передачу «Красного пароля» и провести радиоэлектронную диверсию?
— Мои командиры были не в курсе. План разработали я и Востоков. В назначенный день он позвонил мне и сказал взять машину и экипировку из rent-a-carport в Бахчи. Сказал, что ключи от гаража в ячейке на автовокзале. Назвал номер. Прислал человека…
— Заткнись, — устало сказал Владимир. — Ныммисте, возьми его и пристегни за руку к батарее. Когда закончится действие обезболивающего, — обратился он к пленнику, — скажи сержанту, он меня позовет.
Майор вышел, не говоря ни слова. Белобрысый сержант стряхнул Артема с дивана, как ворох тряпок. Наручники защелкнулись на запястье и на батарее. Верещагин сел, закрыл глаза и привалился затылком к стене.
— Правду говорить легко и приятно… — сообщил он в спину выходящему капитану. Тот не отреагировал.
У Тамары начались месячные.
Конечно, если бы они не начались, было бы значительно хуже. Ей совершенно не улыбалось продлевать род майора Миши Колыванова, равно как и делать от майора аборт, так что да здравствуют лунные циклы, приливы и отливы! Вот только ужасно ноет спина.
Ко всем прочим medicines в аптечке вертолета добавилась коробочка тампонов.
Тактический центр сдержал обещание: ни одного МиГа над побережьем не было. Они совершенно спокойно долетели до Чуфут-Кале и приземлились на бетонной площадке, умостившейся на горе, как сковородка на самодельном каменном очаге. Подтянутый, чисто выбритый, но бледноватый от ночных бдений адъютант провел их вниз, в бункер — познакомить с планом и диспозицией предстоящей атаки.
— Штабс-капитан Левкович, командир эскадрильи, — представилась Рахиль.
— При Бельбеке вы нам здорово помогли, — в смуглом усатом подполковнике Тамара узнала Ровенского, начштаба бригады, где служил Арт. — Спасибо.
— Ну это было не так трудно. БМД может сделать вертолету гораздо меньше гадости, чем вертолет — БМД, — улыбнулась Рахиль.
— Теперь будет сложнее.
«Это Бахчисарай, — подумала Тамара, — тактический центр, и Арт должен быть где-то здесь. В одном из боксов, где готовится к выходу боевая техника, или уже на позиции, или…» О третьем «или» думать не хотелось.
Шестерых вертолетчиц ознакомил с боевой задачей сам командир дивизии. В кабинете находился еще один военный в чине полковника. Тот самый Кронин, Старик, потерявший сына в спровоцированном красными инциденте…
— И помните: вы представляете собой очень большую ценность, — сказал Адамс напоследок. — Не рискуйте понапрасну.
Кронин вздохнул.
— Пока мои парни не слышат, скажу: лучше я потеряю взвод, чем одну вашу машину.
— Такая машина при хорошем экипаже стоит больше взвода, — наершилась Рахиль. — И мы вам это докажем.
— И что у нас получается? — Князь вгляделся в карту. — Получается, что там вот-вот завяжется драка, и мы как раз в нее встрянем. Отлично. Лучше просто не бывает.
— Вдарим сзади. И — смерть врагам, — командир взвода резервистов Василий Хрисанопуло впечатал кулак в ладонь, показывая, как это будет.
— Sure, — после короткой и мрачной паузы согласился Берлиани.
Относительно этого боя, кроме общего плана, у него был и свой собственный план.
Шамиль, лежавший с биноклем на вершине холма, скатился-сбежал-слетел вниз.
— Едут, — сказал он.
— Действуем, как договорились, — напомнил Князь офицерам-резервистам.
— Фу, Володя. Газорезка… Дешево. Непрофессионально.
— Да, товарищ майор, я уже понял. Думал взять его на понт. Ети их мать, этих десантников, всю малину обосрали.
— Сам виноват. Тоже мне мальчиш-кибальчиш.
— Да нет, просто нарвался на идиота. Это называется — не повезло.
— Что будешь дальше делать?
— Что и сказал. Подожду, пока у него в башке прояснится от анальгетика, и попробую поговорить еще раз. Ведь интересный типчик, а, товарищ майор?
— Куда уж интереснее… Как ты считаешь, где он врал, а где говорил правду?
— Имена, которые он назвал, — правда. Все они убиты. Он это знал и ничем не рисковал. Скорее всего, вся история — правда. Но вы точно заметили — не полная. Иногда он ведет себя как разведчик, а иногда — как идиот. Откуда он знает Востокова, к примеру? Такое имя не ляпнешь наугад.
— Мне интересней другое. Почему он так легко назвал Востокова и аж заскрипел на составе группы?
— По-моему, это как раз элементарно: Востоков ему никто.
— А они — кто? Брось, Володя, это только в кино бывает, когда друзей не выдают ни под какими пытками. А они даже не друзья: группа.
Резун не нашелся, что ответить.
— Я схожу в госпиталь и поговорю с ранеными, которых мы вывезли с Роман-Кош, — сказал он наконец. — Потом зайду в архив, посмотрю его личное дело.
— Сомневаюсь я, что оно там есть. Дела этих лежат в архиве ОСВАГ.
— Ставлю свою «Волгу» против горбатого «запора», что он не из ОСВАГ.
— Давай-давай…
Говорят, нет ничего хуже, чем ждать и догонять.
Они ждали. Ждали, затаившись в холмах чуть севернее Лакки: нервы на взводе и пальцы — на спусковых крючках. Один батальон с небольшим «довеском» — против полка.
Новак проснулся от тычка в бок. Он сам попросил солдата-резервиста разбудить его наименее церемонным и наиболее эффективным способом. Отказать себе в удовольствии поспать хоть полчаса он не смог.
— Авангард, — сообщил резервист, хохол из Бахчисарая, хозяин табачной лавки. — Три БМД.
— Пропустим, — решил Новак.
Колонна бронетехники показалась на дороге. Ползла вперед цепочка панцирей защитного цвета — правда, здесь этот цвет не был защитным, в Крыму камуфляж имел серо-желто-бурую расцветку. Темно- зеленый был чужд здешним холмам, выбеленным солнцем, гранитным обрывам и высоким сухим травам.
Рядовой Костюченко, покерный долг которого за время ожидания увеличился еще на сорок пять тичей, поднял гранатомет на плечо.
— Стрелять, когда я скажу, — предупредил унтер. — Не раньше.
Он приник к биноклю. Нужно, говорил капитан Замятин, дождаться момента, когда зенитки поравняются с ориентиром — дорожным знаком «Возможны оползни». И тогда…
— Огонь! — скомандовал он.
Костюченко нажал на спуск — и головная машина колонны проломила ограждение и скатилась, дымя, в кювет.
Плохо. Нужно остановить колонну, перегородить дорогу.
Костюченко и Андронаки перезарядили гранатомет, а в холмы уже ударили первые очереди. Советские десантники пока еще не могли понять, кто в них стреляет и откуда, поэтому те, кто сидел на
