вперед, потеряв от гнева способность соображать, будто хотел собственными руками освободить Беатрису. Флинну пришлось схватить его и держать. — Пусти! — кричал Тоби. — Я этого не потерплю! Только не ее! Единственный достойный человек, которого я в жизни видел!
— Ты умрешь раньше, чем подойдешь к ней на десять шагов, босс! — Флинн почти крикнул это в самое ухо Тоби, держа его изо всех сил. — Она хочет, чтобы кто-нибудь что-нибудь попытался сделать, а она натравит на него дев — для примера остальным.
— Он прав, Шрек, — сказал Джиль. — Слушайся своего друга. А мы с этим разберемся. Для того мы здесь.
— Верно, — подтвердила Хэйзел. — Проверь лучше, что твоя камера работает. Вам предстоит быть свидетелями смерти императрицы. А это удобно, что ты построила собственный Ад, Лайонстон. Тебе не придется идти далеко, когда мы стянем тебя с Трона и отрежем твою проклятую голову.
— Спектакль еще не окончен, — ответила Лайонстон. — Беатриса, твой час. Сойди и раздави для меня этих червей.
Повстанцы, не веря своим глазам, смотрели, как Беатриса подняла голову с креста и улыбнулась. Одним судорожным движением она сорвала руки и ноги с вбитых в них плотницких гвоздей и легко спрыгнула на землю. Все еще улыбаясь, она направилась к повстанцам, и все около Трона поспешили дать ей дорогу. А Лайонстон смеялась. Тоби минуту стоял, как дурак, а потом махнул Флинну, чтобы тот снимал.
— Она не настоящая, — сказала Хэйзел. — Такого не может быть. Ни один человек не мог бы так легко освободиться.
— Верно, — согласился Оуэн. — Это что-то вроде фурии, машина. Лайонстон специально приказала ее распять, чтобы вывести нас из равновесия.
— И у нее получилось, — сказал Тоби. — Не могу поверить, что меня опять обдурили. Неужели теперь никто больше не является, чем кажется?
— Ты бы удивился, если бы узнал, — ответил ему Оуэн. — А теперь, журналист, отойди назад и освободи нам место. Работка может оказаться грязноватой.
— Я это знала, — произнесла Лайонстон. — Беатриса, лапочка, убей их и принеси сюда их головы.
То, что казалось Беатрисой Христи, с неимоверной быстротой бросилось вперед. Из дыр в ее руках высунулись дула дезинтеграторов. Ослепительно яркие белые лучи прорезали багровый воздух, на волосок пройдя от успевших уклониться Хэйзел и Оуэна и ударив Джиля прямо в грудь. Удар бросил его на землю. Хэйзел вытащила пулевой пистолет и открыла огонь, но пули отскакивали от стального корпуса, прикрытого плотью. Оуэн выстрелил из дезинтегратора, но машина поднырнула под луч и продолжала движение и оказалась рядом с Хэйзел раньше, чем та успела спрятать пистолет и выхватить дезинтегратор. Машина схватила ее за горло и вздернула в воздух. Хэйзел беспомощно повисла, мучительно хрипя и колотя кулаками по металлическому захвату. Ноги ее дергались в добром ярде от пола.
Оуэн бросился на машину сзади, но она повернулась неимоверно быстро и отмахнула его в сторону тыльной стороной ладони, как докучного мальчишку. Глаза Хэйзел вылезали из орбит от удушья. Оуэн вскочил на ноги, форсировался и снова налетел на фурию. На этот раз он поднырнул под ее махнувшую руку и вогнал меч в незащищенное горло машины, которая не была Беатрисой. Сталь ударила о сталь, и сила удара вырвала меч из руки Оуэна. Ни на миг не задумавшись, он ударил по металлическому боку со всей силой форсажа. Поразительно, но стальные ребра согнулись под его ударом, и машина покачнулась, но не выпустила Хэйзел. Оуэн бил снова и снова, не обращая внимания на боль в ссаженных до кости руках, но этого было мало, чтобы заставить робота выпустить свою жертву.
И тогда вышла вперед Безумная Дженни, и лезвие меча, созданного из псиэнергии, блеснуло в ее руке. Она ударила, и силовое лезвие прошло сквозь руку машины, оставив чистый срез. Хэйзел упала на землю, горло ее попрежнему сжимала стальная кисть. Она металась по земле, пытаясь двумя руками оторвать механическую руку. Оуэн тут же оказался рядом с ней, и вдвоем они отломали металлические пальцы по одному и отбросили руку прочь. Она осталась лежать на земле, подергиваясь, как изувеченный гигантский паук.
А робот в образе Беатрисы стоял лицом к лицу с Дженни, на губах которой появилась злобная улыбка. Силовой меч исчез из ее руки, и она поманила робота к себе. Беатриса секунду смотрела на нее с озадаченным выражением на искусственном лице, и вдруг изогнулась в судороге. У нее изо рта донесся странный звук, грудь и бока заходили, как при тяжелом дыхании, и вдруг неимоверно растянулся ее рот, и из него фонтаном хлынули искусственные внутренности, выбивая по дороге зубы. Ее вывернуло наизнанку, и она зашаталась в куче собственной электронно-механической начинки. И вот не осталось ничего, кроме искусственной оболочки, еле стоящей на прямых ногах. Дженни снова улыбнулась, слегка качнула пальцем, будто толкнула, и лишенная жизни оболочка свалилась и застыла. Оуэн и Хэйзел встали и посмотрели на нее.
— Девочка была с начинкой, — сказала Хэйзел чуть осипшим голосом.
Оуэн вздрогнул и подошел к Джилю, который уже садился, ошеломленно вертя головой. Оуэн помог ему встать.
— Ты получил выстрел из дезинтегратора в упор, — сказал он почти обвинительным тоном. — Почему ты жив?
— Силовой щит, — ответил Джиль. — Я его тренировал еще с Хацелдамы. Требует колоссальных усилий, но вроде бы оправдывается. Ты тоже можешь, но это требует тренировки.
— Времени не хватает, — сказал Оуэн. — Ты же знаешь, как это бывает. Когда организуешь Восстание, все время то одно, то другое отвлекает.
Повстанцы отряхнули с себя пыль и вновь повернулись лицом к Трону. Лайонстон смотрела на них, не изменившись в лице.
— Всегда вы ломаете мои любимые игрушки. Ладно, попробуем что-нибудь другое. Оуэн Дезсталкер, Хэйзел д'Арк! Код синий два-два.
Она с победной улыбкой произнесла эти ключевые слова, имплантированные в мозги Оуэна и Хэйзел вероломным ИРом Озимандиусом, но улыбка ее исчезла, когда они даже не шевельнулись. Лайонстон повторила контрольные слова. Оуэн ответил ей улыбкой:
— Это больше не действует. Мы слишком далеко от этого ушли.
Лайонстон повернулась к Джеку Рэндому.
— Но ты — по-прежнему мое создание. Повинуйся! Убей своих друзей!
Рэндом улыбнулся и покачал головой.
— Извини, Лайонстон, но я не у тебя под контролем. Да и не был. На то, чем мы стали, контрольные слова не действуют. Я на это пошел только чтобы попасть сюда, к тебе, на тот случай, если Оуэн и другие не смогут. Руби меня поддержала, как только поняла, что я задумал.
Руби фыркнула:
— Если бы я знала, что придется идти в цепях и меня будут пинать, как футбольный мяч, я бы дважды подумала.
— Я должен был быть убедительным, — вздохнул Рэндом. — К тому же ты мне всегда говорила, какая ты жесткая. Я знал, что ты выдержишь.
— Ладно, в следующий раз я буду командовать, а ты будешь в цепях, и посмотрим, как тебе понравится.
— Извращенка, — ответил Рэндом. — Это же надо было для дела, Руби.
— Можешь засунуть свое дело себе в задницу. Я работаю ради денег, не забывай.
Рэндом вздохнул, покачал головой и повернулся к Александру Шторму. Двое бывших друзей встретились взглядами.
— У меня давно уже были подозрения насчет тебя, Алекс, — сказал Рэндом после долгой паузы. — Всякие мелочи, которые я начинал вспоминать после Колд — Рока. Мелочи, не подходящие к образу того человека, которого я знал. Сначала я списывал это на возраст. Все мы меняемся, все стареем. Но я не хотел видеть, насколько ты изменился, пока ты не сказал мне контрольные слова. И я тебе подыграл, чтобы узнать, кем ты стал сегодня. Черт побери, Алекс, неужто я так сильно тебя унизил? Я же никогда не хотел тебя задевать или ранить.
