Глава 6
Дальше – бултыхание в гигантском колодце и чудесное спасение. Как уже было сказано, опознав в своей спасительнице Вальку Синицину, я вырубился. В первый раз сознание возвратилось в бане. Жаркой бане. Весь мой организм, изнывая от неги, сигналил, что именно это мне сейчас и нужно. Зрение пока воспринимало внешний мир не четко. Окружающее расплывалось и подрагивало. Ко всему прочему освещенность в баньке была не очень. Скосив глаза влево, я понял почему: свет попадал в не такое уж и маленькое помещение через единственное окно, весьма скромных размеров, скорее похожее на амбразуру. В следующую секунду и этот источник света заслонил чей-то темный силуэт. Силуэт приблизился вплотную, ухватил мой, начинающий оттаивать организм, и с неимоверной силой начал мять, гнуть и колотить его своими огромными, по ощущениям, лапищами. Я даже перепугался вначале, не въехав, что же со мной, собственно, делают. И только спустя некоторое время, догадался, что все эти манипуляции – разновидность какого-то согревающее-разминающего массажа. Поняв, что ничего страшного не происходит, я расслабился и начал получать удовольствие.
Чувство времени пока работало тоже не очень. Поэтому сколько продолжались реанимационные процедуры, я не понял. Потом мой лечащий врач помог мне присесть на лавку, служившую до этого массажным столом, пресек мои поползновения, снова вернуться в горизонтальное положение и попытался поставить меня на ноги. Ноги не держали. Неизвестный пробурчал что-то успокаивающее, подхватил, как ребенка на руки и куда-то понес. На этом месте, утомившееся сознание снова покинуло мое бренное тело.
Окончательно я пришел в себя в мягкой постели, укутанный теплым меховым одеялом. Действительно, меховым. Причем не из какой-то банальной овчины. В мехах я не разбираюсь, но тут мех был хорошим – видел на своих московских подружках шубки из такого меха. То ли куница, толи соболь. Я осмотрелся. Массивная, вроде бы из натурального дерева, кровать стояла в просторной и светлой… горнице. Почему-то именно это название выплыло из памяти. Над головой моей был высокий бревенчатый потолок. Такие же бревенчатые стены, в одной из которых располагалось довольно большое окно. Окно было разделено на мелкие, не очень ровные ячейки, в которые были вставлены небольшие кусочки, вроде бы, стекла. Через окно в горницу лился солнечный свет. В стене слева была прорублена дверь. Закрытая в настоящий момент. Кровать стояла на полу, набранном из широких, некрашеных, гладко выструганных досок. Кажется, такие доски называют плахами. Кроме кровати и, стоящего рядом с ней, массивного табурета, никакой мебели в комнате не было.
Ладно, как говорится: будем посмотреть. А пока надо протестировать организм. Я попытался присесть на своем мягком ложе. Получилось плохо – я был слаб, как ребенок. Мерзкое ощущение. Примерно так я себя чувствовал в госпитале после того, как провалялся три дня в бессознанке. Ощутив странную легкость в области, г-кхм, бедер и заглянув под одеяло, я обнаружил отсутствие привычного предмета туалета на этих самых бедрах. Табурет был пуст. Я с надеждой пошарил взглядом по полу возле кровати. Увы. И там плавок не было. Так-то чуть живой, а тут еще последних трусов лишили. Я даже немного разозлился, а разозлившись, собрался с силами и все же сумел принять сидячее положение.
В этот момент скрипнула открываемая дверь и в комнату вошла Синицина. Надо же, не померещилось – действительно она. Единственная странность – Валька за прошедшие восемь лет нисколько не изменилась. Учитывая, что она моя ровесница, ей сейчас должно быть около двадцати семи, а выглядела она все на те же восемнадцать-девятнадцать. Странно, может, все-таки просто очень похожа. Да нет, не бывает такого полного сходства, вплоть до голоса. Одета Синицина была опять в странную одежду. Длинное, странного кроя платье, было пошито из светлой ткани с узорами по вороту, рукавам и подолу. Веяло от этого платья какой-то неизбывной стариной. Точно реконструкторы, решил я.
Валентина приблизилась к кровати. Я инстинктивно поплотнее прикрыл мягким одеялом свои обнаженные чресла. Не дойдя до меня где-то с метр, Синицина, опустилась на колено, склонила голову и произнесла:
– Приветствую тебя, посланник. Народ славов в лице твоей недостойной жрицы желает тебе здравствовать.
Сказала и так замерла, на колене, с опущенной головой. Сказать, что я опешил – ничего не сказать. Может у меня жар и начался бред? Ущипнул себя за руку и еле сдержался, чтобы не зашипеть от боли: силы восстанавливались – ущипнул, так ущипнул. Пошедшая, было, кругом от всего этого абсурда голова, встала на место. Однако надо было, что-то делать с коленопреклоненной Валькой.
– Синицына, ты бы встала. Хватит дурака валять, – ничего более умного, чем эта фраза, в голову не пришло.
Подруга детства подняла голову и удивленно воззрилась на меня. Потом в глазах ее появилось понимание, и она ответила:
– Ты путаешь меня с кем-то из своей жизни в Ирии. Меня зовут Волеслава. И прости нас. Мы не сразу обнаружили тебя в священном колодце. Холодная вода вытянула из тебя силы и спутала твой разум. Это пройдет. И я помогу в этом.
– Почему ты? – на автомате спросил я.
– Как же иначе? Ведь я твоя главная жрица.
Так, или передо мной не Синицина, или это все же какая-то секта и ее опоили до потери памяти, или она великая актриса и разыгрывает тут спектакль. Да нет – голос Валькин. Не может же быть такого абсолютного сходства. Остается секта, ждущая какого-то очередного мессию, на месте которого по недоразумению оказался я. Ну, или реконструкторы и я вовлечен в их малопонятные игрища. И в том и в другом случае лучше подыграть. Ну, что ж.
– И как ты мне будешь помогать? – добавив в голос игривых ноток, спросил у нее. – Будешь меня отогревать?
Сказал и напрягся – а если она и впрямь прямо сейчас займется этим. Я и языком-то шевелю с трудом. Опозорюсь. Мессия несостоятельный, блин.
– Ты позволишь мне подняться, господин?
В голосе Синициной, или все же Волеславы, явственно зазвенели льдинки. Похоже, выбиваюсь из образа 'посланника кого-то там'. Не будут тут бегом выполнять все мои прихоти. И не бегом, тоже не будут. Коленопреклоненная девица, тем не менее, не вставала, всерьез ожидая моего разрешения.
– Ладно. Извини – пошутил неудачно. И вставай, конечно.
Хотел добавить про цирк, который нечего устраивать, но сдержался. Базар здесь все же надо фильтровать. До полного прояснения ситуации.
Валентина-Волеслава поднялась на ноги и сказала уже менее холодно.
– Если тебе нужна женщина согревать постель, я подберу кого-то из девок поопрятнее. А я – главная жрица посланника богов.
– То есть, моя?
– А вот это и выяснится после испытаний.
Как-то не понравился мне тон ее последней фразы. Какой-то обещающий неприятности тон. Причем, обещающий неприятности лично мне.
– А что это за испытания? – как можно небрежнее поинтересовался я.
– Испытания посланника на истинность.
– А если подробнее?
– Посланник может оказаться не истинным. Посланником не богов, а нави.
Ну вот, теперь все ясно. Хоть и ни хрена не понятно. Пожалуй, надо как-то поаккуратней прояснить ситуацию в целом. И сделать это поможет э-э-э… Волеслава? Черт, совсем запутался. Так все же секта, или спектакль реконструкторов? Пока нельзя исключить ни того, ни другого. Ладно, подыграем.
– Волеслава!
– Да, господин.
– Мы там, в Ирии не слишком интересуемся вашими земными делами. Меня, конечно, боги послали, но толком ничего не объяснили. Так, сказали, помоги там народу нашему решить проблемы. А сам я о
