пришлось выспрашивать дорогу до самой могилы. Кристаллы, обрамлявшие его имя на могильном камне, сверкали в лучах солнца. «Антон Миттет. Сейчас ты сверкаешь больше, чем при жизни», — подумала она. Но он любил ее. И за это она любила его. Мона положила в рот ментоловую жвачку. Она думала о том, что он сказал, когда в первый раз подвозил ее домой после дежурства в Национальной больнице и они поцеловались: ему нравится ментоловый вкус ее языка. И когда в третий раз они находились в припаркованной у ее дома машине, а она склонилась над ним и начала расстегивать его ремень, до того как начать, она вынула изо рта ментоловую жвачку и приклеила ее к нижней стороне его сиденья. А после этого, перед тем как они снова начали целоваться, взяла в рот новую жвачку. Потому что от нее должно было пахнуть ментолом, он хотел такой вкус. Она скучала по нему. У нее не было права скучать по нему, и это осложняло дело. Мона Гамлем услышала скрип шагов по гравию за своей спиной. Возможно, это она. Другая. Лаура. Мона Гамлем пошла вперед, не оборачиваясь. Она пыталась сморгнуть слезы с ресниц и не сходить с дорожки.
Церковные двери раскрылись, но Трульс не видел, чтобы кто-то вышел.
Он бросил взгляд на журнал, лежащий на пассажирском сиденье. «Магасинет». Большое интервью с Микаэлем. Счастливый семьянин, сфотографированный с женой и тремя детьми. Скромный умный начальник полиции, сказавший, что раскрытие дела палача полицейских было бы невозможным без поддержки его жены Уллы. Без всех его сотрудников из Полицейского управления. И что, раскрыв дело Фолкестада, они раскрыли и еще одно дело. Баллистическая экспертиза показала, что пистолет «одесса», из которого застрелился Арнольд Фолкестад, был тем же пистолетом, из которого убили Густо Ханссена.
Трульс поиграл с этой мыслью. Черта с два это так. Наверняка Харри Холе вмешался и нахимичил. Трульс понятия не имел как или почему, но это означало, что с этого момента Олег Фёуке находится вне подозрений и не будет больше постоянно оглядываться через плечо. Вот увидите, Холе еще вернет мальчишку в Полицейскую академию.
Ну и ладно, Трульс не собирается вставать у него на пути, работу такого сжигателя можно только уважать. Но он сохранил журнал не из-за Харри, Олега или Микаэля.
Он сохранил его из-за фотографии, на которой присутствовала Улла. Временный рецидив, потом он избавится от этого журнала. И избавится от нее.
Он подумал о женщине, с которой накануне встретился в кафе. Они познакомились по Интернету. Конечно, она не чета Улле или Меган Фокс. Немного старовата, немного жирновата выше задницы и немного болтлива. Но в общем она ему понравилась. Ну да, конечно, он спрашивал себя, насколько хороша может быть женщина, если его не устраивают ее возраст, толщина, задница и способность хранить молчание.
Он до конца не знал. Знал только, что она ему понравилась.
Или, точнее, ему понравилось, что ей совершенно очевидно понравился он.
Может быть, все дело было в его изуродованном лице и она его просто пожалела. А может, прав Микаэль, говоривший, что его лицо изначально было настолько непривлекательным, что небольшая перестановка мебели повредить ему не могла.
В целом же что-то внутри его изменилось. Что именно и почему, он не знал, но в некоторые дни он просыпался и чувствовал себя обновленным. Он думал по- новому. Он мог даже по-новому разговаривать с окружающими, и казалось, они это замечают. Казалось, они тоже обращаются с ним по-новому. Лучше. И это придало ему мужества сделать еще один крошечный шажок в новом, неизвестно куда ведущем направлении. Нет, он не чувствовал себя спасенным или что-то в этом роде. Разница была небольшой. А в некоторые дни он вообще не ощущал себя обновленным.
Он подумал, что в любом случае позвонит ей еще раз.
Полицейская рация затрещала. Еще не вникнув в слова, Трульс понял по тону, что дело серьезное. Не утомительные автомобильные пробки, взломы подвалов, супружеские ссоры и бешеные алкаши. Труп.
— На убийство похоже? — спросил руководитель операции.
— Да, я бы сказал, похоже.
Ответ был произнесен тем лаконичным крутым тоном, который, как заметил Трульс, особенно любили молодые полицейские. Не то чтобы у них не было кумиров среди стариков. И хотя Холе больше не входил в ряды полицейских, его любимые выражения продолжали свое существование.
— Ее язык… Я думаю, что это ее язык. Он отрезан и засунут в… — Молодой полицейский больше не мог держаться отстраненно, он сломался.
Трульс почувствовал оживление. Сердце быстрее стало отбивать дающие жизнь удары.
Это что-то ужасное. Июнь. У нее были красивые глаза. И как он догадывался, довольно большая грудь под одеждой. Да, лето могло стать хорошим.
— У вас есть адрес?
— Площадь Александра Хелланда, двадцать два. Черт, здесь полно акул.
— Акул?
— Да, на таких маленьких досках для серфинга. Вся гостиная ими заполнена.
Трульс завел двигатель «сузуки». Он поправил очки, включил передачу и нажал на педаль. В одни дни обновленный. В другие дни — нет.
Туалет для девочек находился в конце коридора. Когда за спиной Авроры захлопнулась дверь, она подумала о том, как здесь стало тихо. Звуки всех находившихся наверху людей пропали, остались только производимые ею.
Она спешно заперлась в кабинке, стянула шорты с трусами и села на холодное сиденье унитаза.
Она подумала о свадьбе. На самом деле ей больше хотелось быть там, она никогда раньше не видела, как люди женятся, не видела по-настоящему. Интересно, выйдет ли сама когда-нибудь замуж? Аврора попыталась представить, как стоит перед церковью, смеется и уворачивается от рисовых зерен. У нее белое платье, дом и любимая работа. И мальчик, с которым у нее будут дети. Она попробовала представить себе этого мальчика.
Дверь открылась, и кто-то вошел в туалет.
Аврора сидела на качелях в саду, солнце светило ей в глаза, и она не видела мальчика. Она надеялась, что он хороший. Мальчик, который понимает таких, как она. Немного похожий на папу, только не такой рассеянный. Хотя, нет, именно такой же рассеянный.
Шаги, слишком тяжелые для женских.
Аврора протянула руку к рулону туалетной бумаги, но застыла. Она хотела сделать вдох, но вокруг ничего не было. Воздуха не было. У нее перехватило дыхание.
И вот они замерли.
Она посмотрела вниз. В большом промежутке между полом и дверью кабинки виднелась тень. И пара длинных остроносых ботинок, похожих на ковбойские.
Аврора не знала, то ли свадебные колокола, то ли сердце бьется и звенит у нее в голове.
Харри вышел на лестницу и сощурился на ярком июньском солнце. Он минуту простоял так, с закрытыми глазами, прислушиваясь к звону церковных колоколов, разносившемуся над Уппсалом. Он чувствовал, что все находится в гармонии, в равновесии, в порядке. Он знал, что все должно завершиться именно здесь и именно так.
Примечания
1
Крипос — Главное управление криминальной полиции Норвегии.
2
Арланда — аэропорт Стокгольма.
3
«Темная сторона Луны», альбом группы «Пинк Флойд».
4
«Затмение» (англ.).
