О возвращеньи твоем, или вестника нужно послать к ней?' Так отвечая на это, сказал Одиссей многоумный: «Все уже знает, старик. Чего ты об этом хлопочешь?» Долий обратно тогда на гладкое кресло уселся. В свой черед и его сыновья, окружив Одиссея, Руки с приветливой речью ему горячо пожимали. После того близ отца своего по порядку уселись. Так в том доме они все заняты были обедом. Быстро молва между тем по городу всюду ходила, Страшную участь и лютую смерть женихов разглашая. Только что весть разнеслась по Итаке, тотчас отовсюду Все к Одиссееву дому сбежались, вопя и стеная. Вынесли трупы из дома, и здешних – свои схоронили, Тех же, кто был из других городов, по домам разослали, Их поручив отвести рыбакам на судах быстроходных. Сами ж толпою на площадь пошли с опечаленным сердцем. После того же как все собрались, отовсюду сошедшись, Встал пред собраньем Евпейт и с речью к нему обратился. Невыносимая скорбь в его сердце лежала о сыне, Об Антиное, нашедшем погибель от рук Одиссея. Слезы об нем проливая, он стал говорить и промолвил: 'Злое дело, друзья, этот муж для ахейцев придумал! Доблестных много мужей в кораблях из Итаки увезши, Полые он погубил корабли, погубил и все войско. Нынче ж, вернувшись домой, знатнейших убил кефалленцев. Прежде чем этот успеет отсюда отправиться в Пилос Или в Элиде божественной скрыться – владеньи епейцев, - Други, пойдем! Иль всегда нам и после придется стыдиться! Нам это будет великим позором и в дальнем потомстве, Если за наших погибших детей и за братьев убийцам Мы не отмстим! Мне совсем бы тогда уж не радостно стало Жить! Умереть бы скорей, очутиться с убитыми вместе! Други, пойдем! Не дадим переправиться им через море!' Так говорил он рыдая. И жалость взяла всех ахейцев. Близко к ним подошли Медонт и божественный Фемий Из Одиссеева дома, едва только сон их покинул. Остановились в средине. Увидев их, все изумились. К ним обратился Медонт, исполненный мыслей разумных: 'Вот что я вам, итакийцы, скажу. Одиссей, уж поверьте, Не против воли богов на подобное дело решился! Сам я какого-то бога бессмертного видел, который, Ментора образ приняв, стоял близ Лаэртова сына; То впереди Одиссея являлся, его ободряя, То в толпу женихов внося и смятенье и ужас, Их по залу гонял, и они друг на друга валились'. Бледный ужас при этих словах охватил итакийцев. С речью к ним обратился старик Алиферс благородный, Масторов сын; и вперед и назад он один только видел. Мыслей полный благих, он сказал пред собраньем ахейцев: 'Слушайте, что, итакийцы, сегодня пред вами скажу я! Все это дело, друзья, из-за трусости вашей свершилось. Слушать вы ни меня не хотели, ни пастыря войска Ментора, чтоб ваши дети безумства свои прекратили, Что безобразное дело они нечестиво свершают, Так расточая чужое добро и бесчестя супругу Храброго мужа, который – вы ждали – домой не вернется. Пусть хоть теперь будет так. Послушайте то, что скажу я: Нет, не пойдем, чтоб и худшей беды на себя не накликать!' С громкими криками с мест одни поднялися при этом - Большая часть. Но другие толпою остались на месте. Им не понравилась речь Алиферса, они пожелали Вслед за Евпейтом идти и бросились все за оружьем. Тело блестящею медью одевши, густою толпою Вышли за город они, хоровыми площадками славный. Вел их Евпейт за собой, безумное дело замыслив. Думал, что сможет за сына отмстить. Но назад воротиться Не суждено ему было, и там себе гибель нашел он. К Зевсу Крониону тут обратилась богиня Афина: 'О наш родитель Кранид, меж властителей всех наивысший! Дай мне ответ на вопрос: что в уме своем нынче таишь ты? Хочешь ли злую войну и ужасную сечу продолжить Или же дружбу меж теми решил учредить и другими?' Зевс, собирающий тучи, на это ответил Афине: 'Что ты об этом меня расспрашивать вздумала нынче, Милая дочь? Не сама ль ты в рассудке своем порешила, Как им всем Одиссей отомстит, возвратившись в отчизну. Делай, как хочешь. Я только скажу, как было бы лучше. Нынче, когда отомстил женихам Одиссей богоравный, Пусть договор заключат, что царем он всегда у них будет. Мы же смерть сыновей их и братьев покроем забвеньем. Пусть между тех и других, как прежде, любовь утвердится, Чтобы в богатстве и мире все время страна процветала'. Так ее он к тому поощрил, что самой ей желалось. Ринулась бурно богиня с высоких вершин олимпийских. После того как насытились все медосладкою пищей, Начал им говорить Одиссей, в испытаниях твердый: «Пусть кто-нибудь поглядит, не близко ли те уж подходят». Так сказал он. И Долия сын поднялся, как велел он. Вышел и стал на порог. И всех их уж близко увидел. Быстро тогда Одиссею слова он крылатые молвил: «Вооружайтесь, как можно скорее! Они уже близко!» Все вскочили и стали в доспехи свои облекаться. Был Одиссей сам-четверт. И шесть сыновей еще было Долия. Также и сам он с Лаэртом надели доспехи, Хоть сединою покрытые оба – бойцы поневоле. После того же как все они медью блестящей оделись, Вышли, настежь двери раскрыв, во главе с Одиссеем. Близко к ним подошла совоокая дева Афина, Ментора образ приняв, с ним схожая видом и речью.
