Я почувствовала, что кто-то оттаскивает меня от Сэма, и обернулась.
Это был Эдди Говард. Он дышал так, словно пробежал трехсотметровку.
— Где? — спросил он, задыхаясь. — Где Долорес?
— Где-то здесь, — я начала оглядываться по сторонам.
— Я хотел притащить ее к Ромейну. Почему вы не уследили, куда она пошла?
— Вот еще! Я не нанималась следить за всякими предсказательницами! И отпустите мою руку наконец!
— Тогда какого черта вы делаете в студии?! — вскричал Говард. — Ромейн заплатил вам, чтобы вы блюли его интерес. Вы должны были проследить за этой чертовкой!
Конечно, он был прав. Я покраснела — последний раз подобное происходило со мной еще в школе.
— Да, Эдди, я ее прохлопала, — кончики моих грудей заныли под корсажем. — Признаю: я — идиотка.
— Идиотом был Ромейн, когда, нанял вас, — Эдди успокоился и говорил зло и холодно. — Искать эту Долорес поздно: она, небось, уже за шесть кварталов отсюда. Идите к машине, а я соберу остальных.
— Кого? — удивилась я.
— Увидите, — буркнул он. — Мы все вместе поедем к Ромейну. Ему сейчас несладко. Подпрыгивает, бедняга, как курс акций на бирже.
— А чего это вы так раскомандовались? — я прищурила глаза. — Вы, между прочим, всего лишь телохранитель. Ромейн прислал вас помогать мне. Я — мозг операции.
— Вот и пошевелите этим мозгом в моей машине. Вам надо обдумать, что вы скажете хозяину.
В его словах была правда. Мне стало не по себе, я даже простила Эдди его грубость и резкий тон.
Действительно, что я скажу Ромейну?
Глава 4
Эдди усадил в машину Абигайль Пинчет и Сэма Варни. Вчетвером мы отправились к несчастному торговцу антиквариатом. Мы с Эдди, поругавшись еще на студии, молчали. Зато мисс Пинчет и телевизионный ведущий отводили душу на полную катушку. Понравятся ли такие гости Рэму и Бабл? Впрочем, Эдди быстро нашел выход и усмирил крикунов одной левой: он просто-напросто показал им дуло пистолета. Парочка заткнулась. Пистолет — весомый аргумент. Я, например, не хотела садиться за руль, но, увидев этот аргумент, сразу заняла место водителя и только спросила: «Эдди, куда ехать?»
Сказав, что Эдди «усадил Абигайль и Сэма», я имела в виду элементарное похищение, иначе бы эти двое не согласились посетить предполагаемую жертву.
Когда старая болтунья и толстячок-телевизионщик замолчали, я тихо спросила Эдди, зачем он тащит с собой этот балласт.
— Джонни всегда говорил мне, что нельзя насильно умыкать достопочтенных граждан, — добавила я.
— Наплевать, — беспечно ответил Говард. — Я обещал Ромейну, что, случись заваруха, загребу всех участников передачи и приволоку к нему домой... Майк Англичанин, наверное, уже там.
— Майк Англичанин? Вы уже упоминали это имя. Что это за человек?
Эдди хмыкнул.
— Первый раз встречаю частного детектива, который ничего не слышал о Майке.
— Я знаю многих мужчин, но... — начала я и осеклась.
Эдди ничего не заметил.
— Эх, попалась бы она мне в руки! — мечтательно произнес он и сжал челюсти так, что зубы скрипнули.
— Кто?
— Долорес. Уж я бы с ней...
— Вы напрасно полагаете, что ее высокая грудь — дар природы. Я уверена, что в платье все же был вшит бюстгальтер!
— Мэвис, что за чушь вы несете! — скривился Эдди. — При чем тут бюстгальтер? Долорес обвела нас вокруг пальца, она — ключ к загадке с этим предсказанием... Вы забыли, что она сказала про завтрашнее утро?
— Нет, но когда вы размечтались, то я решила...
— Смотрите лучше на дорогу и крепче держите руль! — приказал Говард.
Надо сказать, что он сильно изменился с того момента, когда Долорес назвала имя Ромейна. Его обаяние и налет интеллигентности исчезли под напором хамства и обычной мужской безапелляционности. Я думаю, телохранитель учуял опасность, грозящую его хозяину, и принял боевую стойку.
Эдди указал на красивый особняк, и я остановила машину.
Ромейны жили неплохо: за живой изгородью, подстриженной в виде морских волн, виднелись великолепные лужайки и бассейн.
Не успела я заглушить мотор, как из дома Ромейнов выскочил какой-то тип, метнулся к машине и прижал к моему виску холодный ствол пистолета:
— Не двигаться!
— Бенни, сгинь, — сказал Говард с отвращением. — Это же мы.
— Кто? — глаза парня бегали.
— Свои. Лучше скажи, кто дома?
— Ромейн с женой. Майк сейчас подъедет. Он выслал меня вперед, чтобы я присмотрел за домом.
— Считай, что ты справился с заданием, — усмехнулся Эдди. — На заднем сиденье сидят двое. Отведи их в дом и присмотри, чтобы не сбежали.
— Ты мне не указка, — обиделся Бенни. — Я работаю на Майка...
— Черт бы побрал твоего Майка! — рявкнул Говард.
Бенни только теперь заметил, что все еще прижимает пистолет к моему виску. Он поволок Абигайль и Сэма в дом, а я перевела дух.
Мы с Эдди вошли в жилище Ромейнов последними. У меня появилось ощущение, что я нахожусь в музее. Гостиная была обставлена старинной французской мебелью. А может, это была стилизация — честно признаюсь, что я не смыслю в таких вещах ничего. Короче, Ромейны сидели и спали на чем-то в стиле Людовика... Черт, даже не знаю, которого. Ну, да ладно, они все Людовики: столько поколений и хоть бы раз кто-нибудь назвал себя Фрэнком или Джоном. Тоска, одним словом.
Кто-то долговязый и тощий поднялся с дивана и направился навстречу нам. «Огурец»!
Глаза Реймонда Ромейна были полны ужаса и непролившихся слез. Бабл нализалась порядком и крепко сжимала бокал: я боялась, что она раздавит его в руке. При этом сидела на диване без движения. Возможно, она надеялась вечером повеселиться: ее ляжки обтягивали безмерно тугие брючки, а грудь была выставлена напоказ. Но веселье не удалось, и наряд Бабл был не более уместен, чем шорты на монахине.
— Как хорошо, что ты привез их, Эдди! — взволнованно сказал Ромейн. — Погоди, а где же та, которая предсказала убийство?
— Удрала, прежде чем я ухватил ее за хвост, — угрюмо ответил телохранитель.
— О-о-о... — застонал Ромейн. — Но ведь она... Мне нужно было бы с ней поговорить.
Сэм Варни подошел к хозяину дома и грозно сдвинул брови:
— Я требую объяснений! Почему меня доставили сюда, да еще и оружием угрожали?
— Я тоже считаю себя незаконно похищенной, — напыщенно сказала мисс Пинчет. — Мои адвокаты докажут, что это было похищение, и вы дорого заплатите...
— Весьма сожалею, — кротко ответил Ромейн. — Но будьте снисходительны. Судя по тому, что
