Да их тьма! Этот список можно продолжать и продолжать!
На тему одиночества и путей его преодоления можно целый трактат написать!
'Черное', плохое одиночество трогать не будем. Поговорим лучшею «светлом» одиночестве. Вы не против по нему немножко попутешествать?
У каждого из нас зона гармоничного одиночества ассоциируется е сугубо личными переживаниями.
Скажите, пожалуйста, когда бытовуха вас заедает, когда все вокруг достает и хочется оказаться подальше от суеты сует, от сотен этих бесконечных 'надо!', где вы желаете оказаться?
С кем, в каком месте, в какое время года, в какое время ДНЯ?
То, чего вам в этот момент не хватает, о чем тоскуете, это и есть то, что является для вас счастьем!
Я расскажу о своем, иногда возникающем, ностальгическом наваждении.
В семи-восьми километрах от той деревни, где мы жили, когда я был маленький, раскинулась абсолютно недоступная для всех, но очень заманчивая страна. Каждой весной она перекрашивалась в красный цвет — из ее земле распускался фантастический ковер из маков.
Меня все время влекло туда какой-то невероятной силой, непостижимая тайна не давала мне покоя.
И вроде бы до этого места было рукой подать но находилось оно меж двух опасных, стремительно несущихся каналов, которыми нас, детей, старшие всегда пугали.
Поверхность воды в этих идеально забетонированных каналах была гладкая, как стекло, лишь по краям виднелась рябь. Только по листикам или веточкам, которые неслись по воде как сумасшедшие, можно было догадаться о том, что скорость течения здесь огромная.
Единственный мост, который вел в эту сказочную страну, охранялся очень злобным мужиком, который ненавидел детей. Впрочем, наши чувства были взаимными.
Как только он видел нас, моментально свирепел. Высоко тряся своей грозной дубинкой и истошно вопя и улюлюкая, он начинал гоняться за нами.
Тогда он был для нас самым страшным человеком на свете!
Лет через двадцать после этого я случайно встретился с ним на одной свадьбе. С опаской сел рядом. И только тогда понял, что на самом деде он добрейший человек.
— А-а-а, хулиган, это ты! — узнал он меня. — Каким ты стал большим! Осталась у тебя привычка бегать без трусов?
Слово за слово, и я рассказал ему, какие сильные чувства к нему мы тогда испытывали. И что даже сейчас мой страх уменьшился совсем ненамного — мне все время казалось, что он сейчас достанет из-за пазухи свою палку и опять начнется гонка!
Он сначала посмеялся, а потом вдруг стал суровым и тихо сказал мне:
— Сынок, когда я только устроился туда на работу, я вот этими руками вытащил из реки несколько утонувших людей! Они иногда снятся мне до сих пор! И когда я видел, что орава детей приближается к воде, у меня сердце уходило в пятки! Я, кажется, орал от собственного испуга, боясь, что кто-нибудь из вас ненароком свалится туда!
Простите, немного в сторону ушел, просто хотелось объяснить, почему дорога в эту сказочную страну была закрыта.
И вот однажды рано утром, преодолев свой ужас, я решил переплыть канал.
Солнце еще не поднялось, ураганный ветер дуя с востока…
Я стоял на берегу рядом с камнями, под которыми спрятал свою одежду, чтобы ее не унес ветер. Сгоняли колебался: залезть в воду или нет.
В конце концов понял' что если сейчас не зайду4 в этот поток, то в школу не успею к восьми утра. И… прыгнул!
Вода оказалась уж-ж-асно холодной! Я доплыл до следующего берега; но все попытки выбраться из канала заканчивались провалом — ухватиться, чтобы вылезти, было не за что. Вода уносила меня все ниже и ниже.
В конце концов мне повезло — уцепился за застывшие слои битума, которым были залиты стыки бетонных плит, и выкарабкался…
Сердце стучит, воздуха не хватает, зуб на зуб не попадает, нов душе такая радость — Я ЗДЕСЬ!!!
Нет слов, чтобы описать это состояние!
Перед глазами — бескрайнее поле красных маков, уходящее за горизонт, и солнце, наполовину поднявшее свою голову. Теплый ветер дует прямо в лицо, и кажется, что несется он прямо из самого светила. От его дуновения по цветам идут бесконечные волны! Красота и свобода!
Я бежал навстречу солнцу и ветру и визжал от восторга, как девчонка!
Помню, как мне тогда, хотелось, чтобы рядом со мной были друзья, чтобы они тоже увидели, впитали в себя это что-то — непонятное, сумасшедшее, возвышенное, безграничное!..
Я точно знал тогда: если я сейчас побегу еще быстрее и чуточку подпрыгну, то непременно полечу!
Буду лететь стремительно, но невысоко — так, чтобы грудью касаться этих огромных прекрасных цветов…
Вдоволь набегавшись, как теленок, сорвавшийся с веревки, я возвращался обычный мир,
Знал — мои одноклассники-первоклашки не придут сюда, как бы я их ни уговаривал. И вот для них собрал охапку ярко-красных сказочных маков.
Еле-еле выкарабкался обратно. Весь дрожа, кое-как на тянул на себя одежду и бегом в школу, с букетом в руках.
Тогда узнал, до чего маки свободолюбивые За восемь километров, которые мне надо было преодолеть, на каждом шагу ветер уносил по красному лепесточку. Это было так больно!
Чтобы сохранить букет, я на бегу, засунул его под рубашку.
Долетел до школы. Несусь по непривычно тихому коридору и понимаю, что мне сейчас опять достанется — опоздал!
Тихонько поскребся в дверь — никакого ответа! Заглянул внутрь: никого!
Оказывается, я пришел рано!
Поставил на учительский стол припасенную пол-литровую банку из-под компота, наполнил ее водой, бережно достал букет — и чуть не заплакал: в руке у меня осталась только куча голых стебельков.
На нескольких из них уныло болтались поникшие лепесточки. Я поставил их в самодельную вазу и сел ждать своих одноклассников.
Минуты тянулись, но никто так и не появлялся… В конце концов сообразил — что-то здесь не то! Пошел на разведку по школе, думая, может, все собрались на линейку в спортзале…
На одном из этажей встретил сторожа. Он расспросил меня, кто я и что здесь делаю, а потом рассмеялся: 'Ох, какой ты отличник! Иди домой! Сегодня же воскресенье!'
На второй день я опять пошёл в свое заветное место… И так каждый день, пока не отцвели маки, носил в школу кусочек этой красоты… Впрочем, никто на это так и не обратил внимания.
И вот теперь, каждый раз, когда устаю играть занудную роль взрослого, ловлю себя на мысли, что мне безумно хочется вернуться в свою маковую страну.
И я мысленно оказываюсь перед речкой, смотрю в эту сочно-голубую воду… Первым делом срываю бабочку с шеи, отпускаю ее и вижу, как она уносится воздушным потоком.
Дальше сдергиваю с себя костюмы, смокинги, фраки и швыряю на пыльный берег. А потом с наслаждением смотрю, как ветер перекатывает их, превращая в охапку мусора.
В последнюю очередь с огромным наслаждением сдергиваю со своего тела оставшуюся деталь гардероба- купленные в дорогущих магазинах Лондона носки! Вскидывая руки высоко в небо, отпускаю эти кандалы взрослости, приговаривая: 'Вот тебе, вот!'
И с размаху голышом прыгаю в воду!
Родимый мой! Я твердо убежден — у вас тоже есть свой личный мир!
Где воздух, напоен волшебством, земля — любовью, а каждая травинка, каждый цветочек — счастьем. И вы там — Бог добра!
