выступали обычные «восьмерки», чаще всего командирские, а место на борту занимал офицер спецназа, в деталях представлявший себе план операции, расположение и характер целей и собственных сил, с воздуха корректируя действия и направляя огонь.
С появлением у противника ПЗРК вертолетчикам пришлось переходить на новые профили полета: вместо прежних 1500–2500 м, обеспечивавших безопасность от ДШК и ЗГУ, полеты, но большей части, стали выполняться на предельно малых высотах (ПМВ), ближе к земле, где ПЗРК были менее эффективны. Соответствующее распоряжение командующий ВВС 40-й армии издал в начале» января 1987 г. Сама ситуация расценивалась летчиками как «перетягивание каната между нашей авиацией и их ПВО».
План боевых действий СиН утверждался на месяц, соответственно планировалась и работа вертолетных эскадрили и в летнее время рабочий день обычно начинался около 4 часов утра, с тем чтобы до полуденной жары сделать пару вылетов на досмотр; после обеда и отдыха под вечер вновь следовали вылеты. Основным видом подготовки техники было послеполетное обслуживание с дозаправкой, пополнением боезапаса, ловушек АСО и устранением мелких отказов. Обязательную дома предварительную подготовку (одну на две последующие летные смены), отнимавшую целый день и не оправдывавшую себя, распоряжением ГИ ВВС с июня 1986 г. отменили, введя в действие меры, предусмотренные Наставлением по инженерно-авиационной службе на период боевых действий с контрольными и периодическими осмотрами через каждые 10 дней работы. Когда подходил к концу ресурс, а времени и сил не хватало на проведение регламентных работ, допускался гибкий график использования техники и инженер эскадрильи «своей властью» мог продлить срок службы еще до 50 летных часов или до трех месяцев службы — как говорили, «не мешая технике работать».
В снаряжение экипажей входили обычные армейские бронежилеты легкого типа и титановые защитные шлемы — достаточно увесистые ЗШ-ЗБ и ЗШ-5Б, которые носили без особой охоты: «фуфайка» жилета была неудобной и сковывала движения (ктому же, летом в раскаленной кабине работать в нем просто не представлялось возможным), а лишние два килограмма «горшка» па голове ощутимо чувствовались при маневрах машины и требовали крепкой шеи. Подполковник Ю.И. Владыкин из 335-го обвн замечал в своем дневнике: «Голова после четырех часов налета в «горшке» сама становится бронированной» (ходила на этот счет и другая шутка: «Профессия — летчик: голова чугунная, ж… деревянная»)
Вместо бронежилета часто брали с собой армейские разгрузочные жилеты-лифчики, рассовывая по их карманам помимо магазинов и гранат, аварийную радиостанцию, перевязочный пакет и сигнальные патроны. Летом 1987 г. на смену им пришла новинка — индивидуальный носимый аварийный запас НA3-11, скомплектованный в виде жилета, в многочисленных карманах и ячейках которого размещалось разнообразное имущество, необходимое для выживания при покидании машины, — пара автоматных магазинов, обоймы к пистолету, рация Р-855М «Комар» и сигнальные средства. Обязательным в полете был автомату каждого члена экипажа, являвшийся первейшим «сродством выживания» в аварийной ситуации.
Ежедневная боевая работа с изрядными нагрузками изматывала людей. В воздухе экипажи проводили в 3–4 раза больше установленных летных норм, что вело к нарушению здоровья и растущему числу ошибок в полете и при подготовке техники. Работавшая в мае 1985 г. в Кабуле комиссия военных медиков констатировала у большинства «явные признаки острого утомления, появление выраженных нарушении психических функций, нарушения в состоянии двигательной и сердечно-сосудистой систем», что было неудивительным: из числа обследованных вертолетчик Анисимов выполнил за день, 21 взлет и посадку, а Шувалов — 29! Главком ВВС специальным приказом от 12 декабря 1985 г. установил нормы налета для ВВС в ДРА, но по понятным причинам соблюдать их в боевой обстановке удавалось не всегда.
Наладить нормальное питание также оставалось неразрешимой задачей для тыловиков: при опросе до 90 % летчиков считали, что они не получают нормального летного пайка, который часто заменяли неудобоваримые каши, сухари, имевшие возраст постарше самих летчиков, малосьедобная сушеная картошка и консервированный хлеб в полиэтилене, ощутимо отдававший сивухой В 205-й овэ однажды комэска силой, с пистолетом в руке, пришлось отбирать на складе в Кандагаре свежие продукты: в эскадрилье уже стали забывать, когда видели капусту и овощи. В Газни столовой служила пара неотапливаемых палаток, где зимой приходилось торопиться с обедом: пока экипажи управлялись с первым и вторым блюдами, компот (из сухофруктов) успевал покрыться льдом.
За всю смену 1986 г. запомнился «подарок», организованным штабом ТуркВО ко Дню Воздушного Флота: специальным рейсом из Ташкента в эскадрилью доставили свежие помидоры, увы, после нескольких перегрузок превратившиеся в кашу. Повсюду много хлопот доставляла вода, как правило, толком неочищенная и в жарком климате служившая источником массы заболевании (почти «фирменными» были афганская желтуха и дизентерия). В качестве меры борьбы использовалось обильное хлорирование в таких объемах, что даже после помывки на коже оставался серебристый налет; часто использовали и «народный рецепт» — отвар из верблюжьей колючки, спасавший от желудочных заболеваний. Кое- как соблюдалось лишь предписанное предоставление отдыха в профилактории после 15 дней летной работы да баня, сооружавшаяся своими силами — «хозспособом», из бруса бомботары и патронных ящиков, с любовью поддерживавшаяся и передававшаяся сменщикам в первую очередь (в газнийской эскадрилье как-то солдату поручили прочистить печь в бане, и тот, проявив неразумную инициативу, для ускорения процесса сунул туда несколько патронов; печь разворотило, и вертолетчики остались без бани, что было воспринято как настоящая катастрофа.
Таким же образом приходилось обустраивать собственный быт и хотя бы минимальные условия для проживания: организация нормальной жизни и отдыха оставались за пределами внимания начальства и политотдела (видимо памятовавших суворовские заветы о неприхотливости нашего воина). Инспекции Минобороны не раз отмечали, что «командиры и политорганы проявляют неповоротливость, бездушие и иждивенчество к организации быта подчиненных». На деле это означало что все необходимое для налаживания подобия нормалыюй жизни от утюгов и чайников до холодильников и кондиционеров, позарез необходимых в жару, прибывающим приходилось тащить с собой для обустройства на новом месте. Условия афганских авиаторов, живших на аэродроме рядом, на этом фоне выглядели почти комфортными: в Кандагаре те селились по 2–3 человека во вполне благоустроенных комнатах (против набитых под завязку
