Горгошка потянула На-Сардельки-Напала за рукав и отвела его для приватной беседы. Я как честная девушка изо всех сил смотрела в сторону. Но почему-то всегда так бывает: чем дальше смотришь в сторону, тем лучше ушко наводится на цель.

— Что тебе Меди?

— Это не карлик Бобес! — сказала Горгошка.

Я чуть не заржала. Да уж, не карлик. А кто же, великан, что ли?

Сарделькойпахал тоже удивился.

— А кто?

— Не знаю. Но у меня какое-то нехорошее предчувствие, — сказала Меди.

— Вечно ты со своими предчувствиями, Меди! Ну сколько можно? Чего стоят одни твои сны! — сказал академик.

И тут я — чтоб мне треснуть! — поняла, что он коснулся губами ее лба. Не увидела даже — ощутила. Такие вот композиторы Глюки на меня напали. «А Сарданапал-то с Медькой того! И как я раньше не замечала!» — подумала я, и вдруг меня скрутило такой болью в животе, словно кто-то завязал там все узлом. И как Медузия это сделала? До сих пор не пойму. Вроде и не подзеркаливала даже.

Когда я малость прочухалась и печень мало-помалу разобралась с почками, кого где не стояло, академик уже допрашивал карлика. С таким важным видом, будто не Меди, а он сам до всего додумался. Вот они мужики — присваивают себе чужие интеллектуальные усилия! Весь коллектив лысегорской медакадемии годами глушит запуками лабораторных хмырей, чтобы профессор Шмакодявкин опубликовал научную работу за своей подписью.

— Кто ты такой? Клянусь светом, Бобес не твое истинное имя. У меня такое чувство, что я видел тебя когда-то! Покайся — скидка выйдет! — громыхал академик.

— Скидка? Какая? Третьекурсницы в миниюбках будут носить мне кофе три раза в день? Только, умоляю, не блондинки и не крашеные — мое эстетическое чувство этого не перенесет! — противно захихикал карлик.

— Не юродствуй, несчастный! Скажи свое истинное имя! — напирал Сосиско-пилил.

— Лучше я скажу твое истинное имя! Старый осел! Скоро я прикончу последнего дракона, доберусь до жемчужины и тогда — фьють! — пиши письма в Тартар до востребования! — заверил его карлик, скаля пильчатые зубы.

Сардик напрягся.

— Ты не сможешь коснуться сумки! Я поместил ее в охранный круг! И из комнаты не выйдешь никогда! Даже вздумай я тебя спасти, магия Древнира тебя не отпустит! — сказал он.

— Ну насчет темницы Древнира ты ошибаешься. Тёмного мага она, может, и удержит, и Чуму- дель-Торт удержала бы, но не меня. А из охранного круга дракон вылетит, когда проснется. Изнутри-то он не защищен? — сказал карлик.

Сардик досадливо шевельнул плечом, и я поняла, что карлик попал в точку. Другие преподы тоже зашевелились. Ещё бы: эта мелочь с лохматыми ушами произнесла имя Чумы-дель-Торт с такой легкостью, будто просто упомянула свою бабушку.

— Вот видишь, светлый! Я кругом прав! — продолжал Бобес.

Он поджал ноги и стал терпеливо смотреть на сумку в круге, ожидая, пока дракон проснется.

Котлетотолкал взорвался и стал нести то, что Грызька называет высокопарной чушью:

— Во имя Тыбысдохса и во благо его учеников мы, преподаватели школы, бросаем тебе вызов, кто бы ты ни был, неведомый маг!

Сардик грохотал так, что я едва не оглохла. Тыбысдохс трясся, точно пирог из соплей, но карлик только зевал и скалился. Зубки у него такие все из себя треугольные. Такими мясо легко глодать.

Преподы стали атаковать его магией. Начали с довольно безобидных заклинаний, типа искриса фронтиса, а закончили просто мама-не-горюй какой жутью. Тут тебе и пепелис кремацио некро гродис, и смертус истеричкум, и прочие кошмарики в сметане.

Меня, разумеется, оттолкнули в сторону, чтобы я не мешалась. Я и так не мешалась. Что ж я, молодая и красивая, под отвяниум сволочелло полезу? Маленькая Гробынюшка еще хочет понянчить внуков от своих восьми детей.

Казалось бы, карлика должно было размазать по стене, как маслице по хлебу, но не фига подобного. Он только крякал от удовольствия, как Гуня, когда его хлещут в бане веничком.

— Еще! А ну-ка еще! Так и мне надо! Эх, елочки зеленые!

Преподы психовали уже ни на шутку. Они не привыкли, когда к их магии так относятся. Меди и Зуби притормозили, чтобы как следует все обдумать, а Поклёп-таки нарвался. Гуня говорит, что Клёпа даже на необитаемом острове нашел бы с кем подраться. В общем, наш человек.

Клёпа высунулся вперед и шарахнул карлика трых ты-ты-ты-ты-тыхсом. Карлику это не очень понравилось, он поймал искру в кулак и вернул её Поклёпу. Да ещё как вернул. Опалил ему лоб и едва не вышиб мозги, если допустить, что они у Поклепа вообще есть.

А тут ещё Абдулла вылез на сцену. Тетрадочку открыл и принялся завывать что-то совсем занудное на тему проклятья. Я на всякий случай зажала уши, потому что бывали случаи, когда магия Абдуллы действовала на всех, кто её слышит. Абдулла он такой. Любит перекалечить как можно больше народу.

В общем, до конца или почти до конца дослушал Абдуллу только карлик. С удовольствием слушал, прочувствованно, даже пригорюнился, сладко так.

— Умница, Абдулаша! Это ж надо сделать из скромного романса на стихи Тютчева такое уродство! — похвалил он.

Абдулла как это услышал, так обозлился, что сбился в каком-то стихе, и хочешь не хочешь ему пришлось читать всё заново. Только на этот раз Бобес или кто он там не стал слушать. Махнул рукой и спалил тетрадочку Абдуллы на корню, со всеми опусами. Причем даже заклинаний никаких не произносил. Просто — фух! — и у джинна в руках пепел.

Карлик с интересом посмотрел на Сардика.

— Теперь остался только ты! С остальными всё ясно. Это полные импотенты тела и духа. Чем новеньким порадуешь прежде, чем я начну убивать учеников вашего магического Пэ-Тэ-У, которое на старости лет самообозвалось колледжем? — спросил он.

Котлетконапалм передернулся. Дети для него святое.

— Что ты сказал? Умри же сам! — крикнул академик и вскинул руку.

В руке у него что-то трижды полыхнуло. Я чуть не оглохла. По полу запрыгали гильзы. Карлик Бобес грузно упал лицом вперёд. Удивление не успело исчезнуть с его лица. Тело дважды дернулось и затихло.

— Вы убили его, академик? — в ужасе спросила Медузия.

— Боюсь, что нет. Но ему нужно будет время, чтобы восстановиться, — философски отвечал Сардик.

Минуту или две Бобес лежал неподвижно. Затем тело его окуталось плотным сиреневым сиянием. Раны медленно затягивало свежей плотью. Карлик с усилием приподнялся.

— Что за магия, академик? Она заставила меня пораскинуть мозгами, — спросил он, посмотрев на жирную лужу на полу.

— Автоматический пистолет Стечкина. Магазин на 20 патронов. Начальная скорость пули — 340 м/с. Четыре правосторонних нареза, — Сардельконахал поднял дуло и с удовольствием втянул пороховой дым.

— А, штурмовой пистолетик! Знаю-знаю. Решил поощрить отечественного производителя? — спросил карлик.

— А этот?

Академик вновь вскинул руку. Теперь грохот был громче, отчетливее, суше. На этот раз Бобес был готов и восстановился почти мгновенно, но все равно пара новых дырок появилась. Он даже материализовал зеркальце, чтобы посмотреть на них.

— Ровно 9 миллиметров. Glock-17. Коробчатый магазин емкостью 17 патронов, — сказал академик.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

1

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×