Сильная струя рвоты ударила в пакет. Она разлилась по рукам Дженнифер, капала ей на колени. Она повернула к Кейси позеленевшее, искаженное лицо.
— Прошу вас, прекратите…
Самолет опять клюнул носом. Начиналось очередное пике.
Кейси посмотрела на Дженнифер.
— Вы ведь хотели снять события от начала до конца. Потрясающие кадры. Осталось еще два колебания…
— Нет! Не надо!
Машина мчалась вниз.
— Тедди, — сказала Кейси, продолжая смотреть на Дженнифер. — Убери руки со штурвала.
Глаза Дженнифер испуганно расширились.
Щелк.
— Понял тебя. Отпускаю штурвал.
В тот же миг самолет выровнялся — мягко, плавно. Визг турбин сменился монотонным низким рокотом. Пенные кубы повалились на пол, кувыркнулись и застыли в неподвижности.
Горизонтальный полет.
В иллюминаторы заглянуло солнце.
Дженнифер вытерла губы ладонью и обвела салон мутным взором.
— Что?… Что случилось?
— Пилот убрал руки со штурвала.
Дженнифер непонимающе покачала головой. Ее глаза словно остекленели.
— Убрал… руки? — слабым голосом переспросила она.
Кейси кивнула:
— Совершенно верно.
— Тогда почему…
— Машину ведет автопилот.
Мэлоун осела в кресле, откинув голову назад.
— Не понимаю, — сказала она.
— Чтобы положить конец инциденту, капитану Пятьсот сорок пятого нужно было лишь отпустить штурвал. Стоило ему убрать руки — и все тотчас прекратилось бы.
Дженнифер вздохнула:
— Почему же он этого не сделал?
Кейси не ответила. Она повернулась к монитору и сказала:
— Возвращаемся, Тедди.
Миновав главный зал станции испытательного полигона, Кейси вошла в комнату пилотов — старое обшитое деревянными панелями помещение, служившее летчикам местом отдыха еще в те времена, когда “Нортон” выпускал военную технику. Комковатая зеленая кушетка, выцветшая на солнце. Несколько металлических самолетных кресел вокруг стола, покрытого исцарапанным пластиком. Единственным современным предметом в комнате был маленький телевизор с встроенным видеомагнитофоном. Он стоял у обшарпанного автомата кока-колы, на котором висела табличка “неисправен”. В окне дребезжал кондиционер. Солнце уже раскалило летное поле, и в комнате воцарилось удушливое тепло.
Кейси выглянула в окно и посмотрела на операторов “Ньюслайн”, которые бродили вокруг Пятьсот сорок пятого, сверкавшего в ярких лучах пустынного солнца. Они выглядели растерянными, явно не знали, что им делать. Время от времени они нацеливали объективы, словно собираясь начать съемку, и тут же опускали камеры. Казалось, они чего-то ждут.
Кейси вскрыла бурый бумажный конверт, который принесла с собой, и просмотрела его содержимое. Цветные ксерокопии, которые она заказала Норме, получились отменно. Телексы принесли именно те сообщения, которые она ждала. Все готово.
Она подошла к телевизору, который велела установить в комнате. Вставив в щель кассету, она принялась ждать.
Ждать Мэлоун.
Кейси чувствовала, как ее охватывает усталость. Она вспомнила о “скопе” и, закатав рукав, сняла четыре круглых пластыря, налепленных в ряд на руке. Скополаминовый пластырь для борьбы с морской болезнью. Благодаря ему Кейси не стошнило во время полета. Она знала, что ее ожидает. Мэлоун даже не догадывалась.
Кейси не испытывала ни малейшей симпатии к журналистке. Она лишь хотела покончить с этим делом. Сейчас ей предстоял последний решительный шаг.
О ее истинных намерениях знал только один сотрудник “Нортона” — Фуллер. Когда Кейси позвонила ему из видеоцентра, он сразу уловил ее замысел. Он понимал, какие последствия сулит передача видеозаписи “Ньюслайн”. Он предвидел, какое воздействие окажет она на журналистов и как их можно заманить в ловушку.
Испытательный полет захлопнул западню.
Кейси ждала Мэлоун.
Пять минут спустя в комнату вошла Мэлоун и с грохотом захлопнула за собой дверь. На ней была форменная роба испытательного полигона. Она умыла лицо и зачесала волосы назад.
Она была донельзя раздражена.
— Не понимаю, что вы хотели этим доказать, — заговорила она, — но вы недурно повеселились. Сняли на пленку дешевый спектакль. Перепугали меня до смерти. Надеюсь, вы получили удовольствие, но мой сюжет не изменится ни на йоту. Баркер был прав. Как он и говорил, у вашего самолета нелады с предкрылками. Он упустил лишь одно обстоятельство — то, что эти неполадки проявляются при отключенном автопилоте. Именно это мы выяснили сегодня в ходе вашей жалкой демонстрации. Вы ни в чем меня не убедили. Ваш самолет — летающий гроб. Как только передача выйдет в эфир, вы лишитесь всей своей клиентуры. Мы втопчем в грязь ваши дерьмовые самолеты и вас лично.
Кейси промолчала. “Молоденькая глупая девчонка”, — подумала она, сама удивляясь резкости своих суждений. Должно быть, она успела проникнуться духом старшего поколения работников “Нортона”, людей, которые умели отличить истинную силу от пустопорожней болтовни и позерства.
Мэлоун еще несколько минут сотрясала воздух нелепыми угрозами, потом Кейси сказала:
— У вас ничего не получится.
— Вот увидите!
— У вас один выход — рассказать правду о происшествии на борту Пятьсот сорок пятого. Но вряд ли вам захочется это сделать.
— Дождитесь субботы, — прошипела Мэлоун. — И копайте себе могилу.
Кейси вздохнула:
— Сядьте, мисс Мэлоун.
— И не подумаю!
— Неужели вас не заинтересовало, каким образом девица из провинциального видеоцентра могла узнать, что вы снимаете репортаж о “Нортоне”? — заговорила Кейси. — Как она раздобыла номер вашей сотовой связи, как догадалась позвонить вам?
Мэлоун молчала.
