— Ба! — удивился старый мастер. — Мой собственный ученик! Тесен мир. Куда этого бродягу занесло-то? Я лет двадцать о нем ничего не слышал.
— На Манхене, в Барталадарских горах живет, — улыбнулся юноша. — Когда отец узнал, что неподалеку горный мастер поселился, то всех троих сыновей за шкирку к нему отволок. Мастер Тарвон согласился нас взять, за что ему огромное спасибо. Да не только отец, у учителя сейчас больше полусотни учеников, все аристократы, живущие не дальше двухсот верст от его пещеры, детей на обучение отправили.
— Давно шнурок получил? — прищурился Кертал.
— Полгода назад… — смутился горец. — В юриэнской коллегии боевого братства.
— Зовут как?
— Лек Белый Волк, младший лорд великого дома ар Сантен.
— В метрополию зачем прибыл?
— А что дома делать-то? — скривился юноша. — Овец пасти или рудником управлять? Не хочу. Скучно. Я лучше его величеству послужу. Не зря ведь горным мастером становился?
— Правильно! — уголки губ старика поползли вверх, в глазах светилось явно видимое одобрение. — Дома сидеть последний дурак способен, воину дома никак место. Думаешь старшим становиться, или младшим останешься?
— Думаю… — тяжело вздохнул Лек. — Вчера вот ученика себе взял. Посоветоваться с тобой по его поводу хотел, старший брат. Боюсь, взвалил на себя ношу не по силам…
— А что так? — удивился Кертал.
— Ученик уж больно странный попался.
— Да? И чем же он странен?
— Да ты его, наверное, знаешь. Можно позвать?
— Ну, зови… Поглядим, что там у тебя за ученик.
— Санти, заходи, — обернулся к двери Лек.
Когда в зал вошел огненно-рыжий, конопатый мальчишка лет шестнадцати на вид в новом полотняном костюме для тренировок, глаза старого мастера стали круглыми, как у совы, лицо вытянулось, с него в этот момент можно было ваять статую воплощенного недоумения. Кертал обошел Лека пару раз, смотря на юношу так, как будто сомневался, что стоящий перед ним человек находится в здравом рассудке. Потом снова глянул на Санти и потряс головой, пытаясь, видимо, избавиться от наваждения.
— Да, уж… — сказал старик через несколько минут, несколько придя в себя. — Ты прав, ученик у тебя действительно совершенно особый. И как только тебе в голову пришло взять это наглое, рыжее существо в ученики? Не человек ведь, а ходячее непотребство.
— Так получилось… — развел руками смущенный Лек. — Слово Воина произнесено и заверено эльдаром, серый шнурок мальчишка получил. Буду воспитывать.
— Его воспитаешь… — Кертал с сомнением посмотрел на Санти, ковыряющего носком только что купленного башмака пол, ему было крайне непривычно ходить в обуви, но с наставником не поспоришь. — Но все-таки, как ты ухитрился так влипнуть, а, парень?
— Я на его движения смотрел, — пожал плечами молодой горец. — Да ты сам проверь, старший брат, так только на второй-третий год обучения двигаются. Он за пару лет черный шнурок получить сможет, если тренироваться как следует станет.
— Да? — приподнял кустистые брови старый мастер. — Надо посмотреть. Я к нему как-то не присматривался, репутация у парня настолько отвратительная, что от него буквально все шарахаются. А ну-ка, рыжий, иди сюда.
Санти неуверенно приблизился. Суровый старик до онемения пугал его, полупрозрачный беловатый шнур на плече Элоиза Кертала сообщал, что его носитель — высший горный мастер-наставник, воин такого класса, что победить его мог разве что сам император или кто-нибудь из эльдаров. Несколько других шнуров говорили об участии в большинстве битв последних пятидесяти лет. Это были не просто шнуры, а самые престижные боевые награды элианской империи, каждая давала право на титул барона, а то и графа. Чтобы получить такую награду, необходимо было совершить, как минимум, подвиг. Вручал их лично император. Да и сотни шрамов на полуобнаженном теле говорили о многом, очень многом. Ведь за каждым стояла рана. Мальчишка вздрогнул — он страшно боялся боли. Старик бесцеремонно ощупал его, как щупают лошадь на рынке. Санти терпел, не решаясь протестовать.
— А ну-ка сделай так, — негромко сказал Кертал, медленно подымая правую ногу вертикально вверх.
Рыжий только плечами пожал. Нашел, чем удивить. Он легко повторил движение старого мастера, с раннего детства Санти обладал редкой гибкостью и никогда не пренебрегал растяжкой, акробату иначе нельзя.
— Хорошо… — довольно покивал старик. — Очень даже хорошо. А теперь прокрути пару сотен фляков. Закончишь серию двойным или тройным сальто. Посмотрим, что ты за акробат.
— Простите, у меня двойное еще не получается… — покраснел Санти. — Только одинарное.
— Ладно, пусть будет одинарное.
Мальчишка вздохнул, поежился и прыгнул на руки, начав серию. Ему и пятьсот фляков не трудно было сделать, дядька Балдур в свое время хорошо гонял, пока не растолстел и не осел в Тарсидаре. Закончив, Санти вернулся ко входу, на обращая никакого внимания на продолжающих тренировку аристократов в левом углу огромного зала.
— Теперь понимаю, чем он тебе пришелся по вкусу, — пожевал губу старый мастер. — Несколько неэкономично движется, но материал очень даже неплохой. Отшлифовать несложно. Беда только, что дурак полный. Как можно не понимать, что глупые розыгрыши обижают людей? И люди этих обид не прощают. Сколько раз его до полусмерти избивали, а он все равно свою линию гнет.
— Я, кажется, понял в чем тут дело… — задумчиво сказал Лек. — Он ведь скоморох от бога, на его представлениях люди с ума от смеха сходят. Но Санти при том не различает где сцена, а где жизнь. Он их путает и ведет себя в жизни так, как можно только на арене.
— А ведь что-то в этом есть… — потер подбородок Кертал. — Вполне даже возможно. Тебе, впрочем, все равно придется выбивать из-под ног ученика почву, чтобы понял основополагающие вещи. Советую показать ему, что чувствуют люди, над которыми он шутил. Никуда тебе не деться, серый шнурок передан по всем правилам, я слышу его пение, значит что-то делать с рыжим все равно придется.
— Придется… — тяжело вздохнул Лек. — Я попробую воспользоваться твоим советом, старший брат. Вполне возможно, что получив свои шуточки на свою же голову, он задумается.
— Надеюсь, — с сомнением покосился на Санти старый мастер. — А теперь займемся тобой. Вижу, используешь двумечный бой?
— Да, — кивнул юноша. — У меня с детства обе руки одинаково работали. Учитель это, конечно, заметил, и стал тренировать по особой программе. Он ведь и сам двумечник.
— Знаю, мой первый ученик, как-никак. Ладно, поехали.
Старик отошел к оружейной стойке около правой стены тренировочного зала и вынул два картага из потертых, непрезентабельных на вид ножен. Клинки светились мягким светом, казалось, они пели неслышную песню. Каждый нормальный мужчина, увидев обнаженные картаги, замирал от восторга. Чудо, а не мечи. Лезвие картага рассекало напополам пушинку, его можно было согнуть кругом и не сломать при этом. Они легко перерубали плохо выкованные сабли кочевников, и те почитали горных мастеров за колдунов.
Тренировка остановилась, ученики сбились в кучу у стены, каждому хотелось посмотреть на схватку адептов двумечного боя. Редко когда можно было увидеть такое зрелище, обычно горные мастера не сражались при свидетелях. Многие юные аристократы смотрели на Лека с затаенным восторгом. Ведь перед пугающим их до онемения грозным старцем стоял такой же, как и они сами, молодой лорд, представитель великого дома. Пусть варвар, пусть горец с Манхена, но все-таки аристократ.
Церемонный поклон, каждый из мастеров скрестил картаги перед лицом и отступил на шаг назад. А затем зрителям показалось, что по залу пронесся вихрь. Сражающиеся на пару секунд исчезали, их движения оказались настолько быстры, что уследить за ними было невозможно. Многие только хлопади глазами, смотря на невероятное зрелище. Святые угодники! Ведь мастеру-наставнику далеко за
