лицо, и Кербиц тотчас узнал своего соперника.
— Ах, вот как, господин драгун! — воскликнул он с плохо скрываемой злобой. — Это вы стоите нынче ночью на страже у дверей королевы!
— Да, я вижу, что оказался прав, приняв эту меру предосторожности. Но вам она, кажется, не по вкусу?
— Ничуть. Я только подумал, что вот уже второй раз вы встаете у меня на пути.
— Стоит ли вспоминать об этом? — улыбнулся Кай. — Я из скромности гоню от себя эти мысли.
— Что вы хотите сказать?
— Что вот уже второй раз наши встречи заканчиваются моей победой.
— Вы полагаете, что так будет и завтра поутру, когда его величество узнает, что вы помешали мне выполнить его приказ?
— Ах, господин рыцарь, об этом я успею поразмыслить завтра. Сегодня ночью я помню только о долге часового.
— Так вы отказываетесь пропустить меня в эти покои?
— Отказываюсь.
— А по какой причине, позвольте спросить?
— По той причине, — с улыбкой ответил Кай, — что вы имеете счастье охранять ее величество каждый день. Нынче ночью это счастье выпало драгунам Кая Люкке.
Кербиц в ярости удалился. Стой он на несколько шагов ближе к Каю, он, может быть, обратил бы внимание, как во время их спора дверь в покои королевы осторожно приоткрылась и кто-то приник к ней изнутри, прислушиваясь к их словам. И как знать, заметь он одобрительную улыбку на лице этого невидимого существа, может быть, Кербиц понял бы, почему капитан Люкке ведет себя с такой необъяснимой дерзостью.
ВОИН КОРОЛЕВЫ
С рассветом следующего дня драгуны выстроились двумя длинными рядами во дворе замка от каменной парадной лестницы до подъемного моста, готовые сопровождать королевскую чету в Престё.
Рассказывали, что король на заре получил какие-то важные известия, касающиеся врага, и в столицу к государственному совету был отправлен гонец со спешным поручением.
Драгуны неподвижно застыли в седлах, завернувшись в свои длинные плащи и устремив взгляд на лестницу замка, где на верхней ступени ждали двое скороходов королевы в коротких куртках и кожаных штанах с красными шестами в руках.
Сквозь ветви лип в замок проникали светлые утренние лучи. Меж тем на дворе и на подъемном мосту стала постепенно собираться толпа. Впереди всех стоял высокий человек в овчинной куртке с непокрытой головой, комкая в руках красную вязаную шапку. Это был Ивер, явившийся в замок по приказанию королевы. Крестьяне сторонились Ивера, словно не хотели, чтобы их видели рядом с бродягой, поэтому между ним и остальными зрителями все время оставалось свободное пространство. По Ивер, казалось, ничего не замечал; его глаза были неотрывно прикованы к двери, из которой должна была выйти королева. Он явился сюда с самого раннего утра и с замиранием сердца ждал, что королева исполнит данное ему обещание.
Стоило мельком взглянуть на Ивера, чтобы сразу понять, сколько усилий потратил он в этот день, желая выглядеть настоящим франтом. Его короткая черная борода была тщательно разделена надвое. Зачесанные назад, приглаженные волосы открывали высокий и широкий лоб. Вместо бечевки, которой обычно была стянута его куртка, Ивер на этот раз подпоясался красным шерстяным шнуром. Широкий пояс, за который были заткнуты нож с рукояткой из оленьего рога и блестящая оловянная ложка, довершал этот костюм, по мнению Ивера, представлявший собой верх щегольства.
Вдруг по толпе пробежало волнение. «Идут», — зашептали со всех сторон. В дверях замка показался придворный, который сказал что-то на ухо одному из скороходов. Тот сбежал по ступенькам вниз и дальше через двор с криком:
— Карету его величества!
После этого он снова вернулся на свое место на верху лестницы. Карета тут же подкатила к крыльцу. А толпа подалась вперед, чтобы хоть краешком глаза увидеть знатных гостей, когда они спустятся вниз.
Толпа увлекла за собой Ивера. Среди всех присутствовавших никто не ждал королевскую чету с таким нетерпением, как он. Несколько раз он подносил руку ко лбу, его сердце колотилось, и сам он весь дрожал. В него начал закрадываться страх: а что если королева забыла о нем и о том важном деле, по которому он явился?
Оказавшись неподалеку от лестницы, Ивер вдруг заметил впереди драгун капитана Люкке верхом на жеребце. Ивер узнал Кая, радостно вскрикнул и попытался проложить себе дорогу к нему среди тех, кто очутился в передних рядах, но не тут-то было. Люди эти были плечисты и упрямы, они даже не пошевельнулись, и после нескольких тщетных попыток Ивер понял, что до лестницы ему не добраться. На лбу Ивера выступила испарина. А когда он оглядел свой костюм, то, к своему ужасу, обнаружил, что его франтовской наряд приведен в самый жалкий вид. Тогда он поднял руки кверху и воскликнул с мольбой:
— Ради всего святого, пропустите меня вперед!
— Чего тебе там понадобилось, неотесанный болван? — грубо спросил стоявший рядом с Ивером управляющий. — Скажи спасибо, что тебе позволили стоять здесь, среди честных людей.
— Ах, господин управляющий, — взмолился Ивер, — будьте милостивы, пропустите меня, мне надо поговорить с королевой,
Всеобщий хохот был ответом на эти слова.
— Бродяга хочет говорить с королевой! — крикнул кто-то из толпы. — Пропустите его вперед!
Все стали оглядываться на Ивера и потешаться над ним. Но те, что стояли поближе, тронутые умоляющим и несчастным выражением его лица, потеснились, чтобы дать ему пройти. Ивер рванулся вперед, еще усилие — и радостный клич оповестил собравшихся о его победе. Изрядно помятый, задыхаясь от усталости, Ивер оказался у самого подножия лестницы.
Наверху, у дверей замка, в плаще, накинутом поверх придворного костюма, стоял рыцарь Кербиц. Услышав крик и заметив какое-то движение, возникшее в толпе, когда Ивер пробивался сквозь ряды, Кербиц спустился по ступеням вниз и спросил у него, что ему надо.
— Милосердный господин, — с низким поклоном отвечал Ивер, — я явился сюда по приглашению королевы.
— Королевы? — повторил Кербиц, изумленный не менее окружающих. — По какому же это случаю пригласила тебя ее величество?
— Королева хотела наградить меня за то, что я пришел ей на помощь вчера в лесу во время охоты.
— Как же это ты пришел ей на помощь?
— Я спас ее от смерти.
— Ты?
— Я! — смущенно сказал Ивер. — Никого получше там не нашлось.
— Что-то уж очень много спасителей было вчера у ее величества! — буркнул рыцарь, омраченный воспоминаниями, связанными с охотой. — Убирайся, бродяга, ее величеству некогда разговаривать с тобой!
С этими словами Кербиц сделал знак одному из фогтов6, стоявших у нижних ступеней лестницы. Фогт стал гнать несчастного прочь древком своего протазана, а рыцарь вернулся на прежнее место у дверей.
Несколько секунд Ивер стоял точно оглушенный. В толпе смеялись и улюлюкали, но, казалось, он ничего не замечал. Его лицо потемнело и на глаза навернулись слезы не от унижения, а оттого, что отказ
