не выжили. С девяти лет я сам себе хозяин. Меня зовут Брэдвел, и это Тайная история.
Брэдвел. Она вспоминает, что о нем ходят слухи, будто он теоретик подпольной организации, проповедующий за пределами Развалин. Говорят, что он оспаривает многие идеи о причине Взрыва и о сущности Купола, особенно те, которые превозносят Купол, считая его божеством, благосклонным, но далеким Богом. Даже несмотря на то, что Прессия не является поклонницей Купола, идеи Брэдвела сразу пришлись ей не по душе. Зачем создавать подпольные организации? Все кончено. Назад пути нет. Зачем зря тратить силы? Напрасный труд.
Когда Брэдвел начинает свою речь, щелкая пальцами в карманах, ее неприязнь к парню только возрастает. Да он просто самоуверенный параноик!
Он без конца извергает свои теории о том, что во всем виноваты чиновники из Купола, что у него есть все доказательства того, что они сами спланировали этот «конец света», что часть населения будет уничтожена, а они спокойно отсидятся под защитой Купола, который и был специально для этой цели разработан, а вовсе не из боязни вирусной вспышки, экологической катастрофы или нападения извне.
— Они хотели, чтобы спаслась только элита под Куполом, в то время как они будут наблюдать, как возрождается земля. Tabula rasa. [2]Вам когда-нибудь было интересно, почему мы не пережили полную ядерную зиму? Да потому что все было спланировано, чтобы ее избежать. Они использовали смесь бомб — Низкоорбитальные Улучшенные Нацеленные Нейтронного Излучения, известные как НУННИ, и Высокоорбитальные Улучшенные Нацеленные Нейтронного Излучения, или ВУННИ, с Электромагнитным Усилением Импульса, ЭУИ.
Он говорит о разнице между атомной и ядерной бомбами, которые тоже были использованы в смеси, и подземными толчками, продуманными так, чтобы разорвать все пути сообщения.
— Как возникли холемы? Действие бомбы расщепило молекулярную структуру. Смеси были созданы с помощью нанотехнологий, чтобы помочь ускорить восстановление земли. Эти технологии стимулировали соединение молекул. Нанотехнологии ускорили процессы внутри ДНК, которая, как известно, является не только информационным материалом, но и связующим звеном для клеток. Эти технологии подстегнули мутации. Взрыв разметал людей по камням и по земле, соединив живую и неживую материи. Но благодаря нанотехнологиям люди не умерли. Хотя они не могут полностью освободиться, человеческие клетки холемов быстро растут и мутируют.
Он объясняет один замысел за другим, перескакивая с одной темы на другую так поспешно, что Прессия едва улавливает суть. Но она и не должна понимать его теории, разговор явно не предназначен для новичков. Во время этой лекции люди зевают, будто это сказка на ночь, и они уже знают ее наизусть. Прессия вспоминает текст Послания: «Мы знаем, что вы здесь, наши братья и сестры. Однажды мы выйдем из Купола и присоединимся к вам. Пока же мы благосклонно наблюдаем за вами издалека». А ниже был нарисован старый крест, ирландский крест, как называл его папа. Может быть, он и не был благосклонным глазом Бога, как многие считали в Куполе, но это Послание определенно исходило не от злых сил. Грех тех, кто в Куполе, в том, что они выжили. Их не обвинишь в этом. Прессия тоже виновата.
Внезапно ее осеняет мысль, что если она слышала о Брэдвеле, то и УСР знает, что он жив. По коже бегут мурашки. Находиться здесь крайне опасно. Брэдвелу почти восемнадцать, и даже если он в «мертвых» списках УСР, они все равно рано или поздно его найдут. Пока продолжается лекция, Прессия многое для себя выясняет. Брэдвел ненавидит УСР, он представляет его как немощный организм, ослабленный своей собственной жадностью и злобой, неспособный разрушить Купол или реально что-то изменить.
— Просто очередной коррумпированный тиран, — говорит он.
Особенно он презирает их за негласность. Имена руководителей УСР неизвестны. Они заставляют рядовых служащих делать всю грязную работу за них, а сами остаются в тени.
Если бы кто-нибудь услышал, о чем сейчас говорит Брэдвел, его бы расстреляли — и, возможно, публично. Здесь все враги УСР, и наказание за это — смерть. Прессии хочется уйти, но как? Лестницу сложили. Чтобы выбраться, ей придется обратить на себя внимание, как-то объясниться. Но что хуже? Что, если к ним нагрянет рейд и поймает ее со всеми этими людьми?
В то же время она отчаянно хочет узнать, что же хранится в ящике. Мальчик по имени Халперн тоже, очевидно, хочет в него заглянуть. Наверное, там лежит что-то ценное. А где же еда? Больше всего Прессии хочется, чтобы Брэдвел замолчал. Он говорит о таких вещах, о которых все избегают говорить — о падающих домах, об огненных циклонах, о рептильной коже умирающих, о телах, превращающихся в уголь. Говорит о маслянистом черном дожде, погребальных кострах, на которых сожгли тех, кто умер несколькими днями позже, — все начиналось как кровь из носа, а в итоге люди сгнили изнутри. Прессия старается изо всех сил мысленно остановить его. Пожалуйста, хватит! Стоп! Прекрати!
Во время речи Брэдвел начинает искоса посматривать на нее и медленно продвигаться к ней. Он злится, когда говорит о политическом движении под названием «Возврат к Цивилизации», находящемся под контролем национального военного административного подразделения под названием «Справедливая Революционная Волна», все они участвовали в приготовлении к Взрывам, говорит о желании править всем во имя страха, об огромных тюрьмах, изоляторах для больных, приютах для несогласных. А когда он злится, его глаза наполняются слезами.
Иногда он говорит:
— Все это больно осознавать.
А порой выдает, саркастически улыбаясь:
— Знайте, что Бог любит вас, если вы богаты!
Не правда ли, это звучит совсем как в Прежние Времена? Ее отец был бухгалтером, мать брала Прессию с собой в Диснейленд. Они жили в пригороде, за домом был маленький садик. Дед описывал ей все это. Родители не были учеными с головами, полными опасных идей. Так на чьей же стороне они были? Прессия делает шаг в сторону лестницы.
— Мы должны вспомнить то, что мы не желаем вспоминать! — говорит им Брэдвел. — Мы должны оставить в памяти историю каждого из нас! Моих родителей уже не было в живых, когда случился Взрыв, их застрелили спящими. Мне сказали, что это сделали грабители, но уже тогда я знал правду.
Брэдвел начинает говорить так, словно обращается только к ней, как будто они вдвоем в этом подвале. Его взгляд цепляет ее и удерживает на месте. Прессия ощущает себя прикованной к земле, а не как раньше — невесомой частичкой пепла. Брэдвел рассказывает свою историю — будто играет в «Я помню». После того как родителей застрелили, его отправили жить к дяде и тете за город. Его дяде обещали три места под Куполом, объяснили, как туда добраться, как только прозвучит сигнал тревоги. У него даже были билеты, стоившие немалых денег. Машину нагрузили водой в бутылках и наличными про запас. Все произошло в субботу, после полудня. Брэдвел ушел далеко от дома, в те дни он много бродил. Он не запомнил все — только ослепительную вспышку, жар, прошедший сквозь его тело, как будто вся кровь вскипела. Тень птиц, взлетающих перед ним… Так вот что на самом деле она увидела два года назад, когда дед зашивал Брэдвела на столе. Колыхание под рубашкой — это были крылья.
Тело Брэдвела покрылось ожогами и волдырями. Птичьи клювы торчали как кинжалы.
Он направился к дому тети и дяди, окруженному тлеющими кострами и воздухом, плотного от пепла, люди вокруг рыдали на обломках. Другие бродили, окровавленные, с расползающейся кожей. Дядя копался в автомобиле, проверяя, все ли исправно. Он был под машиной, когда случился Взрыв, и сросся грудью с мотором. Его тетя вся покрылась ожогами. Она испугалась Брэдвела с его птицами, но сказала:
«Не уходи».
Запах смерти, жженых волос, кожи — он был повсюду. Пепельное небо нависло над городом.
— Солнце сияло вовсю, но небо настолько затянуло пеплом, так что казалось, наступили сумерки, — говорит Брэдвел.
Помнит ли это Прессия? Ей хотелось бы. После вспышки трех солнц наступили сумерки, и они продолжались несколько дней.
Брэдвел остался с тетей в гараже, который был весь расшатан взрывной волной, но не разрушился. Обуглившиеся коробки, искусственная елка, лопаты и инструменты выстроились в ряд. Дядя был едва жив,
