— Да. Возможно, что отводной линией в последнее время не пользовались, но с другой стороны кто-то мог подслушивать наш с тобой разговор. Сейбин финансировал комиссию, которая расследовала дело по обвинению в подкупе и взяточничестве в Управлении полиции. Поступила анонимная информация в Большое Жюри.
Дрейк тихонько свистнул.
— Если дело обстояло так, — сказал он, — то у Сейбина были сотни врагов, готовых с ним разделаться, даже глазом не моргнув.
— В этом направлении работает полиция, — заметил Мейсон. — Нам с тобой с этой проблемой не справиться.
— Ты хозяин, тебе и решать, — пожал плечами Дрейк. — Но все же нам надо съездить к Гиббсу и поговорить с ним. У него имеется замечательное описание человека, купившего попугая.
— Он не сомневается в отношении попугая?
— Да, — ответил Дрейк. — По его словам, у человека был потрепанный вид, но иного ожидать не приходится. Если кто-то из высокопоставленных негодяев решил покончить с Сейбином, он не стал бы сам заниматься мокрым делом, а нанял бы какое-нибудь отребье.
— Гиббс узнал бы человека, купившего попугая, если бы взглянул на него еще раз?
— Говорит, что да.
— Хорошо, — кивнул Мейсон. — Поехали.
Делла Стрит ждала их в машине, не выключая мотора. Поздоровавшись с Дрейком, она протянула Мейсону газету.
— Прочти последний дневной выпуск. Мне отправляться с тобой, шеф?
— Да.
— Куда ехать, Пол? — спросила Делла.
— Прямо вдоль улицы три квартала, потом свернуть направо, проехать еще три квартала и сделать левый поворот. Дом находится посреди квартала на боковой улице. Так что машину можно будет поставить прямо перед ним.
— Хорошо, — сказала она и плавно тронула машину с места.
Мейсон развернул газету, проворчав:
— Вряд ли я найду для себя что-нибудь новое.
— Каким образом они сумели так точно определить время убийства, если долго не находили труп? — спросил Дрейк.
— Это целая история, — улыбнулся Мейсон. — Все построено на дедуктивных выводах шерифа. Я бы сказал, что голова у него работает неплохо. Я тебе все подробно расскажу, когда у нас будет побольше времени.
Он успел просмотреть содержание передовицы, пока Делла вела машину к зоомагазину. Когда автомобиль остановился, Мейсон и Дрейк вылезли первыми.
— Мне здесь оставаться? — спросила Делла.
— Да, так будет разумнее, — сказал Дрейк. — Припаркуйся перед пожарным гидрантом и не выключай мотора. Вряд ли мы долго там задержимся.
Мейсон протянул ей газету:
— Просмотри последние известия, пока мы занимаемся попугаем. И перестань жевать сухари. Ты испортишь аппетит!
— Все было хорошо, пока ты не напомнил об этих сухарях для сойки, — рассмеялась она. — Поскольку мы с Полом рассчитывали на хороший обед в приличном ресторане, то ты должен радоваться, что я грызу сухари и не стану из-за этого требовать всех блюд из меню.
Усмехаясь над ее шуткой, Мейсон и Дрейк вошли в зоомагазин.
Артур Гиббс оказался высоким, худощавым человеком, с совершенно лысой головой и выцветшими голубыми глазами.
— Привет, — сказал он довольно приятным голосом. — А я уже решил, что вы не придете, и думал закрывать магазин.
— Это Перри Мейсон, — представил Пол Дрейк.
Мейсон протянул руку. Гиббс пожал его ладонь костлявыми, вялыми пальцами и спросил:
— По-видимому, вы интересуетесь попугаем?
Мейсон кивнул.
— Хорошо, все было так, как я рассказывал, — сказал Гиббс Полу Дрейку.
— Это не имеет значения, — заметил Пол Дрейк. — Пусть мистер Мейсон услышит все от вас.
— Хорошо, мы продали попугая…
— Начните с того, — попросил Дрейк, — что объясните мистеру Мейсону, как вы опознали попугая.
— Хорошо, — в третий раз согласился Гиббс и начал: — Конечно, я основываюсь лишь на предположении. Вы спросили, не знаю ли я попугая, который страшно ругается, когда хочет есть. Я сам научил его этому.
— Почему вы это сделали? — поинтересовался Мейсон.
— Покупатели бывают разные, — усмехнулся Гиббс. — Некоторым людям кажется забавным, что попугай ругается. Обычно они вскоре устают от ругани и стараются избавиться от птицы, но сперва все умиляются.
— Так что вы специально учите попугаев ругаться? — улыбнулся Мейсон.
— Верно. Бывает так, что стоит попугаю один раз услышать какое-то словечко или целую фразу, как он готов повторять его бесконечно, но большей частью приходится тренировать каждый звук. Конечно, никому и в голову не приходит учить птиц неприличным ругательствам. Несколько чертей и дьяволов — вполне достаточно. Люди хохочут до колик, когда услышат соленое словцо вместо привычного «Попка хочет печенье» и сразу же, не торгуясь, приобретают попугая.
— Отлично. Когда вы продали птицу?
— Во вторник второго сентября.
— В котором часу?
— Часа в два или в три, насколько мне помнится.
— Расскажите про человека, купившего его.
— Хорошо. Он носит очки и у него усталые глаза. Одет он был довольно скверно, и казался каким-то потерянным… нет, даже не потерянным. После разговора с мистером Дрейком я все думаю об этом человеке. Я бы назвал его несчастным. Вряд ли у него было много денег. Пиджак лоснился, локти только что не светились, но одно несомненно — он выглядел на редкость чистым.
— Сколько ему лет? — спросил Мейсон.
— По-моему, пятьдесят шесть или пятьдесят восемь, что-то около этого.
— Он был побрит?
— Да, у него широкие скулы и какой-то удивительный, прямой рот. Приблизительно вашего роста, но более узкоплечий.
— А комплекция? — спросил Мейсон. — Какой у него был цвет лица?
— Мне он напомнил владельца ранчо. Не сомневаюсь, что он проводит много времени на открытом воздухе.
— Он нервничал или волновался?
— Нет, я бы сказал, что он вообще не умеет волноваться… Невозмутимое спокойствие, вот как это называется… Сказал, что хочет купить попугая и точно описал, какого вида.
— Что значит описал? — не понял Мейсон.
— Ну, он сразу назвал породу, рост и возраст.
— Были у вас другие птицы, кроме этой?
— Нет, подходящих под его описание имелась только одна.
— Он слышал, как птица разговаривает?
— Нет. Это-то меня и удивило. Ему нужен был попугай определенной внешности, а остальное его не интересовало. Он посмотрел на птицу, спросил о цене и тут же купил ее.
