Не случайно арабы смотрят на коней влюбленными глазами. Маленькая изящная голова, блестящие большие глаза, широко раскрытые ноздри, стройные длинные ноги, короткие бабки, летящий во время бега шелковый хвост — как не влюбиться в такого красавца с первого взгляда! К тому же арабский скакун умен и послушен, быстр, как ветер, храбр и неукротим в борьбе, всегда стремясь к победе.
Благодаря всем этим качествам арабские кони завоевывают самые высокие призы, побеждая и у себя дома, и на европейских соревнованиях, причем все арабы страшно гордятся такими победами и сильно переживают, если проигрывают.
Мне рассказывали, что когда на ипподроме в Дубае победил американский скакун, один очень известный шейх от горя просто слег в постель. Вот такое всеобщее национальное увлечение.
Чтобы достойно завершить портрет арабского скакуна, стоит привести замечательные строки в его честь из древней поэмы, сочиненной знаменитым поэтом доисламского периода Амром аль-Кайсом:
«Задолго до того, как птицы покидают свое гнездо, я вскакиваю на своего проворного коня, который обгоняет любого, даже самого легкого и быстрого зверя. Полный силы и энергии, он скачет, поворачивает в сторону, снова летит вперед со скоростью камня, брошенного с вершины скалы.
Его шерсть короткая и блестящая; его бока поджарые и вытянутые; он охвачен благородным нетерпением; его порывистое ржание подобно звуку воды, льющейся в бронзовую вазу; его стройная спина подобна спине газели; его длинные передние ноги похожи на страусиные; его задние ноги широко расставлены и мощны. Пускаясь мелкой рысью, он напоминает волка, а когда переходит в галоп, то становится похожим на лису.
Легкий молодой наездник не может удержаться в седле от этого аллюра, и чтобы не быть сброшенным, ему приходится надевать тяжелую одежду, более опытный наездник как бы сливается воедино с ним, повторяя все движения коня, в такт скачки.
Когда он стоит около моего шатра, сверкающая шерсть на его спине похожа на мрамор, на котором размельчаются ароматные травы для молодой невесты в день свадьбы».
К этой оде, воспевающей скакуна, просто нечего добавить.
Все знают, что богатство, промышленность, торговля, туризм ОАЭ выросли не на песке, а на нефти, но не все слышали мудрую мысль, которую изрек шейх Заид бин Султан Аль-Нахайян и которая звучит примерно так: «Нефть — это еще полдела, к которому надо приложить умную голову». Шейх Заид все эти годы роста могущества страны является президентом ОАЭ и правителем Абу-Даби.
Описания Эмиратов в путеводителях не передают всего впечатления, которое складывается у впервые приехавшего туда — слова тут просто бессильны, поэтому я попытаюсь подкрепить то, что увидел отдельными фактами и деталями.
Прежде всего поражает гигантизм замыслов и легкость их воплощения. С этим уже встречаешься по дороге в Абу-Даби.
...Дубайский отель «Джумейра-Бич», самое высокое здание на берегах Персидского залива (321 метр), напоминающее то ли морскую волну, то ли библейского Левиафана, вытащенного на берег. Пройдя сквозь бесшумно раздвигающиеся двери, просто замираешь перед стеной в 90 метров, похожей на земную поверхность, возникающую в огромном пространстве холла.
Благодаря изобретательности английского дизайнера и скульптора Рода Олинса, который использовал фиберглас и нержавеющую сталь, видишь всю жизнь Земли в меняющейся цветовой гамме от восхода до заката Солнца, звездную галактику и лунную орбиту. В центре мироздания, находятся, естественно, Эмираты. В замысел входит создать не только наземные этажи — царство Аллаха, но и два подводных этажа — владения Нептуна.
Также сразу обращает внимание необычная башня, увенчанная моделью земного шара, перед которой в двух скрещенных гитарах размещается кафе «Хард-рок» — для любителей рок-н-ролла уже приглашена известная музыкальная группа.
Едем мимо огороженного огромного пространства вдоль побережья — это знаменитая свободная промышленная зона Джебель-Али, куда рекой текут деньги инвесторов. Сюда считают выгодным вкладывать деньги такие известные фирмы, как «Сони» и «Ниссан», так как они являются собственниками и могут не платить налоги целых 30 лет; в других же местах при создании предприятия обязателен партнер-эмиратеи, который должен владеть 51 процентом исходного капитала.
Мы едем по Аравийской пустыне, где совсем недавно лишь звенела тоскливая песнь песка и не произрастало ни травинки. Вот что пишет один американский миссионер, побывавший в этих местах в начале века; «Между Абу-Даби и Дубаем берег совершенно пустынный и настолько ровный, что холм высотой около 60 метров называется Джебель-Али — Высокая гора — это единственная достопримечательность этих мест».
Доходы, процветание эмирата Абу-Даби за последние годы невероятны, поэтому неудивительно, что в разговорах с эмиратиами из Абу-Даби только и слышишь: «под руководством шейха», «по указанию шейха», «по распоряжению шейха»... И, кланяясь многочисленным портретам шейха Заида бин Султана Аль-Нахайяна, 32 года правящего Абу-Даби, верные подданные, чье достояние растет не по дням, а по часам, всегда добавляют: «Чтобы крепло его здоровье», «продлевались годы священной жизни», называя его не иначе, как «отцом народа», а шейх Заид всегда подчеркивает, что «залог единства Эмиратов — это благосостояние народа». В чем и убеждаешься, выехав в чудо света, возникшее, как фата-моргана, среди пустыни — «арабский Нью-Йорк», он же столица эмирата — Абу-Даби.
Скажу откровенно, что в путешествии по княжествам Персидского залива меня больше всего потрясли, пожалуй, две простейшие вещи: вода и деревья. А может, и не очень простейшие, если учесть, что ни того ни другого и в помине не было в этих пустынных местах, кроме как в редких оазисах. Сколько же надо вложить средств, чтобы воду для всех нужд, в том числе для питья, перегонять из морской; сколько надо денег, чтобы посадить десятки миллионов финиковых пальм, выращивать бананы да и где — на засоленных, солончаковых песках?! Значит, в чужих, далеких странах покупается почва, гумус, покупаются саженцы — и все везется из-за морей, океанов, чтобы вот так, как в Абу-Даби, мы катили по зеленым аллеям, чтобы дети и пожилые арабы отдыхали в садах и парках.
Господи, то есть Аллах, да когда ты прогуливаешься по длиннейшей и красивейшей набережной столицы, прозванной почему-то «набережной Манхэттена» (наверное, несведущими туристами), разве в голову приходит мысль, что ты на бывшем диком островке, куда случайно забрел старый охотник в погоне за газелями, отсюда и название города: «Отец газелей». Осуществляя мечту шейха Заида о городе-саде, здесь не просто высадили пару аллей, а заложили целые плантации финиковых пальм. Только две цифры: всего в Эмиратах высажено 80 миллионов деревьев, что стоило 3 миллиарда долларов. К каждому дереву очень дорого подводить воду, а без таких «капельниц» деревья быстро сохнут и гибнут.
А ведь в родных палестинах не только нефти, но и золота, платины, алмазов — чего только нет. Да и земля своя — чернозем, и деревья сами растут, и пастбища зеленеют, и солнышко блестит ласковое над зелеными лесами и широкими реками. Все есть, все в избытке, и люди добрые, работящие. Верно, правду сказал шейх Заид, что одной нефти мало — нужна и умная голова...
Много светлых голов и золотых рук работает в Эмиратах. В них проживает почти 3 миллиона человек, из них коренных арабов — 450 тысяч, а остальные индийцы, пакистанцы, иранцы, филиппинцы и, конечно, европейцы. Вот и получается, что на каждого эмиратца приходится 5-6 человек. Так что для шейха Заида проблема безработицы оборачивается как бы шиворот-навыворот: весь вопрос в том, как отучить коренных жителей предаваться восточной неге и заставить их трудиться хотя бы на престижных и руководящих постах.
Хотя это нелегко, так как образование и медицинское обслуживание бесплатное, и, как поговаривают, с рождением маленького эмиратца на него откладывается немалая толика долларов, которая увеличивается со свадьбой, появлением сына и даже дочери, постройкой дома, покупкой автомобиля и т. д. Словом, продуманная система социальной и экономической поддержки.
Неужели все дело в мудрых шейхах? Тут мне вспоминаются строки из интереснейшей книги русского дипломата П. Е. Панафидина, побывавшего в этих местах в начале века: «Шейх является полноправным главой семейного клана и остается на этом посту столько, сколько будет угодно его народу. Он обычно богаче любого члена своего клана, и его шатер всегда открыт для посетителей. Он и судья, и
