Бланка посмотрела на Казмера и увидела по его лицу, что то, чего она больше всего боялась, уже свершилось.
Профессор достал из серванта рюмки.
— Вы позволите, господин Хубер? — спросил он.
— За рулем я обычно не пью. Но в виде исключения. За ваше здоровье.
Табори наполнил рюмки.
Казмера, досадовавшего, что ему помешали закончить разговор с Хубером, все больше охватывала тревога за мать, за себя. Что же делать? Что вообще можно в таких случаях делать? Бежать очертя голову? Куда? Нет, уж лучше встретить беду лицом к лицу.
— Дядя Матэ, — вдруг решившись, сказал он, — можно нам остаться на несколько минут одним?
— Кому «нам»? — не понял профессор.
— Ему и мне, — пояснила Бланка. — Но это излишне, сынок. Можешь говорить при дяде. Он все знает.
— Значит, это правда? Доктор Хубер сказал правду? — закричал Казмер, впиваясь глазами в спокойное, подчеркнуто бесстрастное лицо матери.
Бланка одним глотком выпила коньяк и поставила рюмку на стол.
— Правда. Вот телефон. Набери номер майора Балинта и заяви, что тринадцатый агент Меннеля — твоя мать.
— Ты же знаешь, что я никуда не стану ни звонить, ни заявлять! — срывающимся голосом крикнул Казмер. — Но ты, дядя! Как ты мог допустить, чтобы мама угодила в такую вонючую яму?
Профессор Табори гневно сверкнул глазами:
— Ты, ты собираешься меня учить? Просто тогда я ни о чем таком не знал. Всего несколько дней назад твоя мать призналась мне, что попала в западню. Ее шантажировали…
— Чем они могли ее шантажировать?
— Чем? — горестно усмехнувшись, повторила Бланка. — Тем, что я любила. Каждый любит по- своему. Я вот так, всем сердцем. Потому и не вышла больше ни за кого замуж.
— Как же ты могла любить преступника, фашиста? — возмутился Казмер. — Ты даже не подумала о том, что брата твоего в это самое время гноили в концлагере.
— В то время я ничего не знала о преступлениях Кароя. Можешь мне поверить… Лишь в пятьдесят четвертом году я получила от него первую весточку. Он писал, что, если я не помогу ему, его выдадут венгерским властям. От сильного нервного потрясения я даже заболела. Ты ведь помнишь, Казмер, я пролежала тогда больше месяца в постели. И в конце концов решила помочь ему. Ну а дальше все покатилось, будто лавина с горы. Не остановить!
— Дорогой господин инженер, — перебив ее, сказал Казмеру Хубер. — Не спешите осуждать свою мать. Уверяю вас, шантажировать или, проще говоря, запугать можно любого человека, даже самого сильного. Меня, вашего дядю и даже вас. Потому что у любого человека есть свои слабости.
— О нет, господин Хубер, — убежденно возразил Казмер. — Меня никто не запугает.
— Вы знаете, с каким заданием прибыл сюда Меннель?
— Да, мне говорил Шалго.
— То, о чем знают Кара и его люди, было только частью этого задания. А главное, для чего Меннель сюда приехал, — было завербовать вас, господин инженер. Да, да, вас! Завербовать для шпионской службы «Ганзы». Вы ведь собираетесь на четыре года в Москву. А господину Брауну как раз нужен надежный резидент в Москве. Вот он и остановился на вашей кандидатуре, поскольку ваша мать уже давно состоит у нас на службе.
— Значит, Меннелю здорово повезло, что кто-то догадался его убить до того, как это сделал я, — сказал Казмер.
— Смерть Меннеля не остановила бы Брауна. Меннель — всего лишь маленькое колесико в механизме «Ганзы». Вместо него приехал бы новый. Всех ведь не перебьете.
— Не перебьем? Уж не хотите ли вы этим сказать, что Меннеля убили мы?
— Если позволите, я коснусь этого вопроса позднее, — уклонился от ответа Хубер и, беря инициативу разговора в свои руки, заметил: — Не будем уходить от темы. Предположим теперь, что прибыл новый представитель Брауна, господин «икс», и говорит вам: «Инженер Табори, если вы не согласитесь сотрудничать с нами, мы донесем властям и на вашу мать и на дядю. Вот и решайте: согласны вы, чтобы ваша родная мать и дядя закончили свои дни в тюрьме?»
— Но это же подлость!
— С вашей точки зрения — конечно. С точки же зрения Брауна — простая реальность. Не говоря уже о том, что он может еще и вас самого обвинить перед властями в убийстве Меннеля.
— Я не убивал его! — возмутился Казмер.
— Нет, вы убили его! Есть улики. Вот, послушайте. — С этими словами Хубер достал из кармана миниатюрный магнитофон и включил его: «Говорит Виктор. Все в порядке. Только что условились с Сильвией. — Сильвия — псевдоним госпожи Табори. — Через полчаса едем кататься на лодке с Казмером. Рассчитываю на успех. Парень заносчив, но понятлив. Немного боюсь этого разговора, потому что он очень вспыльчив: сначала бьет, потом думает. Вчера вечером мы с ним уже сцепились. Но считаю, что перед фактами он капитулирует. Если же не согласится, один из нас пойдет ко дну».
— Ложь, — прошептала Бланка, — наглая ложь.
— Возможно, — бесстрастно согласился Хубер. — Но лента магнитофона не знает этого. Вероятно, Виктор лгал, боясь доложить, что не выполнил задания. Но кто это теперь докажет? Магнитофон этого делать не станет. Полковник Кара и без того серьезно подозревает Казмера. И эта пленка только усилит его подозрения. Вы же сможете доказать невиновность Казмера, только назвав настоящего убийцу. Но вы ведь не знаете, кто он.
— Геза Салаи, — отрешенно вымолвила Бланка.
— Салаи? Откуда ты это взяла? — почти в один голос удивленно воскликнули Казмер и профессор Табори.
— Я расскажу все по порядку. Приехал Меннель. Когда я впервые его увидела, меня охватил страх. Или дурное предчувствие. Я знала, что кто-то должен был приехать. Ведь это я сняла копию с проекта конкурсной заявки и прейскуранта и переправила ее в Гамбург. Вообще Меннель вел себя весьма учтиво, мило улыбался. Постепенно я успокоилась, решив, что он приехал просто собрать какую-то информацию. Но вечером Меннель сказал, что хотел бы поговорить со мной. Ночью он постучал ко мне в дверь. «Прошу прощения, — сказал он, — но сейчас самый благоприятный момент. Профессор уже спит, ваш сын уехал». Я ответила, что материал для него приготовила.
— Спасибо. Но я не только за этим пришел, — сказал он.
— Тогда за чем же? — спросила я.
— Я привез вам привет от Кароя Моноштори.
Я промолчала. Мне было противно слышать одно это имя.
— Он приветствует вас, мадам, и слегка журит.
— Вот как? — не стерпев, вспылила я.
— Вы должны были сообщить, что…
— Молодой человек, вы, кажется, собираетесь прочесть мне мораль? Что я должна, я знаю лучше вас.
— Извините. Но может быть, вы просто забыли.
— Что я забыла?
— Сообщить нам имена людей, которых на длительное время командируют в Москву. Хотя отлично знаете, какой это важный для нас вопрос — организация резидентуры в Москве.
— Знаю, — сказала я, — но из моих знакомых пока никого в такую командировку не посылают. Поэтому я и не сообщила.
— У нашего шефа есть сведения, что в Москву на целых четыре года в ближайшее время выезжает некий Казмер Табори.
Мне стало дурно.
