Девочка отправилась в кухню и проворно наполнила небольшую сумку всякими вкусными вещами для себя и для брата. Ей не нужно было брать воду для питья, потому что возле пляжа, где они собрались блаженно провести время, был источник. Его хрустальная струя рассыпалась искрами на фоне красно- желтых скал и терялась среди голубых вод небольшой бухты.
Аманда и Дэвид прошагали с полмили, спускаясь к пляжу. Могло бы показаться странным, но при всей преданности друг другу брат и сестра почти никогда не разговаривали, будучи наедине. Иное дело в компании с Яни — как тут не поболтать! А сейчас брат и сестра медленно шли рядом, занятые каждый своими мыслями. Аманда высматривала диковинные цветы, чтобы на обратном пути собрать их для маминой коллекции. Дэвид наблюдал за вездесущими голубыми и коричневыми ящерицами, выскакивающими из-под сандалий, и соображал: сколько их нужно было бы запрячь, чтобы сдвинуть с места повозку? Наконец, дойдя до моря, Аманда и Дэвид сложили свои сумки на песке и, сбросив одежду, нырнули в синюю благодатную воду.
День открытия сезона на Мелиссе принес каждому из ребят свои радости. Дэвид нашел притаившегося под камнем осьминожка, и оба позабавились тем, что дразнили его палочкой. Бедняжка до того злился, что становился то розовато-голубым, то ярко-зеленым и в конце концов нырнул в глубину, оставив позади себя чернильное пятно, которое медленно растворилось в неподвижной воде. Аманда нашла диковинную оливковую ветку, отполированную морскими волнами и выбеленную солнцем.
— Интересно, — задумчиво спросила она брата, — почему все, что сотворено природой, выглядит красиво, а когда папочка пытается изобразить сотворенное природой дерево, получается такое безобразие?
— Да потому что папочка не умеет творить так же хорошо, как природа, — очень серьезно ответил Дэвид.
Дети на мгновение взглянули друг на друга и вдруг повалились на песок от безудержного хохота. Вдоволь натешившись остроумной шуткой, они еще немного полежали на солнце, затем опустошили припасенную Амандой сумку, еще немного поплавали и снова растянулись на солнце.
— Дэвид, нам сегодня нужно встретиться с Яни, — вспомнила Аманда, неожиданно вскочив.
— Он сказал, в котором часу? — сквозь дрему спросил Дэвид.
— Нет, — сказала Аманда, — но думаю, что приблизительно тогда, когда засветятся светлячки.
— Тогда пора возвращаться, — проговорил Дэвид, щурясь на солнце.
Дети медленно отправились в обратный путь, чувствуя, как высыхает соль на слегка обожженной коже. Пока они шли, Аманда успела собрать большой букет цветов для мамы, а Дэвид подсчитал, как мог, сколько же ящериц нужно впрячь в повозку, чтобы стронуть ее с места: получилось шесть миллионов восемьсот сорок две тысячи. Правда, он сам себе признавался, что ответ мог оказаться неточным: Дэвид не имел представления о тягловой силе одной ящерицы и запомнил, что надо поймать одну и провести эксперимент.
— А, это вы, — сказала миссис Зяблик. — А я уже собралась идти искать вас.
Ей как-то не пришло в голову, что в поисках дражайших крошек пришлось бы обойти всю Мелиссу, так как она понятия не имела о том, куда они ушли.
— Какие прелестные цветы, милая. Спасибо большое! А знаешь, и я не напрасно потратила время. Я нашла три редких вида прямо у нас под террасой.
— А что у вас было на обед? — заинтересовалась Аманда.
— На обед?! — недоуменно переспросила миссис Зяблик. — Да так, кое-что.
— Так, может, вы вообще не обедали? — настаивала Аманда.
— Да не помню, моя хорошая, — сокрушенно сказала миссис Зяблик. — Спроси у папы.
Тем временем генерал накладывал последние ядовитые мазки заката позади кое-как намалеванных кипарисов.
— Папа, что тебе мама давала на обед? — спросила Аманда.
— А, это ты, лапочка, — проговорил генерал, отступив на шаг от мольберта и устремив свой монокль на холст. — Ну, что ты об этом думаешь? Ведь сильно?
— И даже более чем сильно, — съязвила Аманда. — Так ты не ответил на вопрос: вы с мамой вообще обедали?
— Да-да,
— вмешался Дэвид.
— Я справлялся у Агати.
— Вот и прекрасно, — сказал генерал и опрокинул бутыль скипидару. — А вы, надеюсь, хорошо провели время?
— И даже очень, — ответила Аманда, хотя отец, кажется, ее не услышал. Глянув вниз на оливковую рощу, она увидела первые зеленые мигающие огни светлячков.
Глава третья. КОВАРСТВО МЭРА
Когда брат и сестра пришли в оливковую рощу, было уже почти темно и даже слышались ночные крики сов.
— Интересно, что нам хочет сообщить Яни? — гадала Аманда.
— Наверное, что-нибудь о своем отце, — сказал Дэвид.
— Но ведь его отец умер в прошлом году.
— Может быть, о чем-нибудь, связанном с его отцом, — настаивал Дэвид.
Они все углублялись в темную оливковую рощу, но Яни нигде не было видно, и брат с сестрой, удивленно переглянувшись, осмотрелись вокруг.
— Как ты думаешь, где он? — забеспокоилась Аманда.
— Да надеюсь, скоро появится, — ответил Дэвид. В этот момент что-то зашуршало в ветвях гигантской оливы, и Яни спрыгнул оттуда как мартышка.
— Tc-c-c! — прошипел он. — Это я, ле-е-ш-ш-ий!
Он улыбнулся, увидев, как здорово их напугал, и протянул Аманде руки.
— Погляди, я принес тебе подарок.
Аманда повернулась, и Яни рассыпал по ее золотым волосам две пригоршни светлячков, засверкавших, как изумруды.
— Ну и смешной же ты, Яни, — сказала Аманда, отряхивая волосы. — Ой, да они живые!
— Так оставь их, пусть горят у тебя в волосах, — попросил Яни. — Ты такая красивая…
— Там кто-то притаился за деревом! — вскрикнул Дэвид.
Яни быстро оглянулся.
— А, да это всего-навсего лишь Простаки, — сказал он и позвал мальчика. Тот вышел из темноты, снял котелок и поклонился Аманде, поставил на землю клеточку со своим драгоценным щеглом и, счастливый, уселся на корточки рядом с детьми.
— Так что ты хотел нам сообщить? — в нетерпении спросила Аманда.
— Это касается моего отца, — начал Яни.
— Ну, что я говорил? — Дэвид торжествующе посмотрел на сестру. — Как в воду глядел!
— Тише, — нетерпеливо сказала Аманда. — Дай человеку высказаться.
— Дело вот в чем, — объяснил Яни. — Оказывается, мой отец взял взаймы у Нико Ишакиса восемнадцать тысяч драхм, а я узнал об этом только после его смерти.
— Как у Ишакиса? У этой лицемерной жирной бочки? — ужаснулась Аманда. — Да от него вообще лучше держаться подальше!
— Так-то так, но он самый богатый человек в деревне, и он один смог одолжить отцу такую сумму, — сказал Яни. — После смерти отец оставил мне виноградник, клочок поля и маленький домик, в котором мы жили. Это все, что у меня есть. Я обрабатывал землю и ухаживал за виноградником, и мне помогал Простаки. Это хоть и не приносит особого дохода, но на жизнь хватает. И вот мэр требует отдать ему восемнадцать тысяч драхм, иначе грозится отобрать и виноградник, и поле, и домик в уплату долга. А
