На мгновение в трубке все смолкло, потом послышался знакомый голос:
— Доброе утро, Джон.
Смит выпрямил спину.
— Добрый вечер, сэр.
Руководитель «Прикрытия-1» Натаниэль Фредерик Клейн усмехнулся.
— Слишком уж официально, подполковник. Как видно, стены вокруг тебя не без ушей. Мэгги сказала, ты попал в какую-то переделку.
Смит сдержал улыбку. Он был на сто процентов уверен, что хотя бы один скрытый микрофон да записывает сейчас его слова. Инспектор Карасек его явно подозревал.
— Я звоню из пражского отделения полиции. Вчера во второй половине дня на нас напали трое неизвестных. Моего коллегу из России, ученого Валентина Петренко, убили.
Клейн ответил не сразу.
— Понятно, — наконец проговорил он. — Правильно сделал, что вышел на связь, Джон. Положение опасное. Я бы сказал, крайне опасное. Расскажи поконкретнее.
Смит повиновался: начал описывать подробности случившегося, придерживаясь той версии, которую изложил полиции. Если его подслушивали, не стоило давать повода приставать к нему с лишними вопросами. Фред Клейн был достаточно умен — явные пробелы мог заполнить и самостоятельно.
— Вы попались в лапы профессионалам, — с уверенностью произнес Клейн, когда Смит замолчал. — Спетой команде, убийцам по найму, владеющим приемами рукопашного боя и оружием.
— Несомненно, — согласился Смит.
— Русские?
Смит задумался, воспроизводя в памяти слова и интонации Волосатика. Когда тот прекратил разыгрывать из себя попрошайку и заговорил по-английски, Смит сразу уловил легкий акцент — какой именно, определить было сложно.
— Возможно, — ответил он, пожимая плечами. — Но я не уверен.
Клейн несколько мгновений молчал.
— А где конкретно доктор Петренко работал в Москве? — поинтересовался он.
— В Центральной клинической больнице, — ответил Смит. — Отличный был парень. Один из лучших специалистов в своей области.
— В Центральной клинической больнице? — задумчиво переспросил Клейн. — Любопытно. Весьма и весьма любопытно.
Смит повел бровью. Все время оставаясь в тени, Клейн имел свободный доступ к сотням информационных источников. Знали ли другие американские либо европейские разведорганы о внезапном появлении новой болезни в Москве?
— Так или иначе, тебе несказанно повезло, — продолжил Клейн. — Они запросто могли тебя пришить.
— Да, сэр, — согласился Смит. — Кстати, местная полиция оценивает ситуацию примерно так же.
Клейн фыркнул.
— Готов поспорить, они засыпали тебя неожиданными и обескураживающими вопросами. Не могут понять, как ты вышел из переделки живым. Так обстоят дела?
— Примерно так, сэр, — ответил Смит, криво улыбаясь. — Добавьте к этому слова «персона нон грата» и поймете точно, в каком я сейчас положении. Меня выпроваживают вон, первым же рейсом через Лондон.
— Неприятно, но не смертельно — ни для твоей карьеры, ни для нас, — прокомментировал Клейн. — Но давай ближе к делу: ты еще в опасности?
Смит как следует обдумал вопрос. Им он промучился практически целую ночь. Что затевают убийцы Петренко? Входит ли в их обязанности убрать всех, с кем российский ученый связывался, или им достаточно его смерти?
— Не исключено, — сознался он. — С уверенностью судить нельзя, но... Не исключено.
— Понял, — невозмутимо ответил Клейн. Связь оборвалась, но менее чем через минуту возобновилась. — Организую тебе подмогу, правда, не очень надежную — слишком уж мало времени. Чтобы ты не пропал там совсем один. Можешь подождать примерно с час?
Смит кивнул.
— Без проблем.
— Замечательно. Перед выходом из участка еще раз позвони. — Клейн помолчал. — И постарайся уцелеть, Джон. А то я с ума сойду, заполняя ворох чертовых бумажек.
Смит улыбнулся.
— Буду иметь это в виду, — пообещал он.
Человек средних лет в теплом коричневом пальто, перчатках, меховой шапке и зеркальных солнцезащитных очках вышел из полицейского участка на улице Конвиктска и, не оглядываясь, торопливо зашагал на юго-запад, в сторону реки.
В узком переулке неподалеку его ждал черный седан «Мерседес» с тонированными окнами. Остановка автотранспорта в этом месте была запрещена, но на лобовом стекле «Мерседеса» красовался знак дипломатического ведомства, а потому знаменитые своим усердием пражские инспекторы дорожного движения обходили нарушителя стороной.
Человек все так же торопливо открыл дверцу водителя, сел за руль. Снял шапку и очки, бросил их на соседнее кожаное сиденье. И рукой в перчатке пригладил только сегодня подстриженные темные волосы.
— Ну и? — послышался сзади гнусавый голос. — Что удалось разузнать?
— Американец все еще в полиции, — ответил, глядя в зеркало заднего вида, водитель — румын Драгомир Илинеску. Собеседника он почти не видел. — Но они недолго его продержат. Сегодня же отправят через Лондон в Нью-Йорк, как ты и сказал.
— Под охраной?
— Насколько я понял, без. Чехи и в аэропорт отпустят его одного.
— А насколько надежен наш человек? — спросил голос.
Илинеску пожал плечами.
— Еще ни разу не подвел нас. Нет причин подозревать его в предательстве и сейчас.
— Отлично. — В тени заднего сиденья блеснула белозубая улыбка. — Тогда устроим подполковнику Смиту самое необычное в жизни путешествие. Подавай сигнал остальным. Начинаем немедленно. Роли распределены.
Илинеску послушно взял телефон, нажал кнопку на шифраторе, но вдруг замер в нерешительности.
— Имеет ли смысл так рисковать? — спросил он. — Петренко ведь мертв, украденные материалы уничтожит вода. С основной задачей мы справились. Американец выжил, но разве какой-то там доктор может нам помешать?
Человек на заднем сиденье подался из полумрака вперед. Бледный свет от лобового стекла блеснул на его бритом черепе. Очень осторожно, почти ласково, он прикоснулся пальцами к пластырю на сломанном носу. На пластыре темнели пятна засохшей крови.
— По-твоему, так меня отделать смог
У Илинеску при воспоминании об ужасающих фотографиях, которые ему показывали, под левым глазом задергалась мышца. Он оживленно закивал.
— Да-да. Помню.
