— Ты права. Да, мне это не нравилось — прости. Я их отец, их кровная родня. Ты…
Даклар ждала, что он продолжит, но когда стало ясно, что он больше не собирается ничего говорить, закончила мысль за него:
— А я им не родня, — сказала она. — Они не мои дети, но я всё-таки взяла над ними опеку.
Понтер ничего не ответил; для этой ситуации не было вежливого ответа.
— Это ничего, — сказала Даклар, на мгновение касаясь его плеча. — Ничего, что ты так к этому относишься. Это естественно.
Над головой пролетело несколько гусей; несколько дроздов, прятавшихся в траве, вспорхнули при их приближении.
— Я очень люблю своих детей, — сказал Понтер.
— Я их тоже люблю, — сказала Даклар. — Я знаю, что это не мои дети, но я жила с ними всю их жизнь, так что люблю их как своих.
Понтер остановился и посмотрел на Даклар. Он никогда не задумывался над таким типом отношений; чужие дети его всегда немного раздражали — Адекоров Даб, к примеру, был весьма вредным ребёнком. В нормальной семье Даклар жила бы со своими собственными детьми. Сын или дочь 148-го поколения всё ещё жили бы с матерью и её партнёршей, как и дочь 147-го — хотя в течение следующих нескольких месяцев она бы обзавелась партнёром и партнёршей и стала бы жить отдельно.
— Ты удивлён, — спросила Даклар. — Я правда люблю Жасмель и Мегу.
— Ну…я… думаю, я просто никогда об этом не задумывался.
Даклар улыбнулась.
— Как видишь, у нас очень много общего. Мы оба любили одну и ту же женщину. И оба любим одних и тех же детей.
Понтер и Даклар решили начать день с просмотра пьесы, поставленной в открытом амфитеатре. Понтер всегда любил театр, а пьеса относилась к числу его любимых — «Вамлар и Колапа», историческая постановка об охотнике и собирательнице. Такого рода пьесы играют только когда Двое становятся Одним, чтобы могли участвовать актёры обоих полов. Сюжет строился на множестве завязок и поворотов, которые были бы невозможны в современную эру компаньонов: одни люди пропадали без вести, другие не могли общаться, будучи далеко друг от друга, третьи не могли доказать, что были в определённом месте в определённое время, четвёртые по-разному описывали одни и те же события.
В амфитеатре они уселись прямо на полу, скрестив ноги, и Понтер обнаружил, что его колено плотно прижато к колену Даклар.
Пьеса была действительно хороша.
После представления Понтер с Даклар отправились навестить маленькую Мегамег, которая играла с друзьями. При виде отца она пришла в полный восторг и бросилась к нему через весь двор.
— Привет, малышка! — сказал Понтер, подхватывая её на руки.
— Привет, папа! — Она посмотрела на Даклар и поздоровалась, как отметил Понтер, совершенно тем же радостным тоном: — Привет, Даклар!
Он ощутил укол ревности — он явно предпочёл бы, чтобы она больше радовалась встрече с ним, её биологическим отцом, чем с законным опекуном. Но это быстро прошло. Он знал, что у его младшей дочери любви хватит на всех. Он снова сжал её в объятиях, потом опустил на землю.
— Смотрите как я могу! — крикнула она. Потом отбежала от них на несколько шагов и сделала сальто назад.
— Ух ты! — воскликнул Понтер, лучась от гордости.
— Здорово! — сказала Даклар, хлопая в ладоши. Понтер взглянул на неё и улыбнулся. Даклар улыбнулась ему в ответ.
Мегамег явно хотела показать ещё один трюк, но они на неё не смотрели.
— Папа! Мама! Смотрите! — закричала она.
У Понтера перехватило дыхание. Мегамег смутилась.
— Ой! — тихо сказала она. — То есть, папа, Даклар, смотрите!
К середине дня Понтер начал нервничать. Сегодня Двое становятся Одним, и он вовсе не дурак. Но у него не было секса с женщиной… первой мыслью было — с тех пор, как двадцать месяцев назад умерла Класт. Но на самом деле дольше. О, он любил Класт до её последнего дня, но последствия рака начали давать о себе знать гораздо раньше. Это было… в сущности, он не помнил. Понтер никогда не позволял себе думать о том, что эта встреча может быть последней их с Класт интимной близостью, что вот сейчас он входит в неё последний раз, но…
Но в конце концов самый последний раз всё-таки наступил, и после она уже была слишком слаба, чтобы делать это снова. И это было, вероятно, за целый декамесяц до её смерти.
Так что — по меньшей мере тридцать месяцев. Да, всё это время рядом был Адекор, но…
Но это не то же самое. Физические контакты между двумя мужчинами — или двумя женщинами, неважно — хотя также являются выражением любви, но это всё же развлечение, забава. Но
Конечно, ни у Даклар, ни у любой другой женщины не было никаких шансов забеременеть, когда Двое становятся Одним в этот раз. Все женщины, живя вместе и вдыхая феромоны друг друга, давным- давно синхронизовали свои менструальные циклы. В это время месяца ни одна из них не могла забеременеть. В следующем году, когда запланировано зачатие 149 поколения, Верховный Серый совет сдвинет дни, когда Двое становятся Одним, так, что они совпадут с периодом максимальной фертильности.
И всё же, хоть у Даклар не было шансов забеременеть, прошло
— Давай отведём детей на площадь Дарсона и пойдём чего-нибудь перекусим, — предложила Даклар.
Понтер ощутил, как его бровь взбирается на гребень надбровного валика.
Её детей.
Их детей.
Она положительно знала, как к нему подольститься. Попытка наладить отношения через секс могла растревожить его и выбить из колеи. Но прогулка с детьми…
Это было именно то, что нужно.
— Конечно, — сказал он. — Конечно.
Понтер кивком подозвал Мегамег, и они пошли искать Жасмель — что было нетрудно, поскольку её компаньон и Хак могли легко связаться. На улицах по-прежнему играло множество детей, но взрослые, как правило, разошлись по домам, чтобы предаться утехам любви. Лишь некоторые взрослые — и мужчины, и женщины — ещё оставались на улице.
В мире глексенов Понтер практически не имел дела с детьми, но, как он понял, их там редко вот так оставляли одних. Глексенское общество было больно вдвойне. Во-первых, они не чистили свой генетический пул, не удаляли из него даже наиболее нежелательные психологические особенности. А во- вторых, среди них не появилось своего Лонвеса Троба, который сделал бы их свободными: без имплантов- компаньонов и регистраторов алиби глексены по-прежнему подвергались опасности со стороны себе подобных, и, как смог понять Понтер из того немногого, что видел по глексенскому визору, объектом нападений часто становились дети.
