ему воинов, но не дали. Потому Вильям и Кеннет побили его, а не наоборот, как тут написано. И еще долго правили на пограничье. А вот про пророчество всё правда. И прорицателя этого, прихвостня сидов…
Последних слов Катя не услышала, поскольку сказаны они были совсем тихо, а она в это время загружала компьютер…
— прочитала толстая тетка-редакторша.
— Что ж, неплохо, совсем неплохо, — признала она.
— Там, справа, подстрочник, — сказала Катя. — Я понимаю, что я не очень-то хороший поэт. Да и времени было немного…
— Да, да… — рассеянно пробормотала редакторша, продолжая читать уже про себя. Маска мрачного недовольства, которым она встретила появление Кати на следующее утро после их беседы, постепенно сменялась выражением вполне одобрительным.
— Что ж, — сказала она, закончив чтение. — Вас, вероятно, интересует мое мнение о вашей работе?
— Конечно, интересует!
— Мнение положительное. И даже ваш стихотворный перевод нас вполне устраивает. Если остальной текст будет переведен не хуже, я думаю…
— Он переведен, — Катя полезла в сумку и достала остальные листки. — Вот, пожалуйста…
Редакторша сцапала распечатку и погрузилась в чтение. Время от времени она сверялась с оригиналом. Дважды залезла в компьютер, чтобы проверить точность Катиного (точнее, Карлссонова) перевода.
На то, чтобы прочесть перевод, ей потребовалось вдвое больше времени, чем Карлссону на то, чтобы перевести.
Через полчаса она подняла взгляд на Катю, и во взгляде в этом была смесь удивления и восхищения.
— Как вас зовут? — спросила редакторша.
— Катя.
— Трудно поверить, Катя, что вы сделали это за одну ночь. Признайтесь, вам кто-то помог?
— У меня своя методика, — небрежно сказала Катя, приняв самый высокомерный вид, на который была способна. — Правда, ваш текст оказался сложнее, чем я ожидала. Я люблю архаику, но шотландский диалект английского шестнадцатого века — это не мой профиль. Впрочем, это было даже интересно… Но если я вам подхожу…
— Вы нам вполне подходите! — заверила редакторша.
— …то давайте поговорим о работе. К сожалению, я занимаюсь переводом не для развлечения, а ради заработка…
— Понимаю, понимаю! — перебила редакторша. — Обычно за текст такой сложности мы платим от тысячи до полутора — за авторский лист. Это сорок тысяч знаков, — уточнила она. — Но в данном случае, поскольку имеет место поэтический текст… Десять рублей за строчку вас устроит?
Катя хотела напомнить о том, что «пробник — бесплатно», но прикинула, что в стихотворении — строчек двести, а отказываться от двух тысяч…
— Устроит, — кивнула она.
— Но деньги только после одиннадцатого числа! — предупредила редакторша. — У нас такой порядок.
— Я понимаю.
— Нам очень нужны переводчики, способные работать со староанглийским, — проникновенно сказала редакторша. — Наш главный хочет выпустить элитную серию… Этот текст как раз оттуда… («Значит, про фэнтэзи ты мне наврала, — подумала Катя. — Ладно, учтем».) Если вы возьметесь, я обещаю вам оплату по самым высоким ставкам. Только это большая работа, имейте в виду. И сроки будут очень жесткие.
— Я возьмусь, — не раздумывая ответила Катя. — Кстати, об этой балладе… Не хотелось бы обижать автора, но он всё перепутал. По моим сведениям, не Уолтер разбил Кеннета Маклауда, а совсем наоборот.
Редакторша аж засветилась.
— Ах! — воскликнула она. — Именно Маклауды! Вы знаете! Я ведь защищала кандидатскую по средневековым шотландским балладам! Это как раз моя тема! Вы абсолютно правы, Екатерина! В этих балладах столько противоречий! Вероятно, потому что складывались они разными кланами…
Расстались они лучшими подругами. «А она не такая уж противная! — подумала Катя. — Хотя, если бы не Карлссон…»
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Катя, Лейка и светские сплетни
Женился как-то эльф на троллихе. Но вскоре решил развестись.
— Чем же она тебе не угодила? — спрашивают у него родственники жены.
— Да смех у нее очень противный, — говорит эльф.
— Правда? А в нашей компании вообще не слыхали, как она смеется, — говорят родственники.
— А я в вашей компании и не раздевался, — говорит эльф.
Ночью Катю одолевали комары. Наконец она не выдержала. Закрыла окно, зажгла свет, вооружилась газетой и устроила кровососам геноцид. Но и после этого долго не могла уснуть. Всё думала, думала…
Тем не менее утром Катя проснулась бодренькая, сбегала в магазин, накупила всякой всячины: пирожное терамису, мороженое, фруктовый десерт и маленькую коробочку конфет с ликером. Всем этим Катя роскошно позавтракала, а затем занялась делом: поставила с диска на компьютер аж три англо- русских словаря. И еще «Диабло». Поиграла немножко в ожидании Карлссона. Но вместо Карлссона заявилась Лейка.
— Кла-а-асс! — восхищенно протянула Лейка, окидывая взглядом квартирку. — Что ты с ней сделала?
— Просто прибралась, — скромно сказала Катя.
— Ты тут прямо босиком ходишь? — Лейка тут же скинула босоножки.
— С самого утра сегодня бегаю по городу, ужас как ноги устали, — щебетала она. — Кстати, заноз себе в пятки насажать не боишься? Помню, зимой Сережка тут устроил танцы, зазвал всю нашу компанию, а я попала каблуком в щель между досками, и каблук отломился. И всё, настроение испорчено, уже не до танцев, не говоря уже о том, что туфли пропали… Нет, всё-таки как тут всё изменилось! Можно выйти на крышу?
— На крышу?
— Ну, этот твой балкон.