Отрешившись от дворцовой суеты, король успокоился. Воспоминания о недавней войне больше не омрачали его душу. Атлант даже с нескрываемым удовольствием съел горячую лепешку в одной из харчевен, куда они заглянули, чтобы немного посидеть в тени.
Там же, в харчевне, король впервые за несколько дней от всей души повеселился. За соседним столиком сидела подвыпившая компания, с восторгом слушая сбивчивый рассказ сотрапезника. Посмотрев в их сторону, Кулл узнал в говорившем одного из своих лучников, который отличился в битве на Хинте. Но подробности, старательно живописуемые рассказчиком, разительно отличались от того, что случилось на самом деле. Кулл никак не мог припомнить ни отчаянного сопротивления врагов, ни явившегося им на помощь трехглавого огнедышащего дракона. Когда же он услышал, что от его, Кулла, первого же удара замертво пала сразу сотня дикарей, то не смог удержаться от хохота.
— Ты прав, Брул,- повернувшись к пикту, сказал он,- Каждому свое. Дипломаты лгут, чтобы скрыть истинные намерения. Этот болтун искренне вериг в то, что говорит. Наверное, он впервые очутился на поле брани. А там для каждого мужчины кончаются сказки, рассказанные матерью, и начинается взрослая жизнь. Но детство еще навевает ему прежние видения, и в перерывах между походами он невольно сочиняет байки для непосвященных.
Тогда, в харчевне, пикт не придал особого значения туманным словам Кулла. Теперь, после встречи с бродячим музыкантом, у него возникло легкое чувство досады. «Покажи ему обычный камень,- проворчал про себя Брул,- и он пустится в рассуждения о красоте горных утесов.» Однако, ничем не выдавая своего настроения, пикт молча следовал за королем.
А тот уже присоединился к толпе, которая глазела на представление уличных комедиантов. Посередине дощатого помоста лежали две девушки, накрытые синей тканью. Плавными движениями рук они шевелили ее, изображая речные волны. Очевидно, подразумевалась речка Хинта. На правом берегу стояло королевское войско — несколько дюжих молодцов, одетых в красные плащи и вооруженных деревяными мечами и дротиками. Лицедеи, изображавшие дикарей, беспорядочно ползая на коленях, жалко и непрерывно блеяли: «Ой, боюсь!», «Я наложил в штаны», перемежая эти стоны похабными словечками.
Зрители от души смеялись и хлопали в ладоши, но когда двое дикарей выволокли на сцену корыто, в котором сидел напыжившийся толстячок с двумя прикрепленными к плечам головами, публика приутихла. Несколько женщин испуганно ойкнули, а инвалид, стоявший рядом с Брулом, пробормотал проклятия.
— Интересно,- весело хмыкнул Кулл.- Неужели дракон действительно был? Пойдем-ка расспросим других участников сражения!
Пикт хотел было поддержать шутку короля, но не успел. В полусотне шагов от помоста, возле зеленого шатра, кто-то громко и возмущенно закричал:
— Там нет никаких чудовищ! Ты обманул меня! Там ничего нет! А ну отдавай мои деньги обратно!
Крикуна поддержали другие сердитые голоса. Стало ясно, что назревает если не драка, то крупная ссора. Некоторые из зевак, забыв про лицедеев, потянулись туда. Желая узнать причину раздора, вслед за ними отправился и Кулл.
* * *
У шатра ожесточенно спорили две группы людей. Одни утверждали, что владелец балагана «Обиталище чудовищ» чародей Сиар-Та — бессовестный шарлатан. Побывав в шатре, никто из них не испытал обещанных приключений, и теперь обманутые требовали вернуть уплаченные за вход деньги. Другие же, напротив, столь же настойчиво доказывали, что прогулка по шатру превратилась для них в настоящее испытание и доставила множество необычных переживании. Спорщики отчаянно жестикулировали, били себя в грудь и хватались за волосы.
Сам виновник переполоха сидел скрестив ноги на маленьком коврике рядом с шатром. Это был седовласый старичок с жиденькой козлиной бородкой. Шутовской островерхий колпак на его голове совсем не вязался с его проницательным взглядом и хладнокровием. Сиар-Та теребил края выцветшего халата и совершенно не обращал ни на кого внимания. Лишь когда появился прибежавший на шум стражник, маг встал и с достоинством поклонился.
Выслушав разъяснения обеих сторон и желая погасить ссору, стражник решительно потребовал соблюдать спокойствие, особо вспыльчивым пригрозил тюрьмой и напомнил, что все прибывшие на праздник комедианты, трубадуры и фокусники считаются гостями Валузии и имеют полное право показывать свое искусство. Для пущей убедительности он положил ладонь на рукоять меча и свирепо сверкнул глазами:
— А всякий, кто думает по- другому, будет иметь дело со мной!
Почти все тут же послушно разбрелись по площади, продолжая разве что ворчать под нос. Желающих попасть внутрь шатра больше не было. Сиар-Та с невозмутимым видом вновь уселся на коврик и принялся беззвучно шевелить губами.
Кулл тем временем подошел поближе, с интересом разглядывая шатер, скроенный из старинных, порядком истрепанных ковров. Кое-где виднелись остатки былых узоров или просматривались загадочные письмена. Заметив интерес к своему творению, Сиар-Та почтительно наклонил голову, да так, что едва не обронил колпак, и с важным видом произнес:
— Справедливо твое любопытство, благочестивый горожанин. Шатер сей создан мною в точном соответствии с Надсущным Учением Зем-рука, основоположника Линии Чародейства. Давным- давно, когда люди подобно диким зверям добывали себе пищу не трудом, а охотой, утвердили свою власть над ними грозные и коварные Призраки Ночи. Послушен и труслив был человек, ибо Призраки управляли через ниспосланных ими на землю чудовищ. Только величайший из магов, Земрук, бросил им вызов. Яростной и разрушительной была их смертельная битва. Содрогнулись и рассыпались в песок самые высокие горы, и был поглощен этот песок выплеснувшимся на сушу океаном. Но в Тайных Хранилищах Мудрости озарился Земрук великим Надсущным Учением и…
— Старик! Я сегодня наслушался сказок, — нетерпеливо перебил завывания чародея Кулл.- Лучше просто скажи, что там, внутри.
Сиар-Та обиженно поджал губы и закрыл глаза. Он продолжал что-то бормотать, совершая лишь одному ему понятный ритуал. Кулл пожал плечами, собираясь уже повернуться и пойти прочь, как маг снова поднял веки и спокойно сказал:
— Войдя в шатер, ты прикоснешься к чарам Призраков Ночи и ощутишь дыхание ниспосланных ими чудовищ. Отправляйся же в неизведанное, благочестивый горожанин, и знай: мудрый маг Сиар-Та откроет для тебя выход…
Устав слушать старика, атлант повернулся к Брулу и еле слышно прошептал:
— Похоже, чародей выжил из ума. Внутри наверняка находится какое-нибудь корыто из тех, что мы сегодня уже видели. Ну да ладно, раз не умеет ничем другим зарабатывать себе на хлеб, пусть сидит здесь, пока его не побьют очередные зеваки, попавшиеся на эту удочку.
Вздохнув, пикт с невыразимой тоской на лице швырнул на коврик монету и так же тихо ответил Куллу:
— Подожди меня здесь. Я недолго.
Он отогнул край тяжелой портьеры, закрывавшей вход, и скрылся в шатре. Чародей тут же закрыл глаза и снова забормотал. Кулл отошел от сумасшедшего старика, разговаривать с которым ему не хотелось, и принялся лениво бродить неподалеку.
Брул вернулся довольно скоро. Кинув презрительный взгляд на Сиар-Та, он усмехнулся:
— Там размалеванные мешки, набитые перьями и сеном. Висят, качаются. Страшно до жути. Отличный способ опустошать карманы глупцов.
— Ты имеешь в виду меня?
— Себя, король.
Друзья рассмеялись. Сиар-Та лаже не взглянул в их сторону. Монету, брошенную Брулом, он успел куда-то спрятать.
— Пройдоха,- покачал головой Кулл.- Наверное, он зарабатывает себе на похороны. Ну что ж, надо ему помочь.
— Не трать время впустую, Кулл. Там ничего интересного нет.
Но король уже бросил монетку к ногам чародея.
* * *
За пологом Кулла встретила тьма, настолько густая, что он решил приоткрыть край портьеры, чтобы лучше осмотреться. Но руки короля напрасно шарили в пустоте: стены шатра исчезли.
«Это не колдовство,- подумал Кулл.- Просто снаружи все залито солнцем, а здесь наглухо занавешено коврами. Сейчас глаза привыкнут к темноте.»
Вскоре мрак стал рассеиваться. Выдумщик Сиар-Та, наверное, подвесил в нескольких местах потайные лампады, тусклое мерцание которых напоминало светлячков. Правда, понять, где выход, или определить, куда идти, все еще было невозможно. Вдобавок стояла такая мертвая тишина, что Кулл услышал стук собственного сердца.
— Делать нечего,- Громко сказал король, чтобы нарушить зловещее безмолвие.- Зря я не послушался Брулл. Пойду-ка вперед.
Атлант успел пройти пару шагов, когда внезапное оцепенение сковало его по рукам и ногам. Он вдруг понял, что слова, которые он только что выкрикнул, будто зависли над его головой. Он оказался замурованным в непроницаемой обволакивающей тьме, мог слышать и видеть только на расстоянии вытянутой руки. Вокруг, как сказал Брул, действительно ничего не было. Сколько ни вглядывался король в темноту, заметить что-нибудь, кроме загадочных неясных бликов, ему так и не удалось.
С трудом сбросив оцепенение, Кулл постарался крикнуть еще громче:
— Валка! Мне это уже не нравится! Я разорву этот проклятый шатер на куски и заставлю старика сожрать их все до одного! Пусть лопнет его тощий живот! Берет плату со взрослых, а развлекает, как сопливых детей! Где эти висячие мешки с сеном?
Выговорившись, король сообразил, что Брул, как и многие другие, проходил шатер быстро и без затруднений. «Надо просто идти вперед,- вновь решил он,- и я обязательно
