охотничьего опыта Юрка перед товарищами не скрывал, делился им и поэтому имел огромный авторитет в комнате. Ребята его уважали. А поговорить, особенно на охотничьи темы, как оказалось, Юра умел и любил…
Как-то раз Валерка в три часа ночи заглянул в соседнюю комнату к ребятам сокурсникам. Искал Юрку. Тот находился у них и вел монолог о соболином промысле. Юрка сидел на одной из кроватей, курил неизменный «Беломор» и рассказывал одному из парней, юному охотоведу, как лучше тех соболей ловить. Тот слушал, а его товарищ спал рядом.
– Игорь, проснись! – устав от Юркиного рассказа, парень толкнул в бок спящего. – Проснись!
Второй житель комнаты вздрогнул и проснулся.
– Ты пока Юру внимательно послушай, а я посплю. Не могу больше. Нам в дальнейшем его охотничий опыт может пригодиться. Послушай, Игорь, пожалуйста!
Юру теперь слушает другой. Рассказчику хоть бы хны. Усталости нет, а то, что сменились слушатели, его никак не смутило. Он продолжает курить и трепаться. Юрке было все равно, кому рассказывать. Были бы слушатели. Специалист высшего пилотажа в рассказе… Одно было для Юры плохо: утром студенты шли в институт на занятия, а ночной рассказчик – спать в комнату № 84. Только после того как схлопотал от декана факультета выговор за прогулы, Юрка немного успокоился, начал понемногу захаживать на лекции.
– Спать можно и там, – заявил он и тут же доказал это на практике. Уснул на лекции у охотоведов, а проснулся – у ветеринаров. Так и не услышал, как в период его безмятежного сна в аудитории сменялись студенты и преподаватели.В начале апреля, когда Юрка и Валерка были в комнате одни, Юрка посмотрел в окно и спросил:
– Слушай, Валер, ты весной чем заниматься думаешь?
– В каком смысле?
– Ну, весновку где проведешь?
– Какую весновку? – Валерка не понимал вопросов.
– На весеннюю охоту куда поедешь? – Юрка закурил.
– Не думал пока, – пожал Валерка плечами.
– Тогда айда со мной кастеров долбить.
– Чего долбить?
– Не чего, а кого. Кастер фибер, слышал о таком звере? – Юрка улыбнулся.
– Бобр, что ли?
– Дошло наконец. Пять тебе по биологии зверей. Справился. А вот по технике добычи – тут вопрос.
– Да я пока бобров только на картинках в учебнике и видел. Еще чучело в кабинете биологии, – смутился Валерка. – А весной вроде на них охота запрещена. Разве это не браконьерство?
– Ты даешь! Тоже мне праведник нашелся, – Юрка внимательно смотрел на товарища. – Любое браконьерство вообще-то можно оправдать. Смотри! – И он стал загибать на руке пальцы. – Раз, с экономической точки зрения. Степуха у тебя 39 рэ. А я так совсем без нее живу. А кормить наши молодые растущие организмы разве не надо? Надо! А как на названную сумму прожить в этом мире соблазнов? Пока отношения «товар – деньги – товар» никто не отменил в нашем государстве победившего социализма. Когда мы с тобой дотянем до коммунизма, может тогда все свершится. А пока бобровая шкурка на так называемом черном рынке стоит 200–250 рублей за штуку. Конечно, за выделанную. Это есть месячная зарплата рядового инженера на каком-нибудь заводе. Мы же с тобой инженеры природы. Платило бы нам государство степуху хотя бы рубликов сто в месяц, можно тогда весной бобров и не стрелять. Усек?
Валерка кивнул.
– Идем дальше. Два! – Юрка согнул второй палец. – Оправдываем охоту с биологической точки зрения. Численность бобра в области огромная, а значит, популяции грозит гибель от перенаселения. Охотугодья же не резиновые. С нашей бюрократией, с лицензиями, которые фиг получишь, идет самый что ни на есть недопромысел зверей. Мы же с тобой будем бобришек бить на выбор, только сеголетков, то есть бобрят этого года рождения. Они пока в размножении участия не принимают, запросто могут погибнуть и без нас. Например, от болезней и хищников, так как пока слабы и глупы. Поэтому их лучше изъять без ущерба для этой самой бобровой популяции. Зачем добру зря пропадать?
Валерка молчал и ждал продолжения разговора.
– Теперь оправдываем с человеческой позиции, – Юрка согнул третий палец. – Кто простым людям в нашей тяжелой жизни поможет красивую зимнюю шапку приобрести, если не мы, парни-охотоведы. Ведь ее в магазине купить невозможно. Добро нести в массы – вот наша наипервейшая задача…
Юрке монолог не дал закончить Мишка, которого в быту все студенты факультета и не только, даже декан, звали Невезухой. Он резко открыл дверь и ввалился в комнату.
– Привет, балбесы! Чем занимаетесь?
– Обсуждаем экономические проблемы охотничьего хозяйства России, – ребята смотрели на товарища.
Мишка снял куртку и шапку. Бросил на кровать одежду и уселся за стол.
– Ты почему такой возбужденный?
– Мужики, по-моему моей студенческой карьере приходит швах.
– Пошто?
– Из-за самого нужного охотоведу предмета – философии! – Мишка скривил кислую гримасу. – Слышали о таком предмете?
– Еще как! – Юрка хмыкнул. – Ты, Миша, разве с философией не дружишь?
– Нет. Хотя не то что бы не дружу, – он на секунду умолк, – скорее, я не понимаю сей предмет. Да и путаю я их всех.
– Кого это их?
– Философов этих: Платонов, сократов, аристофанов… А тут еще Марь Иванна.
– Да! Преподавательница эта – женщина-кремень. Ладно, пацан. Научу тебя, как философию сдавать. Слушай один поучительный случай из жизни.
И подумай… Как-то давно поставила Марья Ивановна одному студенту двойку за экзамен. А он из ее кабинета не уходит. Просит двойку на тройку переправить. Говорит, что малоимущий, мать, мол, у него больная и отец его алкоголик. Денег в семье нет, и помощи ему ждать неоткуда. Короче, без стипендии никак ему не выжить в этом жестоком мире. Марь Иванна ни в какую. Стоит на своем. Выучишь предмет – приходи. Парень, как ты, Миша, понимаешь, остался без стипендии. Уехал он домой на каникулы, а когда в институт вернулся, то стал каждое утро, заметь, Миша, каждое утро, поджидать у дверей кафедры Марь Иванну. Встречал ее с грустной улыбкой на устах и спрашивал, очень так вежливо спрашивал: «Вы, Марь Иванна, сегодня завтракали?» Она ему так же вежливо отвечала: «Конечно. Как же без завтрака?» «А я вот нет. Не имею на то финансовой возможности. Спасибо вам, Марья Ивановна». Благодарил парень преподавателя философии и уходил, – Юрка замолчал.
– Ты не тяни, рассказывай, – первым не выдержал Валерка. – Что было дальше?
– Что, что? Через неделю такой экзекуции Марь Иванна не выдержала. Сломалась. Взяла у студента зачетку и поставила три. Еще предварительно спросила, хватит ли тройки на стипендию. «Я же малоимущий. Напишу в деканат заявление на материальную помощь, разрешат. Главное, чтобы у меня двоек не было». Вот как оно бывает, – закончил Юрка повествование.
– Могла бы и четверку поставить, – Мишка посмотрел на Юрку.
– А не ты ли тот студент-охотовед малоимущий?
– Не все ли тебе равно, кто тот студент? Ты лучше на полученную от меня информацию посмотри с философской точки зрения. И давай думай. Соберись и думай.
Мишка постучал кулаком по своей коротко стриженой голове.
– Тук! Тук! – сказал он, – Мысли! Мысли! Где вы? Туу… Туу… – Мишка улыбнулся. – Одни короткие гудки. Вот вам, товарищ Юра, и ответ на ваш философский рассказ.
Мишка поднялся и вышел из комнаты…
– Валер, ты не уходи, мы же о весновке не закончили. Философ этот помешал, – Юрка кивнул на дверь. – Ты как? Созрел? Рванем вместе весной? Вдвоем?
– А нас не поймают? – Валерка сомневался.
– Тут, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Будем делать, как дедушка Ленин. Конспирация и еще раз конспирация.
Валерка задумался.
– Ладно, я согласен.
– Тогда продолжим, – заговорщицки прошептал Юрка. – Первое, что нужно сделать, пока у нас есть время до начала охоты, это съездить в угодья и посмотреть одну речку.
– Что за речка?
– Хвощевицей зовется. От города до нее километров пятьдесят будет, не более. Нужно по ней пройти и поискать бобровые поселения. Честно скажу, река для меня незнакомая. Я пару раз по ее берегам этой зимой хаживал, но ничего не нашел. Но бобры там должны жить. Куда им деться? Сгоняешь?
Валерка кивнул.
– Когда ехать и как эти самые бобровые поселения искать?
– Езжай в ближайшие выходные. А найти нужно хотя бы бобровые погрызы. Нам пока и этого хватит. Как говорится, не до жиру. Найдешь погрызы, а когда охота откроется и мы в тайгу забросимся, тогда на месте и разберемся. Знаешь, как погрызы выглядят?
– Нет.
– Пойдешь берегом, ближе к руслу. Сейчас самое начало апреля и наст по утрам, что асфальт в городе. Крепкий, тебя выдержит. Бобры уже могут на лед вылазить и веточки грызть. Найдешь кучку веточек – это их кормовой столик. Пеньки от поваленных деревьев по берегу посмотри. Старые погрызы найдешь – хорошо, свежие будут – еще лучше. Нам все сгодится. Главное сейчас – обнаружить следы бобровой жизнедеятельности. Если найдешь, то место для охоты на эту весну нам обеспечено, – Юрка задумался. – Нор ты сейчас все равно не увидишь, а хаток и плотин там быть не должно, не та Хвощевица река. Мы кастерячье поселение весной по-любому отыщем.
– Почему сейчас поселения не найду? – спросил Валерка.
– Потом объясню. На месте. Давай лучше карту посмотрим.
Юрка достал из своего необъятного портфеля карту Кировской области и разложил ее на столе.
– Вот смотри, – он ткнул пальцем в карту. – Тут речка Хвощевица нарисована. Так она течет.
Он стал водить пальцем по карте, поясняя, что Валерке делать.
– Из города уедешь на первом автобусе. Вот в этом месте попросишь шофера остановиться.
