Во время тренировочного полета «Союза-16» в декабре 1974 года я ездил на Байконур, работал в подмосковном Центре управления, присутствовал на всех последних экзаменационных тренировках в Звездном городке. Поэтому, находясь в Техасе, я до мелочей представлял себе, что и где сейчас происходит. Откровенно говоря, в многолетней истории ЭПАС собственно полет - эпизод довольно короткий, но, безусловно, вершинный по своему эмоциональному накалу.
- Космический полет, - сказал Алексей Леонов на космодроме перед стартом, - завершает громадную работу, которую проделали десятки больших научных и производственных коллективов. Если разобраться глубже, то, в сущности, вся страна, а в этом полете - даже две. Космонавтам оказывают громадное доверие, и его надо оправдать... Никаких претензий Байконуру мыс Канаверал предъявить не мог: время старта «Союза-19» на Байконуре было выдержано до сотых долей секунды. Теперь слово было за американцами.
Астронавт Джон Янг, который работал в американском ЦУПе, рассказывал нам, что настроение у астронавтов на мысе Канаверал перед стартом было отличное.
- Они шутят и рассказывают друг другу какие-то веселые истории, но я не понимаю, о чем они говорят, поскольку они разговаривают по-русски...
Накануне старта Вэнс Бранд и Дональд Слейтон приняли участие в большой телепередаче для молодежи. Они рассказали о совместном советско-американском полете и перспективах дальнейшего освоения космоса.
- Работать в астронавтике очень интересно, - сказал Вэнс. - Это прекрасная область приложения молодых сил и знаний. Это справедливо и для юношей, и для девушек, потому что я уверен, что в недалеком будущем женщины начнут часто летать в космос...
- Нам нередко пишут письма молодые люди, - добавил Дик. - Они спрашивают, какая область астронавтики наиболее интересна. Мне кажется, можно выбирать любую: там нет неинтересных областей...
Тренировки астронавтов проводились даже в канун полета. Они летали на специальном учебно- тренировочном самолете «Т-38», выполняли фигуры высшего пилотажа, а вернувшись на Землю, провели очередной урок русского языка.
Когда «Союз» стартовал в Казахстане, во Флориде было раннее утро, и американский экипаж решили не будить, чтобы не ломать им предстартовый режим. Старт «Союза» они смотрели за завтраком в видеозаписи.
У американцев были свои тревоги. Но связаны они были не с телевизионной техникой, а с погодой. Над Мексиканским заливом летом всегда ходят грозовые тучи. За несколько недель до старта специальная группа ученых исследовала состояние атмосферы над южной Флоридой. В их распоряжении находились три самолета с аппаратурой и наземная система наблюдения за атмосферным электричеством, не говоря уже о громоотводах непосредственно на стартовом комплексе № 39, где с марта месяца стоял носитель «Сатурн- 1Б» с космическим кораблем. Кроме того, на всякий случай над стартовым комплексом на высоте шести километров кружил еще один самолет, который мог, если потребуется, высыпать на грозовое облако ленты металлической фольги и «разрядить» таким образом грозу. Однако именно 15 июля небо расчистилось от туч, и около миллиона человек, собравшихся здесь, могли наблюдать старт последнего из «Аполлонов», который после уточнения орбиты «Союза» состоялся точно в срок, назначенный баллистиками.
По телевидению я видел Стаффорда и Слейтона в момент старта «Аполлона». Бранда не было видно, он сидел под телекамерой. Передачу с борта стартующего корабля на мысе Канаверал вели впервые, и на всех американских телезрителей легкое, но очень выразительное покачивание стартующей ракеты произвело большое впечатление. Общий вздох облегчения миллионов людей был ответом на веселый возглас Стаффорда:
- Итак, мы в пути!
После выхода «Аполлона» на орбиту директор НАСА Д.Флетчер и присутствовавший на старте посол Советского Союза А.Ф. Добрынин сердечно поздравили всех специалистов с прекрасным началом выдающегося космического эксперимента и выразили надежду на его успешное продолжение. Президент США Д.Форд смотрел передачи о стартах по телевидению.
- И в космосе приближается разрядка, - заметил он.
Специалисты говорят, что старт и финиш - самые ответственные этапы космического полета. На берегах Сырдарьи и Мексиканского залива этот первый трудный экзамен был сдан на отлично. Когда «Аполлон» начал полет, Стаффорд радировал на борт «Союза»:
- Мы скоро вас догоним!
- Потерпи, - перебил его телекомментатор, - не так уж и скоро: вам надо летать еще два дня...
Эти два дня, предшествующие стыковке, были заняты коррекцией орбит и научными экспериментами. В напряженном внимании проходили вахты медиков: как будут чувствовать себя члены экипажей в первые часы привыкания к миру невесомости? Особенно внимательны были врачи к Бранду и Слейтону, которые еще не летали в космос. Однако так называемый период адаптации прошел благополучно, и, когда, уже после приводнения «Аполлона», Слейтона спросили, какой чувствует себя, он отшутился:
- Мне не пришлось делать ничего такого, что с не меньшим успехом сумела бы сделать моя бабушка в Висконсине, которой 91 год...
Доктор Ланни рассказывал нам:
- Обычно я записываю всякие неполадки, чтобы не забыть рассказать о них журналистам, но на этот раз у меня даже нет с собой такой бумажки...
Однако два обстоятельства все-таки вызвали тревогу наземных Центров управления. Сначала на «Аполлоне» заупрямился штырь люка, соединяющего корабль с переходным модулем. Если бы астронавтам не удалось его «укротить», стыковка была бы невозможна, и переходы из корабля в корабль не состоялись бы. Этот штырь не слушался и зимой 1971 года, но и тогда экипаж Шепарда, и сейчас команда Стаффорда с помощью советов Земли все-таки справилась с ним.
Затем вышла из строя телевизионная установка «Союза». Леонов и Кубасов не могли сразу приступить к ее ремонту, так как сначала надо было сделать более срочную работу: выполнить баллистические маневры, обеспечивающие стыковку. Как я узнал потом, уже вернувшись из Америки, в Центре управления в подмосковном Калининграде возникло нечто, что можно назвать и сильным замешательством, и легкой паникой. Ведь телевизионная установка с учетом «идеологии» предстоящей стыковки была едва ли не главным элементом всего полета. Телевизионщики поняли, что их ждут великие кары. Однако обошлось. Пока шли баллистические маневры, специалисты готовили свои рекомендации по ремонту. Командир экипажа поддержки Владимир Джанибеков «проиграл» на наземном аналоге корабля весь ход ремонтных работ и к двадцатому витку «Союза» вокруг Земли телевизионная связь была восстановлена.
Забавный случай запомнился мне в связи с резервным кораблем «Союз», который находился на космодроме Байконур. Этот корабль должен был стартовать в двух случаях. Во-первых, если бы надолго пришлось отложить старт «Аполлона» и первый «Союз» вынужден был бы сесть, израсходовав свой полетный ресурс. Во-вторых, если бы первый «Союз» потребовал аварийной посадки. Так вот, несмотря на то, что полет проходил нормально, среди американских журналистов с быстротою молнии распространился слух, что второй «Союз» стартовал на Байконуре. Инженеры из ЦУПа отрицали это, но нашлись люди, которые утверждали, что слышали все своими ушами. Я ничего не понимал. Вернее, понимал, что это какая-то ошибка, но откуда она появилась - не понимал. Стоило немалых трудов разобраться во всей этой странной информации. Виновником новорожденной газетной утки оказался... Валерий Кубасов! Ведь позывной нашего бортинженера был «Я - «Союз-2».
В те дни популярным и в СССР, и в США был дружеский шарж Алексея Леонова: три техасца в остроносых ковбойских сапогах, с лассо наготове, сидя верхом на «Аполлоне» и вглядываясь в звездную даль, вопрошают:
- Ну, где же они?
А они вовремя были точно на своем, всеми законами орбитальной динамики определенном месте.
На всю жизнь запомнился мне момент стыковки. Телевизионное изображение проектировалось на
