Пользуясь услугами хозсброда, ротный всегда немного заискивал и испытывал внутреннее унижение, прекрасно осознавая, что обидевшийся на него воин может испортить его прическу, отказать в куске свежатины для шашлыка на природе с девицами или семьей, сославшись на отсутствие излишков, или просто плюнуть в тарелку.
Упрется воин рогом и не даст ему линолеум для ремонта квартиры, своевременно не предупредит о приезде в часть старшего офицера, дежурящего по гарнизону, или припишет часть выполненных ротой строительных работ, другому подразделению…
Осознавая свою значимость и независимость, воины хозвзвода спят до завтрака, вне строя ходят в столовую, не появляются на политических занятиях и на вечерних проверках. Половина из них вообще не приходит в казарму ночевать. Спят в своих, одним им известных закутках. И слава Богу, потому что иногда ночуя в роте, телевизор после отбоя смотрят, да курят, лёжа в кроватях…
Капитан Филиппов запихнул пропуска в планшет и уверенно направился к Авсеенко, которого увидел в штабном коридоре.
'Товарищ подполковник, разрешите обратиться', —? почти прокричал капитан, приподнявшись на цыпочках и по-граждански махая в воздухе рукой, для привлечения внимания комбата, окруженного заместителями и толпой незнакомых штатских лиц, в однотипных тёмных костюмах.
Опасаясь непубличных вопросов, комбат, словно атомный ледокол 'Арктика' сквозь льды, направился к своему кабинету, раздвигая могучим телом присутствующих официальных лиц.
Филиппов проследовал за ним, как караван по чистой воде и закрыл дверь кабинета.
— Чего тебе ещё?
— Проблема, товарищ подполковник. Согласно решению Москвы и подготовленным пропускам, на объект необходимо направить всю роту, включая хозяйственный взвод.
— Слава Богу, я уж думал что стряслось. Забирай этих бездельников. Пускай хоть ночь потрудятся ради повышения обороноспособности страны. Уводи всех, кроме работников столовой и моего водилы Вани Соца.
Авсеенко снял трубку и позвонил:
— Шалатонов, уточни с Филипповым, кого он берёт на объект из заступающих в наряды и реши вопрос с заменой. Даю двадцать минут, и жду тебя в кабинете. Действуйте!
Капитан Филиппов вовсе не собирался показывать бойцам хозвзвода свою скрытую неприязнь и изгаляться над ними в роли безжалостного командира-самодура.
Как бы ни смотрели, свысока, строевые офицеры на офицеров из стройбата, но они не обладают и половиной талантов, необходимых для службы в ВСО.
В строевых частях всё просто: 'Встать, равняйсь, смирно, кругом марш, бегом, об исполнении доложить, в караул заступить, заступить в наряд по кухне, рота отбой, рота подъем, оправиться, строиться, приступить к приёму пищи, приступить к чистке оружия…' И так изо дня в день, из года в год. Тоска!
И бегают там вымуштрованные солдатики выполнять приказы безоговорочно, четко, в соответствии с уставами и инструкциями. Бегут день, бегут другой, бегут год, бегут второй и так до самого дембеля. Один раз на учения съездят, два раза из пушки выстрелят. Тоска!
А в стройбате офицер это и командир ответственный, и пахан грозный, и отец справедливый, и дипломат по части получения фронта работ, и коммерсант по продаже на сторону 'лишних' строительных материалов.
А воины в стройбате капризные, упрямые, изобретательные. Их нахрапом не возьмешь. Они плевать хотели на офицерские звания и погоны. С ними нужно по-человечески обращаться, по справедливости хвалить или наказывать, лишнего не требовать, спуску не давать, своей слабинки не показывать, борзых и наглых бойцов через колено ломать и бдить, бдить, бдить за вверенным личным составом, если не хочешь геморроя на всю свою голову.
Солдата в стройбат страна послала не вытягиваться перед щеголеватыми офицерами, а работать до потери пульса, строя военные города, ракетные точки, аэродромы и другие многочисленные важные, но непонятные объекты.
Капитан Филиппов был толковым офицером военно-строительных войск. Поэтому, он решил, что изобразит душевного батю, расскажет роте и конечно всему хозяйственному сброду, что Родина доверила именно им сделать что-то важное на объекте, что на выполнение задания им отводится всего восемь часов, что пока они не сделают порученное Родиной, не будут ни сидеть, ни кушать, ни спать.
То есть, должны действовать в соответствии с лозунгом плаката, красующегося на стене клуба: 'План – закон, выполнение плана – долг, перевыполнение честь! Не выполнив сменного задания, не уходи с объекта!'.
Филиппов покажет солдатам личные пропуска – невиданные прежде произведения полиграфического искусства и пояснит, что такие документы выдаются только прошедшим детальную проверку в органах государственной безопасности и что после такой проверки, на гражданке, им широко откроются двери в любые секретные организации и службы.
Обычные, правильные военные строители охотнее работать будут, а рядом с ними и хозсброд попотеет!
По приказу командира роты дежурные по штабу – ефрейтор Володя Бердников, получивший звание за безупречное исполнение обязанностей и младший сержант Юрик Островский, самолично вписавший свою фамилию в приказ о присвоении сержантских званий, начали обход мест обитания воинов хозяйственного сброда.
Работников клуба Юрик нашел в музыкальной комнате, расположенной за сценой. Пристроившись вокруг раскаленного самодельного электрического ТЭНа, клубари в полном составе потягивали из солдатских кружек парящий чай и с хрустом грызли куски сахарного рафинада.
— Александров, Камарзин, Филонов, через час общий сбор и построение в казарме. Все работаем в ночную смену, на Объекте. Приказ комбата.
После этого, Юрик взял с тарелки самый большой кусок сахара. Засунул его за щеку и ушел на склады. Завклуб Витька Александров, обжигаясь кипятком, допил чай и три раза грохнул кулаком о стену.
Услышав через стену привычный сигнал, Серёга Скрыник – ярый самовольщик, организатор и руководитель духового оркестра проснулся, намотал портянки, натянул сапоги, подпоясался, потер виски, прогоняя похмельный синдром, прикрыл затылок малоразмерной пилоточкой и заглянул в музыкалку.
— Чего будите? Знаете же, что всю ночь в самоходе был.
— Знаем. Только вот вина плодово-выгодного, тобой обещанного, не видим. Ладно, вино за тобой. А сейчас поищи своих дударей и Борю Шнейдермана. Пусть он тоже собирает всех своих вокалистов и дует с ними в роту. Скоро построение. Придётся вспоминать жизнь салабонскую и всю ночь вкалывать на Объекте. Да, вот ещё что, пускай Борька, салабон вчерашний, мухой слетает к Ване Земану на склад и затарится там всем необходимым, пока другие к Ивану не набежали и не напугали его своими заявками и московскими аппетитами.
Около семи часов до Ч.П.
'Рота, равнение напра-во, рав-няйсь! Смир-на!' – скомандовал старший сержант Коля Яценко, построивший солдат по распоряжению капитана.
Солдатские головы синхронно мотнулись в одну сторону, возвратились на место и замерли – подбородки приподняты, взгляд вперёд. Руки по швам. Пятки – вместе, носки сапог раздвинуты на положенную ширину.
Что бы там ни говорили о стройбате люди, не знающие стройбата, но трёхнедельная муштра по программе 'курса молодого бойца', строевые смотры, ежедневные разводы и полугодовая казарменная, круглосуточная, безжалостная школа стройбатовских 'дедушек' делали из воинов мабуты неплохих строевиков.
