Но здесь, в этом мире, дети могли бродить, где им вздумается и днём, и ночью. Понтер не понимал, как в глексенском мире родителям удаётся сходить с ума.
— Вот она! — сказала Даклар, заметив дочь Понтера прежде него. Жасмель и Трион рассматривали стенд с инструментами для свежевания, выставленный в уличном павильоне.
— Жасмель! — позвал Понтер и замахал рукой. Его дочь вскинула голову и расцвела в радостной улыбке — ни следа досады от того, что их с Трионом прогулку прервали.
Понтер и Даклар подошли ближе.
— Мы собирались сходить на площадь Дарсона, поесть буйволятины.
— Кстати, мне тоже ещё нужно повидаться с родителями, — сказал Трион, то ли восприняв невысказанный намёк Понтера, то ли и правда собирался с ними встретиться — Понтер не мог сказать. Трион склонился к Жасмель и лизнул её в лицо. — Увидимся вечером, — сказал он.
— Пошли! — сказала Мегамег, вставая на цыпочки и беря за руку Понтера левой рукой, а Даклар — правой. Жасмель прижалась к Понтеру, и он обхватил её второй рукой за плечи, и они вчетвером пошли обедать.
Глава 6
Хотя Мэри и предпочла бы обдумать предложение Джока Кригера, думать здесь особо было не о чем — оно было слишком соблазнительно, чтобы его упустить.
А сегодня как раз было назначено единственное собрание факультета до начала учебного года. Присутствовать будут не все — многие профессора всё ещё где-то отдыхают либо принципиально отказываются являться на работу раньше первого вторника сентября. Но большинство её коллег будут там, и это будет самый подходящий момент, чтобы найти среди них замену для своих курсов. Мэри знала, что ей очень повезло: она оказалась женщиной как раз в подходящую эпоху, когда Йоркский и другие университеты корректируют исторические дисбалансы в своей кадровой политике, особенно в отношении научного персонала. Ей не составило труда получить постоянную должность, а потом и бессрочный контракт, тогда как многие мужчины её возраста по-прежнему считали копейки и каждый семестр сражались за лишние часы по сезонным контрактам.
— Всех с возвращением, — сказала Кейсер Ремтулла. — Надеюсь, все отлично провели лето?
Полтора десятка человек, сидящие за большим столом в конференц-зале, закивали.
— Отлично, — сказала Ремтулла. Это была пакистанка возрастом за пятьдесят, одетая в бежевую блузку и такого же цвета брюки. — Конечно, — продолжила она, улыбаясь, — я уверена, что ни у кого не было таких захватывающих каникул, как у нашей Мэри.
Мэри почувствовала, что краснеет; Корнелиус Раскин и ещё несколько человек захлопали.
— Спасибо, — сказала она.
— Однако, — продолжила Кейсер, — если у нас всё пройдёт гладко, Мэри, вероятно, покинет нас на весь этот год.
Корнелиус, сидящий через стол от неё, настороженно выпрямился. Мэри улыбнулась; он знал, что из этого следует и был готов вцепиться в подвернувшуюся возможность.
— Мэри читает вводной курс генетики на втором, регуляцию экспрессии генов на третьем и эукариотную генетику на четвёртом кусре, — сказала Кейсер. — Плюс она курирует двоих аспирантов — Дарию Клейн, которая делает работу по ДНК древних людей, и Грэма Смайта, который… Мэри, чем он занимается?
— Переоценкой танксономии певчих птиц на основе анализа митохондриальной ДНК.
— Точно, — сказала Кейсер, кивая. Она оглядела собравшихся поверх своих узких очков. — Если кому-нибудь интересны дополнительные преподавательские часы…
Рука Корнелиуса Раскина взметнулась вверх прежде, чем Кейсер закончила произносить «кому- нибудь». Мэри было жаль несчастного Корнелиуса. Ему было тридцать пять или тридцать шесть, он защитился восемь лет назад. Однако на факультете не было вакансий для белых мужчин. Десять лет назад он бы уже был на полпути к бессрочному контракту; сегодня же он получал 6000 долларов за семестровый курс и 12000 за годовой и жил в облупленной многоэтажке в Дрифтвуде, районе неподалёку, в который даже студенты предпочитали не заходить — Корнелиус называл своё жилище «пентхаузом в трущобах».
— Возьму регуляцию, — сказал Корнелиус. — И эукариотную генетику.
— Берите эукариотную и вводной для второго, — сказала Кейсер. — Не могу отдать все плюшки одному.
Корнелиус стоически кивнул.
— Договорились, — сказал он.
— В таком случае, — сказал Девон Грин, ещё один белый мужчина и тоже преподаватель на сезонном контракте, — могу я взять курс регуляции экспрессии генов?
Кейсер кивнула.
— Он ваш. — Она взглянула на Карен Кли, негритянку примерно одних лет с Мэри. — Вы бы могли взять… э-э… скажем, мисс Клейн?
Преподаватели с временным контрактом не могут курировать аспирантов; эта работа только для постоянных сотрудников.
— Я бы лучше взяла парня с птичками, — сказала Карен.
— О’кей, — ответила Кейсер. — Кто возьмёт мисс Клейн?
Молчание.
— Тогда поставим вопрос так, — сказала Кейсер. — Кто возьмёт мисс Клейн и старый офис Мэри?
Мэри улыбнулась. У неё действительно был первоклассный офис, с хорошим видом на оранжереи.
— Продано! — воскликнула Хелен Райт.
— Ну, вот и всё, — сказала Кейсер. Она повернулась к Мэри с улыбнулась. — Похоже, этот год мы перетопчемся без вас.
После собрания факультета Мэри вернулась к себе в лабораторию. Хорошо бы, если бы сегодня пришли Дария и Грэм, её аспиранты; они вправе услышать объяснения от неё лично.
Хотя какое объяснение она могла им дать? Очевидное — что ей предложили отличную работу в Штатах — было лишь частью правды. Мэри и раньше звали в американские университеты; её обхаживали далеко не впервые. Но все те предложения она отклонила, говоря себе, что она предпочитает жить в Торонто, что здешний климат «придаёт ей сил», что ей будет не хватать «Си-Би- Си»[6], и здешних прекрасных театров, и Карибаны[7], и «Ищеек Бейкер-стрит»[8], и Йорквилля[9], и бистро «Ле-Селект», и Королевского музея, и некурящих ресторанов, и «Блю-Джейз»[10], и «Глоуб энд Мэйл» [11], и социальной медицины, и Харборфронтских чтений.
Конечно, она могла расписать им все достоинства новой работы — но главной причиной её отъезда всё-таки оставалось изнасилование. Она знала, что такое происходит повсюду — в другом городе не будет безопаснее, чем здесь. Но именно желание избавиться от напоминаний о нём понесло её в Садбери разбираться с безумной историей об обнаруженном там живом неандертальце, и сейчас её тянуло из города то же самое чувство. Возможно, если сейчас рядом была Дария, она смогла бы ей об этом рассказать… но она никак не могла обсуждать это с Грэмом Смайтом… или любым другим мужчиной, по крайней мере, в этом мире.
Мэри принялась собирать личные вещи, которые хотела забрать из лаборатории, в старый
