площади, ощущая чье-то дыхание в затылок, слушать музыку и купаться в том чувстве покоя и безопасности, которое нигде, кроме как в тесной компании соплеменников, не приходит. Вместо этого Дыму предстоит сейчас тяжелый разговор, а потом не менее безрадостный вечер, бессонная ночь.
На афишной тумбе, рядом с улыбающимся портретом Дивы Донны, желтел прямоугольный листок уличной газеты. Редкие прохожие скользили глазами по плохо пропечатанным строкам: вырезаны восемь застав, разорены пять поселков, погибли предположительно несколько сотен человек, в основном мирные жители. Прохожие шли дальше: вероятно, теперь границу укрепят. Может быть, на некоторое время подорожают овощи.
Чтобы осознать реальное положение дел, не надо было обладать секретной информацией. Стоило просто прочитать сводку – внимательно! – и вспомнить скудные школьные познания из географии. Сейчас Дым был даже рад, что никто из его соотечественников не удосужился сложить два и два, потому что лучше слушать Диву Донну на площади, нежели метаться по городу в панике… Границы больше не существовало. По зеленым кормным степям сплошной волной шли звери; конечно, до столицы они доберутся не завтра и не послезавтра, а может быть, и вовсе не доберутся, им хватит поживы и в лугах… Но через два дня в город вместо караванов с продовольствием повалят перепуганные беженцы, стратегических запасов зерна хватит ненадолго, и вот тогда начнется самое интересное.
Дым поднял голову в ответ на чей-то взгляд. Целая компания детишек, в основном девчонок, притаилась на плоской крыше дома напротив, среди зеленых стеблей маленького верхнего огорода. Дым заставил себя улыбнуться; малышей его улыбка почему-то испугала. Компания переглянулась и сгинула, будто провалившись сквозь крышу, только стебли качнулись.
Лидер был первым среди равных; Лидер первым спросил себя, откуда взялись его соплеменники и зачем они существуют. Лидер не нашел ответа и пошел за ним к Хозяевам; те ответили на первую половину вопроса, но не смогли ответить на вторую. Тогда Лидер понял, что и Хозяева несведущи; тогда Лидер понял, что ему и его стаду самим придется искать ответ…
– Не стоит так переживать. Ничего особенного не случится; признай, Дымка, за последние десятилетия мы слишком много о себе возомнили. Мы расплодились, мы учим наших детей медицине и инженерному делу, в то время как приспособления, превосходящие по сложности колодезный ворот, нужны нам, прости, как пятая нога… А роль докторов-санитаров в нашем мире всегда выполняли сам знаешь кто. Хозяин дома расхаживал по комнате босиком, и его жесткие ступни постукивали о влажное дерево – влажное, потому что Дым застал старика за уборкой. Дом был огромный – на сто человек; обладатель жестких пяток организовал себе относительное уединение при помощи двух полотняных ширм. Сейчас за ширмами гоняли, развлекаясь, оставленные без присмотра дети. Хозяин уронил тряпку в деревянное ведро, сполоснул руки под рукомойником, вытер о густую шерсть на груди – вьющуюся, снежно-белую, седую.
– Одному умнику пришла в голову идея этих самых маячков, а десяток других умников сумели реализовать эту идею. Что с того? Согласись, Дым, это всего лишь выверт судьбы, хитрый финт. За эти пятьдесят лет мы разленились и поглупели, а волки – наоборот. Среди волков выжили сильнейшие, а среди нас выжили кто попало… Вот я, например, старый козел, – хозяин усмехнулся. – Тем не менее конец света отменяется, Дым. Наоборот – все вернется на круги своя. Мы будем по-прежнему радоваться жизни, разве что жизнь эта станет несколько короче. В итоге выиграют не те, кто сбежит от волков в пустыню и сдохнет там от голода, а те, кто сбежит на контролируемые волками территории – и будет гулять под солнцем ограниченный, конечно, но совсем не малый срок. Совсем не малый, потому что после первого прорыва волки еще долго будут сыты. Вот так, Дымка; а если ты пришел затем, чтобы расспросить меня про рвы, яды, самострелы и всякую прочую белиберду – ты пришел не по адресу.
Дым тронул пальцем тяжелое украшение, висящее над квадратным окошком. Украшение ответило низким мелодичным звоном – это свободно болтающаяся металлическая капля ударилась о круглый узорчатый обод.
– Я хотел спросить, – медленно начал Дым, – хотел спросить, почему перестали работать маячки.
– Ерунда, ты хотел спросить, чем волки питались все эти годы, раз их естественная пища вдруг сделалась недоступна… Во-первых, даже в самые спокойные времена на заставах полно было несчастных случаев. То молнией мачту собьет, то ветром снесет, то просто дурачок молоденький собьется с пути и выйдет на неконтролируемую маячками территорию… Извини.
Дым помолчал. Нет, не надо извиняться. Он привык. Он на память знает статистику этик глупых жертв. Без случайностей на границе нельзя, значит, без жертв нельзя тоже. Взяв в пригоршню уголь, надо быть готовым к ожогу; пусть обгорит перчатка, чтобы рука осталась целой. Вы – наши пограничники, вы перчатка цивилизации… Он сделал над собой усилие. Снова тронул пальцем украшение из желтого металла:
– Я хотел спросить, почему перестали работать…
– …А во-вторых, думаю, волки своих тоже жрали. И cожрали постепенно всех, кто слишком уж боялся маячков. А те, кто не боялся – ничтожный поначалу процент, расплодились и пришли к нам. Салата хочешь?
И старик поставил перед Дымом корзину, доверху полную влажных зеленых листьев. Дым отрицательно покачал головой. Его собеседник смачно захрустел зеленью; Дым терпеливо смотрел, как он ест.
– Что говорят в Высоком доме? – спросил старик, не переставая жевать. – Мобилизация. Все на борьбу с волками. Подновят частоколы вокруг поселков, понаделают новых самострелов…
Старик фыркнул. Выудил из корзины новый пучок листьев:
– Сражаться с волками – что может быть глупее? Ну, запрутся за частоколом. Ну, досидятся до голодных спазмов, ну, выйдут в поле с факелами. Ну, подожгут пару раз степь… Все дело в том, что мы естественные жертвы для волков, мы полноправные участники этой пищевой цепочки, а против природы не попрешь. Ты когда-нибудь стоял перед волком? Я стоял… Неудивительно, что парень, натренированный попадать в мишень десять раз из десяти, при виде волка обязательно промахивается. Или роняет факел. Это выше нас. Это в крови.
Дым молчал.
– Но не все так плохо, – сказал старик, не переставая двигать челюстями. – Волки не убивают просто так – только ради покушать. А скушать всех у них просто физически не получится – желудок-то не резиновый. И вот, казалось бы, живи в согласии с природой, гуляй спокойно и не думай о будущем – умирать-то рано или поздно придется… Но нет. Цивилизация в опасности, давайте наделаем еще самострелов, – старик фыркнул снова, изо рта у него вылетело несколько маленьких зеленых ошметков.
– Если бы наши предки рассуждали так, никогда не додумались бы до маячков, – сказал Дым, сощелкивая с рукава недожеванный салатный лист.
– А толку-то? – старик совершенно не смутился, ни на секунду не перестал жевать. – Что за цена им теперь, маячкам, сказать – или сам понимаешь?
Дым молчал. Под окнами нарастал галдеж – поклонники Дивы Донны возвращались с концерта. Удары бубна и ритмичный вой дуделок перемежались речевками:
– Мы остаемся стадом, – брезгливо сообщил старик.
– Мы река, – медленно сказал Дым. – Река течет по руслу, не прислушиваясь к писку отдельных
