- Да. То же самое. Мне так стыдно. Как будто затмение какое-то на нас нашло… Я не помню, почему так завелась… - продолжила я.
- Я, конечно, переживаю за Британию и детей… но, чтобы вот так мучить человека… Тем более, я прекрасно понимаю - его убийством проблему не решить. Это балбес-министр сильный больной, очень интеллектуальный больной, но до Владыки Пограничья ему далеко. Мне чего-то не хватает: какого-то кусочка информации, крупинки знания. Придумай что-нибудь, Брижит!
- А что сразу я?!
- Иногда, когда ты думаешь, до поразительных вещей доходишь, - назидательно заметил доктор, - И не дуйся - лопнешь! - поддел он, пока я окончательно на него не обиделась.
- Меня беспокоит Пауль, - после долгого молчания сказала я, - Пауль не вписывается. Его затянуло в Пограничье (при том, что он сновидец) ни с того ни с сего. Пограничье не отпускало его достаточно долго, пока само не пришло сюда.
- И что нам это дает? - усмехнулся доктор, - Я ничего не понимаю. Пока мы не ответим на вопрос, почему пограничье оказалось здесь, мы ни до чего не дойдем.
Вопрос второй, Брижит: где все люди? Я понимаю, они уже третий день бояться выйти из дома, но где все эти милейшие люди, появляющиеся во время катаклизмов: мародеры, паникеры, убийцы, насильники и прочие? Вряд ли они пойдут ночью, когда такие дела творятся, куда-то… Почему бы не пойти днем… Мы одни такие ненормальные, что шляемся по улице?! Да, элементарное любопытство! Человек же любопытен! Я больше чем уверен, что телевидение уже не работает и интернет, и телефоны… Там люди в вакууме, что ли обитают? Так и до волны суицида недалеко!
- А вдруг мы остались совсем одни? - хихикнула я.
- Плохая… очень плохая шутка, Брижит. Два психиатра не смогут создать новое человечество… Это будет очень не правильно! И я уже давно стар! - с мрачным пафосом проговорил доктор.
Слова застряли у меня во рту. Доктор усмехнулся.
- Вы шутите? - осторожно спросила я.
Доктор басовито захохотал:
- Ну, конечно, шучу, Брижит… Что ты, ей-богу… Хотя если ты права, то и я был вполне серьезен! - убийственной иронией закончил он.
- Да ну, вас! - фыркнула я.
Мы свернули в короткий переулок, и вышли на широкую площадь.
- А вы спрашивали, где люди, - мрачно сказала я.
- Я уже раскаиваюсь, веришь? - в тон мне ответил доктор.
- Нет.
- Зря.
На площади собралась толпа. Не смотря на то, что все пространство было заполнено людьми, на крышах и балконах близлежащих домов гроздьями висели людские тела. Стояла абсолютная тишина.
Мы с доктором оказались на небольшом холмике, с которого можно было спуститься по лестнице. Нам открывалась лишь часть площади, но воображение услужливо дорисовало все остальное.
- И что они тут делают? - гулко шепнул доктор.
- Стоят, - тихо сказала я.
- Собрались и стоят… постоять пришли… А что еще делать, действительно! - саркастично пробасил ван Чех.
Вдруг кто-то стоявший у нижней ступеньки лесенки обернулся и замахал руками. Мы подошли.
- У вас есть оружие? - зашептал человек.
- Нет, - растерянно ответила я.
- Ничего. Дадут, - отрывисто сказал он, - Вы новенькие, я так понимаю. Меня зовут Герберт.
- Вальдемар, - авторитетно представился доктор, - а это Брижит.
- Очень приятно, - пискнула я.
- Скоро мы разойдемся. Подведу вас к главному. Суть проста: если видите затаившуюся тварь, просто убейте ее, вытащите на солнце и убейте. Они слабеют на солнце.
Я хотела сказать, что самого солнечного света вполне достаточно, чтобы избавиться от очередного порождения Пограничья, но ван Чех наступил мне на ногу вовремя, и я закрыла рот.
- А можно посмотреть на вашего…хм..идеолога? - спросил доктор.
- Конечно. Он всех пускает к себе, он знает нас всех по именам! - Герберт аж засветился от счастья.
Скоро толпа в таком же сосредоточенном молчании разошлась, вполне цивилизованно, без жертв.
Герберт потащил нас куда-то к центру площади, где за импровизированной трибуной в тени мы нашли Альберта. Он был не очень рад нас видеть и быстро отослал Герберта. Тот вприпрыжку понесся 'защищать свой мир от скверны'.
- Что вам нужно? - нервно спросил Альберт.
- Ты, как я посмотрю, и нашим, и вашим, - усмехнулся доктор.
- У нас все продуманно, - отрезал Альберт.
- Ну, да. Они будут истреблять друг друга - очень даже хорошая политика, а главное, свой ресурс побережешь.
- Я не обязан ни в чем перед вами отчитываться! Мы с Роуз хотели дать вам кров и безопасность! Но вы почему-то предпочли преступить запрет, теперь мы ничем вам не обязаны, - грубо оборвал Альберт.
- Мы просто хотим восстановить норму. То, что происходит не нормально! - обиделась я.
- А что такое норма? Что ты знаешь о ней? - Альберт резко обернулся и брызгал мне в лицо слюной, рыжие волосы его сбились на лоб, - До того, как вы посадили меня в дурдом, все было хорошо! Я творил! Да, мне было интересно, делать их такими, какими они мне виделись. Нет, ваша, чертова, норма взъелась! Видите ли, им слишком странными кажутся мои скульптуры! Но я - творец! Я волен делать то, что считаю нужным!
Меня пичкали лекарствами, давали тупые, узколобые задания для профанов! Где свобода творчества?! Вы убили ее!
Вся ваша норма только и стремится к тому, чтобы усреднить, сделать 'таким же, как', а я другой, я желаю быть другим, отличаться! Мне хочется, чтобы вся серая масса содрогнулась, чтобы все эти дурачки, не видящие дальше своего носа, сдохли!
То же было с Роуз. Чудесная девочка! Она не виновата, что ее мать глупая, узколобая стерва! Вместо того, чтобы занять Роуз хоть чем-нибудь, она довела ее до самоубийства, а потом упекла в психушку… И пусть теперь эта тварь гниет в каменном мешке так, как гнила душой Роуз!!…
Этот мир слишком жесток и не пластичен, ему не хватает свободы творчества и выбора. Почему мы должны быть как все, лепить скучных кошечек и собачек? Почему хорошие девочки со своими наивными мечтами должны быть заперты в четырех стенах? Почему закрыли Роуз, а не ее мать?!
Мы воздаем по тому, что заслужено! Они перед нами в долгу! Все гении, все, кем они восхищаются и ставят в пример, были немного не того, все одной ногой застряли в Пограничье! Пусть те, кто умнее, прикоснется к этому чуду… Вы не захотели… мне жаль вас, - Альберт закончил уже с меньшим пылом.
- В чем-то ты прав, - сказал медленно ван Чех, - Ты произносишь это так, будто именно ты пригласил Пограничье в гости…
- Нет, это был не я, о чем очень сожалею… Но так радостно, что оно пришло, - нервно ответил Альберт.
- Оно пришло само?
- Нет, его привел человек, который стремился попасть сюда. Пограничью трудно без Властелина теперь, - Альберт осекся, как будто сболтнул лишнего.
Доктор спрятал ехидную и довольную улыбочку в усы, повернулся ко мне:
- Нам надо идти, дитя мое, - сказал он ласково и взял меня за руку.
- Судьба нам благоволит, - рассуждал довольный доктор, когда мы ушли с площади. - Какими бы люди не были, ни остаются людьми. И действие рождает ответ, главное, верно, рассчитать стимул.
Теперь мы кое-что знаем, осталось уточнить детали. Пограничье осталось без Властелина… Последним оно подчинялось - Тору. Он умер? Видимо, да.
