Дневник мага

появился.

Упражнение «Зернышко»

Отешись на колени на землю. Потом присядь на корточки и наклонись так, чтобы голова касалась коленей. Обхвати их руками. Ты — в позе зародыша. Теперь расслабься и постарайся сбросить напряжение. Дыши глубоко и ровно. Вскоре ты почувствуешь себя крошечным зернышком в уюте и покое почвы. Все вокруг тебя излучает тепло и дарит приятные ощущения. Ты погружен в крепкий сон. По вот шевельнулся твой палец. Зернышко не хочет больше оставаться самим собой — оно хочет родиться. Ты начинаешь медленно шевелить руками, и тело твое постепенно распрямляется, расправляется, хотя ты по-прежнему сидишь на корточках. Ты медленно- медленно поднимаешься. Все это время ты представляешь себя зернышком, которое становится ростком, постепенно пробивающимся сквозь толщу почвы наружу.

Теперь пришла пора вырваться из земли. Ты медленно поднимаешься, перенося тяжесть тела сперва на одну ногу, потом на другую. Ты находишь равновесие, как росток, отвоевывающий свое жизненное пространство. И вот ты поднялся во весь рост. Представь, что тебя окружают поле, солнце, вода, ветер, птицы. Ты — принявшийся росток. Медленно подними руки к небу. Потом тянись, тянись, тянись изо всех сил, словно хочешь ухватить огромное солнце, которое сияет над тобой, притягивая тебя и придавая тебе сил. Твое тело напрягается все больше, твои мышцы деревенеют, а ты растешь, растешь, растешь — и становишься огромным. Напряжение возрастает, и вот оно уже делается нестерпимо болезненным. Когда почувствуешь, что больше не в силах выносить его, — крикни и открой глаза.

Повторяй это упражнение семь дней подряд в одно и то же время.

Творец и творение

Шесть дней мы шли по Пиренеям, одолевая спуски и подъемы, и всякий раз, как солнце золотило самые высокие вершины, Петрус просил меня повторить упражнение. На третий день желтая бетонная заплата на дороге возвестила, что мы пересекли границу и отныне шагаем по испанской земле. Мой проводник постепенно разговорился и рассказал мне кое-что о себе — он оказался итальянцем и специалистом по промышленному дизайну8. Я спросил его: «Должно быть, ты озабочен тем, какое множество дел пришлось бросить, чтобы сопровождать пилигрима в поисках его меча?»

— Хочу тебе кое-что объяснить, — отвечал он. — Я вовсе не сопровождаю тебя туда, где находится твой меч. Ты, и только ты можешь найти его. Я здесь исключительно для того, чтобы провести тебя по Пути Сантьяго и преподать тебе кое-какие премудрости RAM. Как ты применишь мою науку для обретения своего меча — это твое дело.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Когда человек странствует, он, сам того не замечая, переживает второе рождение. Он то и дело попадает в новые для себя ситуации, дни его долги, вокруг чаще всего звучит неведомый ему язык. Он подобен младенцу, только что покинувшему материнскую утробу. И он уделяет гораздо больше внимания тому, что его окружает, ибо от этого зависит, выживет он или нет. Он становится доступней для людей, ибо они могут прийти к нему на помощь в трудную минуту. И мимолетную милость богов он воспринимает с ликованием и будет помнить ее до конца дней своих.

И в то же время, поскольку все для него в новинку, он замечает только красоту и счастлив уже потому, что живет. По этой причине религиозное паломничество всегда было одним из самых прямых и кратких путей к Постижению. Слово «грех» по-латыни «pedis», что значило первоначально — «больная нога», то есть нога, неспособная преодолеть путь. Чтобы избавиться от греха, надо все время идти вперед, постоянно осваиваясь в новых для себя ситуациях и получая тысячи благословений, на которые жизнь так щедра — только попроси.

Неужели ты всерьез считаешь, что меня могут волновать те пять-шесть проектов, которые мне пришлось отложить, чтобы свершить вместе с тобой этот путь?

Петрус огляделся по сторонам, и я проследил его взгляд. На вершине горы паслись козы. Одна из них, самая храбрая, забралась на крутой отрог высокой скалы — невозможно было понять, как она туда попала и как слезет. Но в тот миг, когда я задавал себе этот вопрос, коза прыгнула и по невидимым мне выступам спустилась, присоединившись к остальным. Мир вокруг нас был проникнут смутным беспокойством и отнюдь не дышал умиротворением — ему еще долго предстояло расти и сотвориться, а для этого надо идти и идти, не останавливаясь. Ощущение того, что природа жестока, возникает порой во время крупного землетрясения или смертоносного шторма, но теперь я понял — это всего лишь превратности пути. Сама природа тоже странствует в поисках Постижения.

— Я счастлив оказаться здесь, — промолвил Петрус. — Потому что работа, которую я бросил, теперь не имеет значения, а работы, которые я завершу после этого путешествия, будут намного лучше.

Помнится, когда я читал Карлоса Кастанеду, мне ужасно хотелось повстречать старого шамана дона Хуана. И теперь, при виде того, как Петрус смотрит на горы, мне показалось, что рядом со мной стоит некто, очень похожий на этого персонажа.

К исходу седьмого дня, пройдя сосновый лес, мы поднялись на вершину холма. Здесь Карл Великий сотворил первую свою молитву на испанской земле, и латинская надпись на древнем обелиске просила, чтобы в память этого события все проходящие прочитали вслух или про себя «Сальве Регина…». Мы с Петрусом вняли этому призыву. Потом мой спутник велел мне в последний раз повторить упражнение.

Было ветрено и холодно. Я начал было отнекиваться, уверяя, что еще рано — всего часа три, — но Петрус попросил меня не возражать и делать, что говорят.

И я опустился на колени. Все шло обычным порядком до тех пор, пока я не простер руки, представляя себе солнце. И в тот миг, когда огромное светило заблистало передо мной, почувствовал, что вхожу в небывалый экстаз. Моя человеческая память стала медленно гаснуть, и я уже не выполнял упражнение, но будто и в самом деле превратился в дерево. И был доволен этим, более того — счастлив. Сияющее солнце вращалось вокруг своей оси — такого ни разу не бывало прежде. И вот, широко раскинув ветви, на которых ветер потряхивал листву, я замер, мечтая лишь никогда больше не сходить с этого места. Тут я ощутил какое-то прикосновение — и тотчас, в долю секунды, стало темно.

Я немедленно открыл глаза. Петрус похлопывал меня по щекам, тряс за плечи.

— Не забудь, зачем ты сюда пришел! — гневно повторял он. — Не забудь, что тебе предстоит еще очень многое познать, прежде чем ты найдешь свой меч!

Я сел на землю, дрожа от пронизывающего ветра.

— Так всегда бывает?

— Почти всегда, — ответил Петрус. — Особенно с такими, как ты, — с теми, кто, пленяясь деталями, забывает о главном.

Он достал из рюкзака и надел свитер. Я тоже натянул рубашку поверх футболки с надписью «I LOVE NY». Вот бы не подумал, что в «самое жаркое лето за последние десять лет» — так, по крайней мере, утверждали газеты — буду страдать от стужи. Плотная рубашка спасала от ветра, но все же я попросил Петруса прибавить шагу, чтобы я мог согреться.

Дорога шла под уклон, идти было легко. Я высказал предположение, что так замерз потому, что питались мы очень неосновательно — ели рыбу да дикие плоды9. Петрус объяснил мне — дело не в том: просто мы поднялись довольно высоко в горы.

Шагов через пятьсот дорога делала поворот — и мир внезапно преобразился. Перед нами простирались плавные всхолмления необозримой долины. А слева дорога вела вниз, туда, где метрах в двухстах, приветливо дымя печными трубами, раскинулся чистенький городок.

Я ускорил шаги, но Петрус удержал меня.

— Полагаю, что сейчас самое время научить тебя Второму таинству RAM, — сказал он, садясь на землю и жестом предлагая мне сделать то же.

Я повиновался, хоть и не без досады. Маленький городок с дымящими трубами неодолимо влек меня к себе. Я вдруг вспомнил, что целую неделю не вижу людей и либо ночую в чистом поле под открытым небом, либо иду с рассвета до заката. Кроме того, у меня кончились сигареты и приходилось курить ужасающий табак, из которого Петрус сворачивал себе самокрутки. Это в двадцать лет хорошо есть ничем не сдобренную рыбу и на ночь забираться в спальный мешок, но здесь и сейчас, на Пути Сантьяго, все это требовало значительных усилий. Нетерпеливо дожидаясь, когда Петрус свернет самокрутку, я мечтал согреться стаканчиком вина в таверне, до которой было минут пять ходьбы.

Но Петрус явно не мерз в своем свитере, сохранял спокойствие и рассеянно оглядывал огромную равнину.

— Ну, как тебе переход через Пиренеи? — осведомился он чуть погодя.

— Очень мило, — ответил я, не желая продолжать разговор.

— Должно быть, и впрямь очень мило, раз вместо одного дня мы потратили — шесть.

Я ушам своим не поверил, и тогда он достал карту и показал мне пройденное нами расстояние — семнадцать километров. Конечно, спуски и подъемы замедляли путь, но все же покрыть его можно было за шесть часов.

— Ты так увлечен поисками своего меча, что упустил из виду кое-что еще более важное — к нему надо идти. Ты так пристально вглядывался в Сантьяго — а отсюда его не видно, — что не замечал: иные места мы проходили по четыре-пять раз, только — с разных сторон.

Только теперь, после слов Петруса, я вспомнил, что самая высокая вершина Пиренеев — Монте-Ичашеги — появлялась то слева, то справа. Впрочем, даже если бы я обратил на это внимание, то все равно бы не догадался, что мы кружили на месте.

— Я всего лишь вел тебя разными путями, используя тайные тропы, которыми ходят контрабандисты. Но ты обязан был заметить это. А не заметил потому, что для тебя не существовало самого процесса пути. Существовало только твое желание прибыть в конечную точку.

— Ну а если я все же догадался бы?

— В таком случае я придумал бы иной способ пробыть в пути не менее семи дней, ибо именно этот срок предписан таинствами RAM.

От удивления я даже позабыл и про холод, и про городок.

— Когда движешься к цели, — продолжал Петрус, — очень важно обращать внимание на путь, которым следуешь. Путь — именно путь — всегда подсказывает нам наилучший маршрут и обогащает нас, когда мы одолеваем его. Если сравнивать это с сексом, то можно сказать: предварительные ласки делают оргазм ярче и сильней. Каждый тебе это подтвердит.

То же самое — и цель, которую ты преследуешь. Она может оказаться лучше или хуже — в зависимости от того, какой путь избрал ты для достижения ее, и от того, как ты пройдешь по этому пути. Поэтому-то столь важно Второе таинство RAM. Смысл его в том, чтобы извлечь тайну из того, что мы видим ежедневно и к чему пригляделись так, что перестали замечать.

И Петрус научил меня УПРАЖНЕНИЮ СКОРОСТИ.

— В городе, среди наших повседневных дел, это упражнение должно занимать двадцать минут. Но, поскольку мы с тобой следуем Дивным Путем Сантьяго, у нас оно займет час.