В чужой за словом не пойдет карман!
Ответ-то прост, да мысль зело хитра.
Как жаль, что не внести ее в «Петра».
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Шарман, шарман! Сэ трэ жоли!
И много вы перевели?
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: Он переводит день и ночь –
В итоге проворонил дочь.
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Скажу вам, милая кума, –
Есть от чего сойти с ума.
Наш сын Никуся дорог нам,
Но возмутительно упрям.
Ему дал Бог быть дипломатом,
А он на нас не то чтоб матом,
Но сильно сердится, крича,
И пропадает у Бонча.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Кто этот Бонч и чем он славен?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Он в физике Эйнштейну равен,
Умен, красив, как древний грек.
О, Бонч чудесный человек!
Я породниться с ним бы рада,
Да вот беда – тут дочку надо!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Никуся пусть родит девчонку –
Жену бончовскому внучонку.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Хватили! Через сорок лет!
Не доживем…
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: Боюсь, что нет…
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Ну что об этом говорить…
Еще бутылочку открыть?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Давай! А эту охладим.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Ребята! Хорошо сидим!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: За что мы пьем?
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: За молодых!
Дожить им до волос седых,
Добраться до высот в науке,
Объездить мир…
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: А если внуки?
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: Зачем же дети? В наше время
Иметь детей – большое бремя.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Хлопот с ребенком полон рот:
Когда не спит, то он орет.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Утащит нужные бумаги,
Чтобы чертить на них зигзаги.
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Он на обоях не смеша
Освоит смысл карандаша.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Прости-прощай обои наши!
А вымазанный в манной каше
Проворный липкий кулачок?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Прошу, возьмите балычок.
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: А вот печальная картина:
Болезни – корь и скарлатина.
