску, и хотя на мерзлую броню она ложилась неровным слоем, через день наши танки стали почти неразличимы на фоне снежной целины.
Резким контрастом к нам выглядели находившиеся неподалеку кавалерийские части, которые на учениях чуть ли не ог самого горизонта выдавали себя разномастным великолепием конского поголовья, черными бурками и алыми башлыками лихих конников. Как я убедился чуть позже, за эту красочность им пришлось дорого поплатиться.
Кстати, о лошадях. Наш рацион хотя и соответствовал довольно приличной по тому времени фронтовой норме, но не вполне отвечал аппетиту наших молодых и растущих организмов, подогреваемому активной физической работой на свежем воздухе. Поэтому 900-граммовая пайка хлеба и порция сахара. выдаваемые на день, съедались нами целиком за завтраком, а в обед и на ужин мы довольствовались тем, что попадало в наши котелки из солдатского котла. Как правило, на обед полагалось по черпаку супа на едока и полкотелка каши с тушенкой на весь экипаж, на ужин — каша или гороховое пюре. Офицерский доппаек иногда получаемый командиром танка в виде пачки печенья. куска сливочного масла и еще не помню чего, шел на общий стол. И все же дополнительный источник провизии для нас никогда не был лишним. Здесь я возвращаюсь к лошадиной теме.
Мимо нас то и дело проезжали многочисленные обозники, перевозившие на санях разнос военное имущество. Бывали случаи, когда шальными осколками снаряда или мины ранило лошадей. Если раненая лошадь падала, обозники бросали ее. впрягали в сани другую лошадь или подцепляли к другим саням. Тут же со всех сторон сбегались наши ребятки с топорами и делили тушу лошади между собой. До этого я никогда не пробовал конины. Но гут на высоте в вопросах национальной кулинарии оказался Кутдуз. Он мастерски разделал конскую тушу, загрузил отобранные им куски мяса в ведро, бросил в него выкопанные из-под снега какие-то коренья, послал нас к повару на кухню попросить соли, вместо воды засыпал в ведро снег и подвесил ведро над костром. Через какое-то время из ведра появилась желтая пена. Она вызывала отвращение. и я полагал, что не смогу притронуться к этому вареву. Процесс тушения конины длился долго, почти до самого вечера. И когда мы с Толей вечером принесли с кухни положенную экипажу на ужин кашу. Кутдуз положил каждому в котелок по большому куску тушеной конины. Это был настоящий деликатес. Нежное сочное мясо с аппетитным запахом каких-то необычных приправ показалось мне шедевром кулинарного искусства.
Настал ноябрь, По всем солдатским приметам приближалось начало крупных боевых действий. Нам выдали совершенно новое зимнее обмундирование — стеганые ватные штаны и куртки, ушанки и даже валенки, которые несколько позже сыграли со мной злую шутку. Бригаду перебросили к новому месту дислокации и оперативно подчинили командованию 30-й Армии Началась интенсивная подготовка к предстоящей операции. Питание стало даже слишком обильным. Зато если раньше, находясь в резерве фронта, мы ночевали в теплых землянках, то теперь нашим домом стал танк Поэтому очень быстро наше новое обмундирование утратило свой парадный лоск, запачкалось, замаслилось и приобрело обычную
