- Заключите его обратно, - пожал плечами Рейвен, и руки и шею Кентона снова просунули в колодки, а стражник повторно запер замок. - Раз урок усвоен не был, пускай проторчит здесь двое суток, - жёстко продолжил он, сверля Алисдейра взглядом. - Без перерыва на сон. Без еды и питья.
- Двое суток?
Стражник был удивлён настолько, что даже решился переспросить.
- Я разве неясно выразился? - раздражённо отбрил его Рейвен.
Не выдержав, я выступила вперёд.
- Вы сошли с ума, - решительно заявила я, глядя графу прямо в глаза. - Отмените этот приговор немедленно. Он же может умереть.
- А, это ты, - спокойно отозвался Рейвен. - Ну и что с того, что может умереть? Я могу приговорить его и к виселице, если сочту нужным, тогда он умрёт наверняка. Так что я ещё поступаю вполне гуманно.
Я сильно сомневалась в том, что вариант с виселицей - менее гуманный, чем нынешний, но от высказываний на этот счёт воздержалась. Не стоило подавать графу лишних идей.
- Впрочем, если захочешь, ты можешь облегчить его страдания, - заметил Рейвен. - Если придёшь ко мне сегодня ночью, я его отпущу.
- Даже не вздумай, - процедил Кентон.
- И не подумаю, - подтвердила я. - Кто он мне, муж, брат, сват?
- Ну, так и иди отсюда, - равнодушно передёрнул плечами граф.
Я отступила обратно в тень, но уходить не стала.
- Ты всё понял? - снова повернулся Рейвен к стражнику.
- Так точно.
На этот раз солдат ответил по форме, вытянувшись по стойке смирно.
- Вот и отлично. Пойдём, - бросил Майлзу граф. - Нам здесь больше делать нечего. За эти два дня спесь спадёт с него навсегда. Если захочешь взглянуть на это жалкое зрелище, можем вернуться сюда послезавтра.
- Он не уйдёт отсюда до тех пор, пока не поцелует мне сапоги, - предупредил барон. - Или пока его не вынесут отсюда ногами вперёд.
- Да поцелует, куда он денется, - заверил его Рейвен.
- Даже не мечтай, - процедил Кентон. - Я скорее отправлюсь отсюда в могилу.
- Значит, отправишься, - всё так же невозмутимо согласился граф. - Такой вариант нас тоже вполне устроит.
Я молча следила со своего места за тем, как они удаляются с площади. И лишь после того, как топот шагов с соседней улицы перестал доноситься до моих ушей, снова подошла к Кентону.
- Ты - идиот! - закричала на него я. - Что тебе стоило немножко ему подыграть?
- Подыграть?! - яростно переспросил он. - По-твоему, я должен был унижаться перед этим крысёнышем?!
- Запомни раз и навсегда: человека унижает не то, что он делает, а то, КАК он это делает, - рассерженно заявила я. - Можно и ноги поцеловать так, чтобы остаться при этом на высоте.
- Что-то я в этом сомневаюсь.
- И очень напрасно, - отрезала я. - Если на то пошло, то жалок во всей этой ситуации был именно Майлз со своими идиотскими претензиями. У человека комплекс неполноценности. Его в детстве недолюбила мама, или папа слишком часто порол, или соседская девочка отобрала любимую куклу. Он жаждет самоутверждения и обратился за помощью к тебе. Что, так жалко было пойти ему навстречу?
- Слушай, шла бы ты домой, - устало произнёс он. - Без тебя тошно.
Я пожевала губами, потом поправила съехавшую набок сумку.
- Я вернусь.
С этими словами я решительно зашагала прочь по мостовой.
На площадь я уже не вернулась. Оказавшись на прилегающей на ней улице поздно вечером, когда в
