упрусь в одну из стен.» Однако приступ непонятного страха вновь охватил Кулла. Ноги внезапно отяжелели, а по спине забегали мурашки. Чутьем охотника он ощутил, что тьма пробудилась от его речей и пришла в движение. Призраки Ночи неторопливо выползали из нор, беззвучно погоняя своих чудовищ.
Надо было бороться.
— Эй, твари ползучие! Клянусь всеми богами, что я мечтаю с вами познакомиться! Выходите все вместе или по одному — это не важно! Я король Кулл, и я не люблю непрошенные гостей. Присылайте ваших чудовищ! Ничего, я и не таких тварей видел. Я делаю из них чучела и по праздникам показываю народу. Величайший из магов Земрук позавидовал бы моей коллекции. Смелее, ничтожества! Идите ко мне!
Испытанный метод подействовал: он успокоился. Неприятная дрожь в руках исчезла, кровь, пульсировавшая у висков, побежала по венам. Самообладание и ясный ум вернулись к королю.
«Я веду себя как сумасшедший,- убеждал себя Кулл.- Это просто балаган уличного фокусника. Вокруг пусто. Если тут и есть чудовища, то всего одно, и это я. Надо просто добраться до какой-нибудь стены.»
Король двинулся в темноту, выставив подобно слепому руки перед собой и пытаясь нащупать препятствие. Теперь он прошел гораздо больше, чем в первый раз, но ничего не изменилось. Кулл был предоставлен самому себе, а из окружавшей тьмы на него наползали жуткие твари. Он чувствовал их холодное дыхание, брезгливо морщился, представляя, как к его коже вот-вот прикоснется неизвестная скользкая мразь. Однако теперь Призраки Ночи не проникали внутрь Кулла: он научился держать их на расстоянии. Для пущей верности король выкрикивал проклятия в адрес Сиар-Та, понося его на все лады и стараясь не повторяться.
Идти дальше было бессмысленно, и он остановился. Несомненно, что-то должно было произойти. Кулл осознавал, что находится внутри шатра, который стоит на городской площади неподалеку от дворца, а рядом с шатром сейчас ждет его Брул. Все, что он здесь видит,- плод его, Кулла, воображения. Он просто слегка растерялся, случайно став участником давно забытой детской игры. Ярость, закипавшую в нем, давно следовало остудить. До короля дошло, что чем спокойнее он ведет себя, тем быстрее разворачивается магическое действо. Он даже присвистнул от радости, и на этот раз откуда-то издали донесся слабый отзвук. От неожиданности Кулл вздрогнул, но, внимательно прислушавшись, понял, что не ошибся. В тишине вдруг зазвучала недавно слышанная мелодия: «Дзин, дзин, дзин, дза-а».
— Этого еще не хватало!- прорычал король.- О, Валка! Я молил тебя ниспослать смерть на поле битвы, а ты смеешься надо мной. Почему я не умер, пронзенный копьем самого тщедушного дикаря? Я не хочу сойти с ума! Король Кулл никогда не будет посмешищем!
Он захохотал, но то был смех не безумца, а воина. Ярость клокотала в нем, но больше не была неуправляемой. Распрямилась спина, расправились плечи, мускулы налились прежней силой. Король больше не щурился, а, широко раскрыв глаза, бесстрашно смотрел во тьму — и видел.
Перед ним ползали, прыгали и летали бестелесные гады и твзри. Громко шипя, готовилась к броску огромная ядовитая змея. Медведь-единорог, встав на задние лапы, водил носом, предвкушая добычу. Сбоку подползало омерзительное чудовище, напоминавшее осьминога, который научился ходить по суше. Стаи клыкастых гиен, перебегая с места на место, нетерпеливо сновали вокруг короля. За уродливой нечистью, словно юры, возвышались Призраки Ночи. Они были чернее мрака, лишь глаза горели столь жгучей ненавистью, что от нестерпимой жары Кулла прошиб пот. Страхи пытались пригнуть его к земле, но атлант лишь поводил плечами, сбрасывая их с себя. Он стоял твердо и величаво. Так стоит неприступный утес, и всякий, кто столкнется с ним лицом к лицу,- путник ли, ветер ли — вынужден уступать дорогу.
— Что сказал Сиар-Та о вашем царствовании? — смеясь, обратился Кулл к Призракам.- Человек был труслив и послушен». Я не такой. Я король Кулл. Я не боюсь и не слушаюсь вас, чудовища. Я разрываю тьму!
Вцепившись могучими руками в темноту, он раздвинул ее.
* * *
Сто громов загремели в ушах, и сто молний зажглись в глазах Кулла. Земля затряслась пол ногами, мощный ветер с бешеной силой ударил в грудь, но он даже не вздрогнул. И тогда силы зла обрушились на природу. Все вокруг трещало и раскалывалось. Рассвирепевший ураган вырывал с корнем вековые деревья, исполинские скалы дыбились и крошились на мириады осколков, вода озер и рек фонтанами взвилась вверх. Воздух наполнился месивом из щепок, камней и пыли. Из-под разверзшейся земли поднялись в небо огненные столбы, щедро разбрызгивая пламя. Ослепительные разрывы молний то и дело освещали кошмарную картину картину.
Посреди гибнущего мира стоял Кулл и терпеливо ждал. С каждым мгновением чары Призраков Ночи ослабевали. Мрак сменился белесым туманом, сквозь дымку уже проглядывал окружающий ландшафт. Никакого шатра и в помине не было. Король находился в бескрайней пустыне, на ровной поверхности которой валялись лишь груды падавших с неба камней, да местами тлели остатки сгоревших деревьев и клубился черный дым. Успокоившаяся земля быстро остывала. Ветер подбрасывал к ногам правителя сухие комья и пучки трав, но ураган иссяк и больше не возвращался.
Туман окончательно рассеялся. Глаза Кулла быстро привыкали к дневному свету. Он понимал, что испытания, уготованные ему Призраками, на этом не кончились, и поэтому настороженно оглядывался по сторонам. Королю не пришлось долго ждать — его внезапно накрыла черная тень. В сером небе парила странная птица, небывалые размеры которой внушали ужас. Приглядевшись, Кулл молниеносно выхватил из-под рубахи короткий меч — единственное оружие, с которым он никогда не расстраивался.
У «птицы» было три головы! Дракон — невыдуманный болтуном из харчевни и не изображенный уличным комедиантом, а самый нестоящий, из плоти и крови!
Посланец сил зла, несомненно, был опытным бойцом. Дракон не растопыривал в полете лапы и не изрыгал смертоносный огонь, надеясь сломит волю противника еще до схватки. Он спокойно и плавно кружил над Куллом, понимая, что не умеющий летать и вооруженный одним клинком человек никуда от него не денется. Король, вынужденный постоянно крутить головой, тем временем сбросил сковывающую движения рубаху. Он тоже был спокоен и даже с улыбкой напевал: «Дзин, дзин, дзин, дэаа.» Сердце его радостно колотилось в предчувствии битвы, а разум оставался холодным и подвластным воле.
Дракон опустился на землю в двадцати шагах от Кулла и неторопливо сложил крылья — теперь костяной панцирь надежно прикрывал туловище. Размерами хищник походил на здоровенного быка, только вместо одной у него торчали три головы, а шесть коротких лап были гораздо толще бычьих ног. Тремя парами выпученных глаз чудовище, не мигая, наблюдало за человеком. Король тоже решил не торопиться, а подождать, когда необычный противник кинется на него.
Дракон сердито потряс всеми головами и привстал на задние лапы, выпустив кривые когти на передних и средних. Внутри него что-то заклокотало, из ноздрей повалил густой раскаленный дым. Огнедышащий соперник. Кулла не умел хитрить и предпочитал действовать прямо.
Мощная струя огня обрушилась на то место, где еще мгновение назад король. Зашипел обугленный песок. Кулл ловко увернулся и от второго залпа, пламя которого сожгло скинутую им рубаху. В третий раз атланта все же задело, но, увлеченный сражением, он тут же забыл об этом. Раздосадованный промахами, дракон стал тщательнее прицеливаться, но его медлительность позволяла Куллу предугадывать намерения чудовища и успешно уклоняться от ударов. Постепенно запал дракона стал иссякать, пламя становилось все более вялым, и в конце концов из пастей трехглавой твари повалил лишь едкий густой дым.
Наступило короткое затишье. Дракон недовольно мотал головами и угрожающе махал лапами, злобно поглядывая на Кулла. Со свистом выпустив последнее облачко дыма, чудовище дико зарычало и медленно двинулось вперед. Король облегченно вздохнул: он боялся, что дракон способен совершать стремительные и длинные прыжки, а крылатая корова умела только ползать. «И поворачиваться она не любит, значит, нападать должен я»,- подумал Кулл.
Сжав обеими ладонями рукоять меча, атлант приготовился к броску. Дракон подходил все ближе и ближе, и скоро воздух раскалился так, что стало невозможно дышать. Король втянул голову в плечи и нырнул под распростертые правые лапы врага. Удар не получился: меч лег плашмя на один из хрящей крыла, но, почувствовав боль, хищник прекратил рычать, медленно раскрыл крылья и, убедившись, что они целы, опять прикрыл ими бока.
Тем временем Кулл начал бегать то в одну, то в другую сторону, вынуждая противника неуклюже переваливаться с лапы на лапу. Будь дракон сообразительнее, он приподнялся бы в воздух, и тогда уловки атланта лишились бы смысла. Но запыхавшемуся чудовищу было не до раздумий: Кулл постоянно убыстрял шаги. Вот он стремительным рывком проскочил под боком крылатой твари и успел нанести два могучих удара по хребту. Дракон задергал хвостом так судорожно и неистово, что атлант вынужден был невольно отступить.
Но бой продолжался. Кулл вновь и вновь наносил удары, не причинявшие дракону видимого вреда. Правда, раны чудовища все-таки начали кровоточить, но для окончательной победы этого явно было мало. Досталось и королю: чудовище сильно потрепало его левое бедро, не защищенное кольчугой. Густая черная кровь дракона и алая кровь человека смешались на раскаленном песке.
Надо было спешить: дыхание исполинской твари становилось горячее. Однако дракон сумел разгадать очередной замысел Кулла и,
