четверг, после обеда. Если вы имеете отношение к поставке фармацевтической продукции, тогда...
— Выслушайте меня, — не дал я ей договорить. — Доктор Броли просил немедленно уведомить его, когда мне станет что-либо известно относительно пропажи кое-какой его личной собственности. Сообщите ему, что у него в приемной некий Крейн... Саймон Крейн...
Секретарша нажала кнопку внутреннего селектора и, повернувшись ко мне спиной, что-то прошептала в микрофон.
— Мистер Крейн, доктор вас примет прямо сейчас, — сообщила она спустя минуту с улыбкой.
— Благодарю вас, — улыбнулся я в ответ.
— Присядьте, пожалуйста, — сказала она, не отводя от меня взгляда.
Судя по выражению, появившемуся у нее на лице, известие об исчезновении какой-то частной собственности, принадлежавшей доктору Броли, повергло ее в шок.
В приемную вышел Фред Броли. Дама с тремором кинулась к нему.
— Миссис Чандлер, прошу прощения, я буду в вашем распоряжении через десять минут, — сказал он, жестом дав мне понять, чтобы я следовал за ним.
Мы молча шагали по длинному коридору с множеством дверей по обеим его сторонам. Рентгеновский кабинет, надо полагать, стоил ему целого состояния. Впрочем, в оборудование операционной наверняка были вложены тоже немалые деньги. Две лаборатории, несколько ванных, зал для консилиумов... Я читал надписи на табличках и прикидывал, в какую сумму обошлась доктору Броли собственная клиника.
— Прошу, — бросил он, пропуская меня в свой кабинет.
Закрыв за собой дверь, он остался стоять, не предложил присесть и мне.
— Итак, что новенького? — кинул он на меня недружелюбный взгляд.
— Пока все по-старенькому, — не остался я в долгу, — но с вашей помощью надеюсь на успех.
— Ничего себе! — Он усмехнулся. — Я вроде бы потерпевший, но, оказывается, обязан еще и помогать...
— А ваш сейф в данный момент заперт? — спросил я, глядя на него в упор.
У него за спиной я увидел утопленный в стену шкаф, около метра в высоту и полметра в ширину.
— В данный момент не заперт, потому как домой я еще не ухожу, — ответил он и почему-то нахмурился.
— Не возражаете, если я взгляну, что там внутри?
— Это еще зачем? — вскинул он брови. — Впрочем, пожалуйста. Ваше любопытство мне понятно.
Фред Броли распахнул дверь сейфа. На верхней полке стоял зеленый металлический ящик с ключиком в замке. В таких жестянках, как правило, хранятся личные документы. На нижней полке я насчитал с десяток флаконов темного стекла.
— Препараты, содержащие наркотики? — обернулся я к нему.
— Да, — ответил он и быстро отвел взгляд.
— Все в порядке! — заметил я с ухмылкой. — Убедился, что у вас нет тех денег, что пару дней назад находились в сейфе у Айелло.
— Вздор какой-то вы несете! Разве можно воровать деньги у самого себя?
— Можно. Для отвода глаз, — бросил я.
— А себя вы не подозреваете?
— Пока нет...
— Странно! На вашем месте я бы подозревал всех поголовно.
— Доктор Броли, надо полагать, вы неоднократно бывали в доме Айелло... — сказал я с расстановкой.
— Бывал... — кивнул он. — Неоднократно...
— Очень хорошо! — заметил я.
— Сейчас я бы так не говорил, — отозвался он.
— Допустим. Скажите, во время ваших визитов не попадался ли вам на глаза «кадиллак» розового цвета?
Фред Броли поперхнулся, однако, желая скрыть охватившее его замешательство, откашлялся, а затем недовольно спросил:
— Розовый «кадиллак», он что, имеет какое-то отношение к пропаже моих денег?
— А сами вы на какой марке разъезжаете? — ответил я вопросом на вопрос.
— У меня «ягуар». Спортивная модель... А что?
— Вы, как я посмотрю, прирожденный спортсмен. А розовый «кадиллак» кому принадлежит?
— Господи, откуда мне знать?
— А вы подумайте хорошенько! Вдруг вспомните... — Я достал из кармана «беретту», подбросил на ладони и добавил: — Вы, доктор Броли, выдали реакцию на розовый «кадиллак», поэтому не пытайтесь убедить меня, будто не знаете. Ей-богу, только этого и не хватает, чтобы вы покончили жизнь самоубийством, застрелившись из собственной «беретты».
Облизнув губы, Фред Броли произнес вполголоса:
— Я знаю джентльмена, у которого есть розовый «кадиллак», но уверяю вас, он не вор...
— Ручаетесь, что ли?
— Ручаюсь...
— Интересно! А вдруг именно он украл ваши деньги?
— Этого не может быть!
— Почему же?
— Потому что он богатый человек.
— Доктор, не смешите меня! Могу биться об заклад, что в мире просто не существует такого богача, который отказался бы от трех миллионов баксов.
— От трех миллионов? — Фред Броли сделал квадратные глаза.
— Именно! Итак, кто этот человек?
— Мистер Крейн, вы ошибаетесь! Владелец розового «кадиллака» мой хороший знакомый, он весьма известное и влиятельное лицо, да и по складу характера стопроцентный флегматик.
— Его имя и фамилия?
— Джон-Бен Барагрей...
— Вот так так!.. — протянул я. — Оказывается, у вас важные знакомые...
Джон-Бен Барагрей представлял собой, как принято нынче говорить, национальное достояние. Я не был с ним знаком и никогда не сталкивался, хотя слышать о нем доводилось.
Родом из Техаса, он нажил свое состояние на востоке штата, когда там были открыты крупнейшие месторождения нефти. Позже Барагрей перебрался на запад и занялся разведением мясных коров. И если Техас, крупнейший сельскохозяйственный штат, держит первое место по производству говядины, то здесь немаловажная заслуга принадлежит Джон-Бену Барагрею. Мне было известно, что его ранчо находится в ста километрах от нашего города, а капитал исчисляется кругленькой суммой — миллионов сто, а возможно, и больше.
В довершение ко всему он был управляющим одного весьма солидного банка. Короче говоря, оценив навскидку его капиталы, я пришел к выводу, что если между ним и семьей дона Мадонны поддерживаются тесные контакты, то в этом нет ничего противоестественного. И тот и другой поддерживают систему, при которой политические партии контролируются партийными боссами. И тот и другой служат яркой иллюстрацией приверженности феодальному образу жизни, при котором наблюдается зависимость «вассалов» от «сюзеренов».
Спустя полтора часа я подъезжал к владениям Барагрея, простиравшимся и вширь, и вглубь на десятки километров.
Ранчо, естественно, напоминало поселок городского типа. Я катил по шоссе, которое являлось собственностью Джон-Бена Барагрея, а по сторонам мелькали значительные приметы цивилизации.
