отечеству.
— Вижу, что в споре с вами мне суждено всегда оказываться побежденным — ответил Кай. — Но если даже это так, господин ленсман, верьте мне: я человек чести, и я ни о чем так не мечтаю, как иметь право принадлежать отныне к числу ваших друзей.
— Вы заслужили это право, — ответил ленсман и, сняв перчатку, протянул Каю руку. — Прощайте, капитан, и спасибо за ту радость, какую вы нынче вечером доставили мне, старику.
— Завтра утром я иду к королю, — повторил растроганный Кай. — Я не успокоюсь, пока не открою ему всей правды.
— Не надо, капитан Люкке. Завтра утром король и я, мы разъедемся в разные стороны, и одному богу известно, приведется ли нам еще свидеться на этой земле.
Брокенхус поклонился и пошел к себе, а Кай проводил старика до наружной лестницы замка, выказывая ему такое почтение, какое подобает самым знатным особам. Вернувшись, Кай продолжал прерванное занятие — распределять сторожевые посты между своими драгунами.
— Помнится мне, капрал Вольф, — заявил Кай, — что я приказал тебе взять восемь человек и отправиться в левое крыло замка, где находятся покои ее величества. Там ты расставишь своих людей и велишь им вести себя тихо и благопристойно. Слышите вы, молодцы! Не вздумайте пьянствовать, а пуще всего дымить этим проклятым зельем, которое ваш брат наемник принес в эту страну. Вы отравите воздух в покоях королевы.
Проклятым зельем Кай называл табак, который солдаты Карла Пятого привезли из Испании в Германию, а наемники покойного короля перенесли оттуда в Данию и приохотили к нему простолюдинов.
Драгуны отправились на свои посты, только капрал Вольф задержался в прихожей.
— Ты понял меня, капрал? — спросил Кай.
— Так точно, господин капитан, — ответил Вольф, приложив руку к загнутым полям своей шляпы.
— Так чего же ты мешкаешь, черт возьми?
— Ваша милость изволили забыть, что разрешили мне нынче вечером отлучиться в поселок. Солдаты говорят, что засветло мы выступаем в поход, а стало быть, у меня, горемычного, уже не выдастся свободной минуты.
— Клянусь богом, ты прав, — заявил Кай таким тоном, точно только сейчас вспомнил о своем обещании. — У тебя, кажется, в поселке живет подружка.
— Да, благородный господин, в том-то все и дело. Наш брат драгун, куда ни придет, сразу заводит себе подружку. Но таких девушек, как эта, я еще не встречал; я на ней женюсь, если только вернусь живым из похода.
— Как же быть? Я и вправду пообещал отпустить тебя нынче вечером, дворянин должен держать свое слово. Но служба прежде всего, ты ведь сам знаешь, капрал!
— Ах, благородный господин! — униженно взмолился капрал. — Отпустите меня хоть ненадолго… Тут дело идет о жизни, ваша милость! Если я уеду, не простившись с ней, девушка наложит на себя руки. Отпустите же меня, господин капитан! Я мигом вернусь обратно!
— А кто заменит тебя на посту? Хороший пример ты подаешь своим солдатам!
Капрал поник головой и уже сделал поворот кругом, собираясь уходить, как вдруг Кай его остановил:
— Послушай, капрал! Мне пришла в голову мысль! Я хочу удружить тебе, потому что ты славный малый и храбрый солдат. Дай мне свой плащ и шляпу, мы почти одного роста, я встану за тебя на караул, все равно мне сегодня что-то не спится, а ты навестишь свою милую. Ну как, ты доволен?
— Благослови вас бог за вашу доброту, господин капитан! — вне себя от счастья воскликнул влюбленный и в знак почтительной благодарности поцеловал свою руку, а потом коснулся ею руки Кая.
— Только держи язык за зубами и возвращайся вовремя!
Капрал отдал честь и ушел. А Кай закутался в плащ, низко надвинул шляпу на глаза и отправился к караульным.
В покои королевы надо было идти длинным коридором. Один его конец упирался в парадную лестницу, которая вела снизу во второй этаж. В противоположном конце было прорублено окно, выходившее на море; у этого окна, под углом к первому, начинался другой коридор, который вел в покои хозяина замка. Освещался коридор медной лампой, висевшей на лестнице, а в этот вечер в него падал еще и лунный свет из окна.
Кай поставил часового у лестницы, а сам выбрал пост у окна, как раз напротив дверей в покои королевы. Остальные драгуны, которые должны были ночью сменить часовых снаружи и внутри замка, расположились в одной из комнат нижнего этажа, превращенной в караульную.
Королева задержалась в покоях короля. В замке, еще совсем недавно таком оживленном и шумном, царила полная тишина, которую лишь изредка нарушал шум открываемой или закрываемой двери в нижнем этаже да однообразное позвякиванье оружия, когда часовые начинали расхаживать взад и вперед, чтобы согреться.
По лицу Кая было видно, как он взволнован. Он нетерпеливо ждал продолжения приключения, на которое он отважился в ту минуту, когда сделал вид, будто хочет выручить молодого капрала.
Вдруг у нижних ступеней лестницы, где стоял второй часовой, раздался отчетливый звон оружия: ото солдаты взяли на караул; потом послышались голоса, и тотчас в коридоре показалась королева, сопровождаемая хозяйкой — фру Эльсе Парсберг. Впереди обеих дам шла камер-фрейлина с зажженным трехсвечным канделябром. Кай выпрямился и взял на караул. При этом движении плащ соскользнул с его плеча. Как раз в эту минуту королева прощалась с фру Парсберг, камер-фрейлина остановилась, и отблеск свечей упал на расшитый серебром камзол Кая. Оттого ли, что караульный как-то особенно ловко отдал честь, а может быть, просто повинуясь инстинкту, который всегда так кстати пробуждается в нас в нужную минуту, но королева обратила внимание на красавца-часового. Сначала в ее взгляде мелькнуло неподдельное изумление, потом она улыбнулась, довольная выдумкой, которая была вполне в ее вкусе. Потом и удивление и улыбка исчезли с ее лица, но она остановила фру Эльсе, чтобы благосклонно подтвердить ей, как приятно она провела время в замке Юнгсховед. Фру Эльсе с восторгом выслушала слова королевы, а та украдкой снова бросила взгляд на Кая. Потом королева исчезла в своих покоях, следом за ней ушла фру Эльсе, и, наконец, камер-фрейлина, которая с самого начала этой сцены неподвижно застыла со светильником в руке, — огромный стоячий воротник совершенно скрывал ее лицо.
И снова в замке наступила тишина. Фрейлины одна за другой вышли от королевы. Погас свет в покоях ленсмана, слышен был только бой часов на башне да шелест ветра, который перебирал ветви лип. Все словно вымерло вокруг Кая. Даже часовой в противоположном конце коридора сел на верхнюю ступень лестницы, плотнее завернулся в плащ, положил на колени карабин и погрузился в раздумье, а потом и в глубокий, спокойный сон.
Но судьба пожелала вскоре нарушить тишину этой ночи. Кай подошел к двери в покои королевы и задумчиво прислонился к косяку, как вдруг порывисто отошел в сторону, услышав шаги в конце коридора. Какая-то фигура тихо, почти бесшумно направлялась прямо навстречу Каю и остановилась словно в нерешительности неподалеку от дверей, ведущих в покои королевы.
Кай тут же обдумал план действий. Он загородил собой дверь и обратился к человеку, который при этом движении часового отступил в тень коридора.
— Что вам здесь надо в такой поздний час? — приглушенным голосом спросил Кай.
Человек с минуту поколебался, потом шагнул вперед и откинул плащ — Кай узнал Кербица, одетого в блестящий придворный костюм, в котором тот красовался весь вечер.
— С дороги, часовой! — шепнул рыцарь. — У меня поручение к ее величеству.
— Вам придется подождать более удобного времени. Королева уже отошла ко сну.
— Вот еще новости! — заявил Кербиц с наглостью бывалого искателя приключений. — Ты что, не знаешь, что для поручений его величества всякое время удобно. Я рыцарь Кербиц и принес королеве известия, которые должен передать ей без промедления.
При этих словах рыцарь сделал еще шаг вперед. Кай выступил ему навстречу, свет луны упал на его
