народ.
Англичанин смутился.
— Я лишь выполняю распоряжение вышестоящих властей доставить в магистрат прокламации. Ваше дело, господин обер-бургомистр, решить, что с ними делать.
Аденауэр положил в угол увесистый пакет и заметил:
— Разумеется, я буду выполнять распоряжение оккупационных властей, насколько позволяет мне совесть.
Представитель оккупационных властей ушел, ничего больше не сказав. Присутствовавшие работники магистрата поздравили Аденауэра с победой.
Англичане по достоинству оценили деловые качества обер-бургомистра и его готовность к разумному сотрудничеству. Ему частенько удавалось отменять указания, ущемлявшие горожан. Прекратились реквизиции продовольствия для войсковых нужд. Снабжение стало осуществляться по взаимной договоренности. С английскими солдатами у населения недоразумений не возникало. Англичане и немцы проявляли взаимную корректность.
Кёльн не затронули революционные бури ноября в той степени, как это произошло в Берлине и ряде других городов страны. Английская оккупация тоже не привела к потрясениям. Мало что изменилось в жизни горожан и после замены монархии республикой. Хотя более активно стали действовать коммунисты. Они критиковали обер-бургомистра по любому поводу, называя его реакционным клерикалом, а магистрат — цирком Аденауэра. Ставили ему в вину скудость снабжения продовольствием. Действительно, перловая крупа порядком надоела. Однако жители города были благодарны и за нее. Критика в адрес Аденауэра в массовом порядке не поддерживалась.
Сам Аденауэр спокойно воспринимал наскоки на магистрат и на него лично. Экстремисты соорудили в парке могилу. Поставили на ней крест и написали на нем: «Здесь покоится Конрад Аденауэр». Обер- бургомистр во время прогулки увидел сооружение, прочел надпись, ухмыльнулся и спокойно прошел мимо. Никакой реакции с его стороны на эту выходку не последовало.
Поражение в войне подорвало имперские позиции Пруссии. Крушение монархии разрушило централизованную систему управления. Германские государства, аплодировавшие Берлину после разгрома Франции в 1871 году, теперь готовы были взвалить на него все беды. Росли антипрусские настроения. В Рейнской области они вылились в довольно сильное сепаратистское движение.
В конце 1918 года в партии Центра активно велись разговоры об обособлении католической и либеральной Рейнской области от протестантской и консервативной Пруссии. Аденауэру были понятны и близки подобные настроения. Однако он, взвешивая множество факторов, пришел к выводу, что речь надо вести о самостоятельности, не нарушая общегерманских связей. При всей его неприязни к Пруссии он считал, что полный разрыв с ней приведет к развалу германского государства, созданного с таким трудом и добившегося неплохих успехов в предвоенные годы.
Радикально настроенные сепаратисты собрались в начале декабря 1918 года в Кёльне с целью объявить о создании независимого рейнского государства. Аденауэра пригласили, но он в последний момент отказался от участия в собрании. Единодушия не оказалось и у собравшихся. Провозглашение независимости не состоялось. Несколькими днями позже Аденауэр заявил германскому министру внутренних дел Братшайду, что он против создания Рейнского государства.
К этому времени у Аденауэра сложилось твердое убеждение, что сепаратистское движение необходимо ограничить созданием в рейнских провинциях, включая Рурскую область и Вестфалию, самостоятельного образования в рамках германского федеративного государства. В январе 1919 года возник Комитет по созданию Рейнско-Вестфальской республики. Председателем избрали Аденауэра. Комитет издал меморандум, в котором указывал, что новая республика должна иметь собственные вооруженные силы (разумеется, с согласия английских оккупационных властей), но оставаться в составе германского рейха.
Противники Аденауэра долгие годы, включая и время после Второй мировой войны, обвиняли его в стремлении развалить общегерманское государство и стать главой его западных областей, объединенных в рейнскую республику. Не исключено, что подобные мысли появлялись у Аденауэра. Но они быстро ушли. Трезвый анализ обстановки, складывавшейся после войны в Европе, требовал консолидации. Аденауэр неоднократно повторял, что он никогда не был сепаратистом и не помышлял о расколе Германии. Антипрусские настроения сильно давили на кельнского обер-бургомистра. Католицизм, близость к западноевропейской культуре вызывали симпатии к Франции. Но он прежде всего был немцем и исходил из интересов немецкого государства.
Дальнейшие события развивались так. В феврале 1919 года в Кёльне по приглашению Аденауэра собрались обер-бургомистры рейнских городов, парламентарии, общественные деятели. На заседании столкнулись две точки зрения — провозгласить выход из германского рейха или объявить о самостоятельности в составе рейха.
С основным докладом, длившимся три часа, выступил Аденауэр. Он подробно остановился на позиции Франции.
— Некоторые политики в Париже ратуют за присоединение всего рейнского левобережья к Франции, другие — за создание буферного рейнского государства под французским контролем. Для англичан Франция после разгрома Германии становится главным политическим и экономическим конкурентом на континенте. Они против усиления Франции за счет рейнских территориальных присоединений. Но в то же время Англия не может решительно выступить против французских планов, ибо Франция нуждается в гарантиях на случай возрождения германской мощи.
В этих условиях необходимо такое решение, которое на длительное время успокоит Францию и предотвратит включение в ее состав рейнских земель. Создание рейнского государственного образования в составе германского рейха должно устроить всех.
Аденауэру бросили упрек, что он фактически разваливает рейх, разрушает центральную власть, вступает в конфронтацию с Берлином.
— В складывающейся обстановке я выбираю меньшее зло, — последовал ответ. — Понятно, самостоятельность рейнской республики нарушит некоторые общегерманские связи, что может, в частности, негативно отразиться на экономическом положении восточных областей страны. Но рейх будет сохранен, ибо рейнское государство останется в его составе, пусть и при значительной самостоятельности.
Собрание решило образовать комитет для разработки конкретных мер по созданию рейнской республики в рамках немецкого рейха и на основе имперской конституции, которую должно принять германское Национальное собрание. Председателем комитета стал Аденауэр.
Многие аналитики позднее высказывали мнение, что Аденауэр встал во главе сепаратистского движения для того, чтобы ввести его в легальное русло, а позднее и покончить с ним. Во всяком случае комитет, который он возглавил, не собрался ни разу.
Радикалов, выступавших за отделение от германского рейха, не устроила позиция Аденауэра. В июне 1919 года они провозгласили в Майнце создание независимой и суверенной рейнской республики.
Военная администрация в Кёльне срочно вызвала Аденауэра. Английский генерал спросил, как он оценивает действия сепаратистов и какими, по его мнению, могли бы быть шаги оккупационных властей.
После некоторого размышления Аденауэр посоветовал издать распоряжение о том, что любые изменения формы государственности в английской оккупационной зоне невозможны без разрешения британских властей.
Генерал немедленно продиктовал текст распоряжения дежурному офицеру и тут же подписал его.
5 июня 1919 года Аденауэр с группой представителей партии Центра и социал-демократов отправился в Версаль, где шли мирные переговоры. Посланцы изложили главе немецкой делегации графу Брокдорфу-Рантцау свою антисепаратистскую позицию. Граф заверил, что союзники не ставят вопрос об образовании рейнского государства. Не поднимает его, разумеется, и немецкая сторона.
Сепаратисты узнали о действиях Аденауэра и резко осудили его. Наиболее решительные созвали в Кобленце революционный суд и приговорили кёльнского обер-бургомистра к смертной казне. Позднее
