Теплые тела собак оставили углубления в снегу вокруг костра, и Билли предполагал, что беглецы провели здесь несколько часов. Они сделали восемь миль среди вьюги, и сердце его сжалось От боли, когда он подумал об Изабелле Дин и о тех страданиях, какие он причиняет ей. На мгновение в нем шевельнулось отвращение к той вещи, представителем которой он был здесь — к закону.
Не раз уже ему приходило на ум, что наказание было больше, чем преступление. Изабелла страдала и страдает гораздо больше, чем если бы Дин был схвачен и повешен год назад. И сам Дин терпел гораздо большее наказание, чем смерть, видя страдания женщины, сохранившей верность ему. Сердце Билли стремилось к ним, когда он смотрел на груду хвои и черное место костра.
Ему хотелось бы вернуть им жизнь, свободу, счастье и руки его крепко сжимались, когда он вспоминал о своей решимости пожертвовать всем, даже своей честью, ради женщины, которую он полюбил.
Через четверть часа после того, как он нашел их стоянку, он снова пустился в погоню. Он заметил, что след Скотти Дина шел теперь гораздо прямее и не делал зигзагов и петель. Это доказывало, что, когда они покинули привал, уже рассвело. Изабелла теперь шла, и сани двигались быстрее. Билли тоже ускорил шаг и на открытых местах пускался в быстрый бег. Следы были относительно свежие, и к концу второго часа он знал, что они должны быть недалеко впереди него. Он пересек болото, взобрался на гребень возвышения и там остановился. Изабелла должна была измучиться, поднявшись на вершину.
Он мог видеть, что последние шаги Дин помогал ей, а потом она упала на снег, и он подложил под нее одеяло. Они выпили чаю, вскипяченного на костре, и пролили немного на снег. Чай еще даже не совсем заледенел. Билли невольно спрятался за уступ и посмотрел вниз на лесистую долину у его ног. Через несколько минут он начал спускаться.
Он уже почти достиг дна долины, как вдруг остановился как вкопанный с громким восклицанием ужаса. На этом месте склон внезапно обрывался и переходил в отвесный обрыв. В одну секунду он представил себе, что должно было случиться. Дин и Изабелла спускались по снежной насыпи, когда она внезапно провалилась под их тяжестью и они рухнули вниз на камни.
Не простоял он и минуты, как до него донесся откуда-то издалека сзади странный звук. Конечно, это собачий лай. Беки и его товарищи гонятся за ним на санях.
Он повернул немного налево, чтоб обойти обрыв и пустился, не раздумывая больше, вниз. Только когда он убедился, что Скотти Дин с упряжкой выбрался из сугроба, Билли вздохнул с облегчением. Он вытер холодный пот, выступивший у него на лице от испуга, и присмотрелся к отпечаткам мокасин на том месте, где Дин поднимал сани. Или Изабелла, или Дин получили повреждение во время падения, быть может, легкое. В сотне шагов от обрыва сани снова остановились, и дальше ехал Дин, а Изабелла шла.
Он двигался теперь осторожнее. Еще через сотню шагов он остановился и втянул в себя воздух. Впереди ели и кедры росли теснее и гуще, и он чувствовал, что какой-то запах доносился до него оттуда. Сначала он подумал, что это запах смолы. Но минуту спустя он уже твердо знал, что это дым.
В силу привычки он в сотый раз схватился за пустую кобуру. Отсутствие оружия еще увеличило предосторожности, с которыми он приближался к чаще деревьев впереди. Под прикрытием нависших, занесенных снегом ветвей, он свернул под прямым углом к следу и начал описывать широкий круг. Он действовал быстро. Через полчаса Беки доберется до перевала. То, что он намеревался сделать, должно быть окончено ранее. Через пять минут до него донеслись первые струйки дыма, и он начал сворачивать к костру.
Его смущало безмолвие. Он был уже близко, но не слышал ни звука человеческого голоса, ни собачьего лая. Наконец он достиг такого места, откуда, спрятавшись за молодую ель, он мог видеть костер. Он был не больше чем в тридцати футах от него. Он задержал дыхание, увидев то, что было перед ним. У самого огня на одеяле лежал Скотти Дин, положив голову на мешок. Никаких признаков Изабеллы, саней и собак не было видно. Сердце Билли замерло. Он не мог терять времени, раздумывая, куда могла деваться Изабелла с собаками.
Дин лежал один, спиной к нему. Судьба не могла послать ему более благоприятного случая. Его мокасины быстро и мягко шагали по снегу. Он был в каких-нибудь шести шагах, когда раненый услышал его, и тот едва успел пошевелиться, как Мак уже стоял над ним. Он сам удивился той легкости, с какой он повалил Дина на спину и надел ему кандалы на руки. Раньше чем он отдал себе отчет, как все это случилось, дело уже было сделано. Голова Дина была обвязана тряпкой, и сквозь нее сочилась кровь. Он казался совершенно обессиленным. Он посмотрел на Билли остановившимся взглядом и, сообразив, что случилось, издал тихий стон.
В следующее мгновение Билли был уже на коленях около него. Он дважды видел раньше Дина в Черчилле, но тут он первый раз заглянул так близко в его лицо. Это было лицо, совершенно измученное усталостью и душевными страданиями. Щеки провалились и серые стальные глаза, глядевшие теперь на Билли, покраснели от долгих месяцев борьбы с метелями, это было лицо не преступника, а именно человека такого сорта, какому Билли всегда доверял. Белокурый, бесстрашный, полный той спокойной силы, которая сочетается с правдивостью и честностью в борьбе.
В ту же секунду Билли понял, почему этот человек не убил его, когда имел к тому возможность. Дин был не из тех, кто наносит удар в темноте или сзади. Он оставил Билли жизнь, потому что верил в человека, и мысль, что он сам разрушил веру Дина, напав на него, когда он лежал на земле, раненый, наполнила сердце Билли горьким стыдом. Он схватил руку Дина.
— Мне самому отвратительно то, что я сделал, старина, — заговорил он быстро. — Скверно надевать эти штуки на раненого. Но мне поневоле пришлось решиться на это. Я бы ни за что не пошел за вами — клянусь честью — если бы Беки Смит и двое других не напали на ваш след на старом привале. Они бы наверно догнали вас. И ей бы несдобровать тогда. Поняли? Ей бы пришлось плохо. И тогда я решил опередить их и захватить вас сам. Я хочу, чтоб вы поняли. И вы поймете, надеюсь. Вы ведь слышали, что я говорил, так как я не сомневался, что вы-таки по-настоящему мертвы, и, небом клянусь, я так и думал, как говорил. И я бы не пошел за вами. Но этот Беки — мерзавец и подлец, а мне, может быть, удастся со временем помочь вам. Они будут здесь через несколько минут.
Он говорил быстро, голос его дрожал от волнения, с каким он говорил. Скотти Дин ни на минуту не отводил взгляда от его лица. Когда Билли замолчал, он все еще смотрел на него, пытаясь прочесть по его лицу, правду ли тот говорил. Потом Мак-Вей почувствовал, как рука Дина тихонько сжала его руку.
— Я думаю, что вы честный человек, Мак-Вей, — сказал он. — И я бы хотел, чтобы все это скорее кончилось. Я не сержусь на вас — я знаю, что вы позаботитесь о ней.
— О, да… если б мне даже пришлось бороться из-за нее и… убивать.
Билли выпустил его руку и сжал кулаки. Глаза Дина внезапно вспыхнули огнем.
— Я это и сделал, — прошептал он, схватив руку Билли. — Я убил за нее. Это тоже был мерзавец. И вы бы сами сделали то же!
Он опять взглянул на Билли.
— Я рад, что слышал, лежа в ящике, что вы говорили, — прибавил он. — Если бы она не была чиста и прекрасна, как звезды, я чувствовал бы другое. Но что-то в глубине моего существа говорит мне, что вы будете относиться к ней, как брат. Я верил не многим людям. Но вам я верю.
Билли низко склонился к нему. Лицо его пылало, голос дрожал:
— Благослови вас Бог за это, Скотти! — сказал он.
Какой-то шум, донесшийся из леса, заставил обоих мужчин поднять глаза.
— Она взяла собак и пошла в лес за топливом, — сказал Дин. — Это она возвращается.
Билли вскочил на ноги и повернулся к обрыву. Он тоже слышал этот звук, но слышал и другой, с другой стороны. Он угрюмо усмехнулся и повернулся к Дину.
— Они тоже близко, Скотти, — произнес он. — Они спускаются с обрыва. Я возьму ваше оружие, старина. Возможно, что произойдет схватка.
Он сунул револьвер Дина в кобуру и быстро зарядил ружье, стоявшее поблизости.
— А где же мое? — сказал он.
— Я бросил его, — сказал Дин. — Это наше единственное оружие.
Билл ждал, когда Изабелла Дин покажется из-за густых ветвей елей.
