в комнате, зато вы сидели в кустах». А Элисабет ехидно ответила: «Лампу-то мы, положим, не гасили!» – «Ну и что же, что мы погасили лампу, – сказала тогда фру, – это пустяки, мы сразу после этого ушли».
Я подумал: «Господи, ну что ей стоило сказать: мы потому и погасили лампу, что ушли из комнаты».
Тем бы все и кончилось, но капитан позволил себе намек, что его жена много старше, чем Элисабет. Он сказал: «Тебе следует всегда ходить с распущенными волосами. Поверь слову, это тебя неслыханно моло дит». Фру ответила: «Мне, может, и надо сейчас ка заться моложе». Но, увидев, что Элисабет отвернулась я хихикает, фру очень рассердилась и предложила Элиса бет покинуть их дом. Элисабет подбоченилась и говорит: «Капитан, велите подать мою коляску». А капитан ей: «Велю, велю и сам тебя отвезу».
Рагнхильд все это слышала своими ушами, потому что стояла поблизости.
Я подумал про себя: «Значит, они оба приревновали друг друга, она – потому, что он сидел в кустах, он – потому, что она распустила волосы и погасила лампу».
Когда мы вышли из кухни и собирались отдохнуть после обеда, капитан, суетившийся возле коляски Элисабет, окликнул меня:
– Я очень жалею, что помешал тебе отдыхать, но не мог бы ты починить дверь беседки?
– Хорошо, – ответил я.
Дверь была сломана несколько дней назад, ее выса дил плечом инженер, но почему капитану приспичило чинить дверь именно сейчас? Раз он уезжает вместе с Элисабет, значит, лично ему беседка без надобности. Уж не хочет ли он закрыть ее от остальных, покуда сам будет в отъезде? Если так, это весьма любопытный знак.
Я взял инструмент и пошел к сирени.
Первый раз я увидел беседку изнутри. Она совсем еще новая. Шесть лет назад никакой беседки тут не было. Она очень просторная, на стенах картины, есть да же будильник,– незаведенный, правда,– мягкие стулья, стол, широкий пружинный диван, обитый красным плю шем. Гардины опущены. Сперва я занялся крышей, на стелил новую черепицу взамен той, что разбил на днях бутылкой, потом вынул замок из личины и стал искать неисправность; когда я ковырялся в замке, вошел ка питан. Он, должно быть, успел сегодня изрядно заложить за галстук, а может, из него не выветрился вчерашний хмель.
– Это не взлом, – сказал он. – То ли дверь позабыли запереть, она хлопала, хлопала, да и сломалась, то ли кто-нибудь из прежних гостей налетел на нее в потемках. Высадить такую дверь – плевое дело.
Но досталось этой двери здорово, треснул замок и напрочь отлетели пла н ки, прибитые к дверному ко сяку.
– А ну, покажи. Вот здесь вставь новый шпенек и закрути пружину, только и всего, – сказал капитан, разглядывая замок. Потом он сел на стул.
Фру Фалькенберг спустилась по каменным ступеням в сирени и крикнула.
– Капитана Фалькенберга здесь нет?
– Есть, – ответил я.
Она вошла. У нее был взволнованный вид.
– Мне надо бы поговорить с тобой,– сказала она.– Я тебя не задержу.
Капитан ответил, не вставая.
– Я слушаю. Будешь стоять или сядешь? Нет, нет, не уходи,– резко сказал он мне.– Мне некогда ждать.
Я думаю, он сказал это только ради того, чтобы я при нем кончил дверь и он мог бы забрать ключ с со бой.
– Наверно, я была… наверно, я наговорила лиш него,– так начала фру.
Капитан промолчал.
Но вытерпеть это молчание, когда она, можно сказать, пришла с единственной мыслью все уладить, фру не могла и потому кончила свою речь так:
– А в общем, теперь уже все равно.
Она повернулась и хотела уйти.
– Но ты, кажется, желала поговорить со мной? – спросил капитан.
– Нет, пожалуй, не стоит. Я раздумала.
– Ну нет, так нет,– сказал капитан.
Он сказал это с улыбкой. Он был пьян и вдобавок чем-то раздосадован.
Но, пройдя мимо меня, фру уже в дверях остано вилась.
– Лучше бы тебе сегодня никуда не ездить,– сказала она.– Хватит и без того разговоров.
– А ты их не слушай,– ответил капитан.
– Дальше так нельзя,– продолжала фру.– Очень стыдно, что ты этого не понимаешь.
– Ну, стыдно нам обоим поровну,– вызывающе ска зал капитан и обвел взглядом стены.
Я взял замок и вышел из беседки.
– Не смей уходить,– крикнул капитан.– Мне не когда ждать!
– Ах да, тебе некогда, тебе пора ехать,– сказала фру.– Но я советую тебе хорошенько подумать. Я тоже за последнее время о многом подумала. Только ты ни чего не желаешь замечать.
– Ты о чем? – высокомерно спросил он.– Чего я не замечаю? Как ты развлекаешься по вечерам с распу щенными волосами и при погашенной лампе? Очень даже замечаю.
– Мне надо к кузнецу, замок склепать,– сказал я и выскочил из беседки.
Не возвращался я дольше, чем следовало, но когда вернулся, фру все еще была там. Разговор шел на вы соких нотах. Фру говорила:
– Ты хоть понимаешь, что я сделала? Да будет тебе известно, что я не постеснялась доказать тебе свою ревность. Вот что я сделала. Пусть далее к горничной… а не к…
– А дальше что? – полюбопытствовал капитан.
– Нет, ты просто не желаешь меня понять. Дело твое. Но тогда уж пеняй на себя.
Так она кончила. Слова ее отскакивали от него, как стрелы от щита. И она ушла.
– Ну, склепал? – спросил он меня. Но я сразу понял, что мыслями он блуждает где-то далеко и только делает вид, будто ему все нипочем. Потом он нарочито зевнул и сказал:
– Да, мне ж еще ехать в такую даль. Но ведь Нильс все равно никого из работников не отпус тит!
Я вставил замок, обшил косяк новыми планками. На этом моя работа была закончена. Капитан проверил. как держится дверь, сунул ключ к себе в карман, по благодарил меня и ушел.
Немного спустя он уехал вместе с Элисабет.
– Скоро вернусь! – крикнул он Братцу и инженеру Лассену и попрощался с обоими.– Не скучайте тут без меня! – крикнул он уже издали.
IV
Настал вечер. Итак, что же произойдет теперь?
Произошло многое.
На исходе дня, когда мы, батраки, ужинали, а гос пода еще только обедали, за господским столом царило шумное разгульное веселье. Рагнхильд то и дело тас кала в дом подносы с едой и вином, прислуживала гос подам. Один раз она заглянула к нам и сказала, хихикая, что нынче вечером наша фру тоже на взводе.
Минувшей ночью я не сомкнул глаз, и после обеда мне не удалось отдохнуть; события последних дней ска зались и на мне, отняли у меня покой. Вот почему я после ужина сразу ушел в лес: хотел побыть хоть не много наедине с собой. Я долго просидел в лесу.
Со своего места я хорошо видел всю усадьбу. Капи тан в отъезде, прислуга легла спать, на скотном дворе тишина и покой. Жирный капитан Братец и его дама тоже куда-то улетучились сразу после обеда;
