Время от времени Игорь Олегович перебивал, переспрашивал, уточнял детали; остальные — внимали молча.
Историю с бандитами я благополучно опустил, решив, что охотникам это не интересно. Та же судьба постигла инцидент в баре. Да и, честно сказать, ничего достойного в этих событиях не было. А о порочащем нас всегда хочется умолчать.
— Мы можем победить! — заявил Игорь Олегович, когда я закончил.
— Нужно быть очень осторожными, — молвил Дроботецкий, в задумчивости покусывая губу. — Да, шанс исключительный, но открытой схватки со Старейшими все равно не выдержим.
— Мы можем уничтожать их по очереди!
— Только одного, — чтобы подчеркнуть сказанное, Сергей Викторович поднял вверх указательный палец. — Максимум одного. Потом нам придется «поджать хвост» и пару десятилетий прятаться.
— Есть выход! — вдохновенно заявил Игорь Олегович. — Если…
Тут он перешел на мысленную речь, которую разбирал пока с трудом. Ясно, что речь идет обо мне, но что конкретно…
— Складно излагаешь, — вслух ответил шеф. — А его ты спросил?
— Нет. А какая разница! Если…
— Спроси! — перебил друга Сергей Викторович.
— Хорошо.
Охотник повернулся ко мне:
— Кеша, мы можем рассчитывать на твою помощь в борьбе с вампирами?
Я кивнул.
— Нет! — возмутился вдруг Дроботецкий. — Говори до конца!
Что говорить?? А, это Игорю Олеговичу адресовано. Что он должен мне сказать? Внутри шевельнулось беспокойство.
— Кеша… — сказал охотник и запнулся. Перевел дыхание и заговорил уже более громким голосом. — Мы хотим, Я хочу, чтобы ты стал друдом. Только так мы сможем победить.
Я промолчал.
— В конце концов, — смутился Игорь Олегович, — это не навсегда. Рано или поздно мы найдем вакцину, которая снова сделает тебя человеком. Нужно только подождать.
Я молчал.
— Кеша, ты нам нужен. Кто, кроме тебя…
— Всегда можно сделать вампиром вас, — сдавленно, глухо заметил я. — Это будет временно. Вы сможете творить новых вампиров, которые тоже станут друдами. Берите охотников: они все ненавидят Старейших.
— Кеша, — качая головой, начал Игорь Олегович, — я не то хотел сказать.
— Хотите стать вампиром? — упрямо спросил я. — Это усилит ваши способности.
— Я не… Нет, не хочу.
— Точно так и я отношусь к идее стать друдом. Но вы меня к этому пихаете!!
— Но это единственный способ выжить!
— Неправда! Я как-то выживаю! И стать друдом для меня — все равно стать людоедом! А я хочу остаться человеком — даже если вы меня таким уже не считаете! Знаете, я не буду превращать вас в вампира: любитель комфортно пожить вряд ли будет думать о других.
— Кеша! — рявкнул Дроботецкий.
— Извини, — попросил Игорь Олегович. — Я не хотел ничего дурного.
— Но даже если я соглашусь, — твердо заявил я, — то буду рассчитывать и на вашу готовность стать вампиром.
— Вампиром?! — вскинулся охотник. — Я никогда на это не пойду!
— Значит, нам не о чем говорить.
Повернувшись, я вышел.
Глава 77
Сделав несколько шагов по улице, я остановился.
Что, я, собственно собираюсь делать? Куда намылился? Дома теперь все равно что нет — Карини может выследить меня, а рисковать жизнью близких… Нет уж! Пару недель перебьемся без родного очага. Хотя и обидно. И друзей привычных все равно что нет, потому что смертные живут в своем мире. И, похоже, соратников я тоже потерял, потому что отказался принять предложенные условия. Результат: остался один — никому не нужный, особенно себе. А зачем я себе такой? Зачем живу?
Я могу стать вампиром. Стать им по духу, а не по крови. Убивать, пить, убивать… Другие же смирились. Тоже ниша в обществе, как ни крути. Но меня от такой перспективы воротит: хочется остаться беленьким и чистеньким, чтоб себя уважать.
Могу стать санитаром общества: вычищать из людской среды насильников, садистов, прочих подонков. И это не будет плохим деянием: так я сделаю мир лучше.
Сделаю ли? Благими намерениями вымощена дорога в ад. У насильников и садистов могут быть прелестные дети. Убив отца, я сделаю ребят счастивее?
Еще могу стать друдом, чтобы уничтожать зловредную опухоль, паразитирующую на Человечестве; принять на себя роль карающего меча, сделать ее смыслом своей жизни. Вечным смыслом? Навряд ли. Пока не… убьют. А рано или поздно это случится — глупо надеяться на чудо: Старейшие прекрасно представляют, что такое друд.
Но если я выиграю? Если, милостью Господа, одержу вверх? Что будет со мной, когда я остановлюсь и посмотрю вокруг? Хватит ли сил выдержать глухое молчание мертвых друзей, свое одиночество?!
Господи, для этого ли я был рожден?!! Помоги мне!
Их дверей вышел Сергей Викторович. Мельком глянул в мое лицо. Негромко ступая, подошел вплотную, отечески обнял за плечи.
В груди родилась волна признательности, благодарности. Теплым потоком разлилась по телу, коснулась глаз. Дроботецкий заметил слезы. Ободряюще улыбнулся, коротко кивнул — и только потом развернулся к дверям — из которых, сопровождаемая Игорем Олеговичем, вышла Марина.
— Кеша, можно попросить тебя об услуге? — спросил шеф.
Конечно, можно. Сергей Викторович просто так просить не будет! Да и как не помочь такому человеку? Тем более, что просьба наверняка приятной будет — Марину оберегать.
Красавица держалась молодцом. А сколько всего пережила?! Можно сказать, жизнь перевернулась… Ишь, смотрит любопытными глазенками! Что, не боится уже? А если зарычу? Опять у Дроботецкого защиты искать будет?
— О какой услуге? — спросил я, украдкой поглядывая на девушку. Она отвечала тем же.
— Если не трудно, проводи Марину домой. Понимаешь, нам с Игорем надо срочно…
Дальше я не слушал: после первых слов Сергея Викторовича девушка вздрогнула — не ожидала, что ее провожатым стану я. Боится? Зрачки увеличились, дышит чуточку быстрее. Или просто взволнована, не знает, как себя вести? Скорее всего, последнее.
Надо было что-то отвечать. Да одеревеневший язык вроде как в отпуск подался.
— Если Марина согласна, — кое-как пробормотал я, — конечно, провожу.
Дроботецкий повернулся к даме:
— Марина, ты как, доверяешь спасителю?
После такого вопроса девушке оставалось только кивнуть. Что она и сделала.
— Отлично! — улыбнулся Сергей Викторович. — Тогда до свидания. Мы побежали, извините.
И они с Игорем Олеговичем быстро ушли… в институт. Стороны света перепутали, что ли?
Марина проводила их взглядом, несмело взглянула на меня:
— Пойдем?
