но вины Кресла в этом не было.
По приходе домой я зажег свет и понял, какие чувства испытывал папа Медведь, увидев, что кто-то сидел на его стуле. В моем случае следовало говорить в настоящем времени, ибо человек этот сидел, вернее полулежал, с закинутой назад головой, сложенными на животе руками и вытянутыми вперед ногами. Широко открытые глаза, раззявленный рот и вывалившийся язык, темный и раздутый, дополняли картину. На груди покоились две белые пластмассовые рукоятки, какие обычно надевают на велосипедный руль. Крепились рукоятки по концам струны от рояля, которой лишили жизни Уолтера Готара.
Если его смерти и предшествовала борьба, ее следов я не заметил. Лампы стояли на местах, в пепельницах громоздились окурки. И он разве что посучил ногами, когда струна впилась в горло. Смерть ему досталась нелегкая, ибо умирал он по меньшей мере минуты две, если душитель обладал немалым опытом и физической силой.
Я пересек комнату, снял телефонную трубку и набрал номер 444-1111. Когда мужской голос ответил: «Полиция. Линия экстренной связи», — я назвал свои фамилию и адрес, сообщил, что нашел у себя в гостиной убитого человека, и положил трубку. Тут же набрал другой номер, но обошелся без адреса и фамилии, когда на другом конце провода сняли трубку.
— Твой приятель, Уолтер Готар.
— Что с ним? — спросил Падильо.
— Он убит.
— Где?
— В моем кресле. Его задушили. Струной от рояля, вдетой в пластмассовые рукоятки для велосипедного руля. Я думаю, что это струна от рояля.
— Копы уже едут?
— Я им только что позвонил.
— Буду у тебя через пять минут.
— Если они прибудут первыми, чего мне не следует им говорить?
Он задумался.
— Говори все.
— Тогда я могу сказать правду.
— Возможно, они даже поверят, — и в трубке раздались гудки отбоя.
Я знал, что в таких ситуациях ничего нельзя трогать, но подошел к бару и плеснул себе виски, резонно предположив, что убийца, во-первых, мог отдавать предпочтение другой марке, а во-вторых, он не так уж глуп, чтобы оставлять отпечатки пальцев на бокале, из которого пил за успешное завершение дела.
С бокалом в руке я переместился на середину гостиной. Смотрел на тело Уолтера Готара и думал, а с чего он решил в столь поздний час повидаться со мной, и как попал в мою квартиру, и знаком ли я с человеком, который не счел за труд принести с собой струну и затягивать ее на шее Готара, пока тот не умер от удушья. Раздумья мои прервал стук в дверь.
Падильо прямиком направился к Готару, обыскал его карманы. Все найденное рассовал обратно, предварительно стерев рукавом отпечатки пальцев. Затем выпрямился и пристально посмотрел на мертвеца.
— Теперь он совсем не красавец, не так ли?
— Да уж, — согласился я. — Ты позвонил его сестре?
Падильо покачал головой и прошел к бару.
— Незачем брать на себя работу полиции.
— Нашел что-нибудь в его карманах?
— Интересный у него набор ключей.
С бокалом виски Падильо присоединился ко мне, и мы стояли посреди гостиной, словно два джентльмена, приглашенные на коктейль в совершенно незнакомую компанию. Дожидаясь полиции, мы обменялись едва ли десятком фраз. Зато с их приездом наговорились вдоволь.
Статистика говорит, что в Вашингтоне за прошлый год было совершено 327 убийств, и двое полицейских, прибывших по моему звонку, выглядели так, словно через их руки прошла половина покойников. Один был негр, второй белый, и они, похоже, не питали теплых чувств ни друг к другу, ни ко мне с Падильо.
Белый, высокий, ширококостный, лет тридцати трех — тридцати четырех, со светло-синими глазами, предъявил удостоверение сержанта, выданное на имя Лестера Вернона. По его голосу и внешности я решил, что передо мной представитель шестого или седьмого поколения американцев, ведущих свой род от англосаксов, который пришел к выводу, что лучше ворочать мертвецов, чем рубить уголек в Западной Виргинии. Скорее всего, я не ошибся.
Негр, лейтенант Френк Скулкрафт, был на пару лет старше, с широким носом и толстыми губами. Говорил он только левой половиной рта, так как с мускулами правой что-то произошло, и они отказывались шевелиться.
— Значит, обнаружив его, вы позвонили нам, а затем вашему деловому партнеру? — Скулкрафт мотнул головой в сторону Падильо.
— Совершенно верно, — ответил я.
— Почему вы позвонили ему, а не адвокату? — полюбопытствовал Вернон.
— Потому что адвокат мне не потребуется, — разъяснил я ему.
— Хм-м, — буркнул Вернон и пошел еще раз взглянуть на тело.
Детективы допрашивали меня и Падильо минут двадцать, и все это время по квартире шастали полицейские, без всякой, по моему разумению, на то надобности. Параллельно работали эксперты, но на них я просто не обращал внимания. Минут через тридцать с небольшим тело Уолтера Готара на носилках покинуло мою квартиру, о чем я нисколько не сожалел.
Сержант Вернон вновь присоединился к нам.
— Такого я еще не видел.
— О чем ты? — поинтересовался Скулкрафт.
— Эти пластмассовые рукоятки. Внутри они залиты свинцом. Для струны в нем просверлены отверстия. В свинце и закреплены ее концы. Намертво, — в его голосе слышалось восхищение.
— Забавно, скажу я тебе, — прокомментировал его слова Скулкрафт.
— Что же тут забавного?
— Человек положил столько усилий на изготовление орудия убийства, а потом оставляет его на месте преступления. Мне кажется, его можно использовать не один раз. Что скажете, Падильо?
— Ничего.
— И вы не знаете, где сейчас его сестра?
— Готар говорил, что они остановились в «Хэй-Адамс».
— Мы звонили туда, но ее там нет.
Падильо взглянул на часы.
— Еще только четверть второго. Возможно, она где-то развлекается.
Остальные сведения о Уолтере и Ванде Готар, полученные полицией от Падильо, также не отличались информативностью. Да, он знаком с Уолтером Готаром и его сестрой лет эдак пятнадцать. Нет, он понятия не имеет о цели их визита в Вашингтон, хотя они и говорили, что приехали по какому-то делу. И уж конечно, ему неизвестно, кто мог бы убить Уолтера.
— То есть они заглянули к вам лишь для того, чтобы поздороваться? — уточнил Скулкрафт.
— Я этого не говорил, — ответил Падильо.
— Так зачем они приходили?
— Хотели узнать, нет ли у меня желания поучаствовать в одной их затее.
— Деловом предприятии?
— Можно сказать и так.
— И что же это за затея?
— Не знаю.
— Какими делами, как правило, занимались брат и сестра Готар?
