– Деж… ПРИБЫЛ УАЗИК ИЗ ШТАБА ФЛОТИЛИИ!!!!– истошно заорал верхний вахтенный в «Каштан», – Там какой-то адмирал….
Говорят, что вид бегущего полковника вызывает у людей ужас, сравнимый с началом Третьей Мировой войны. Свидетелей бега капитана первого ранга Юлиана Генриховича Иванюка из центрального поста вверх по двум трапам, вниз из ограждения рубки на корпус лодки, практически не было. А те, кто видел этот бег, отнеслись к нему спокойно – война то началась!
– СМИРНО!!!! Товарищ вице-адмирал, ракетный подводный крейсер стратегического назначения….
– ВОЛЬНО! – скомандовал Иванюку Член Военного Совета Флотилии вице-адмирал Сергей Николаевич Капустин, являвшийся по своей сути замполитом Флотилии, военно-морской базы и поселка, – Генрихович, что тут за …уйня у тебя творится? Ты чего совсем сбрендил? Какого …уя ты включил запрещенную музыку? Да еще на всю базу!
Юлиан Генрихович поежился и втянул голову в плечи, но затем выпрямился и скороговоркой ответил:
– Трофейная музыка, Сергей Николаевич! Музыка уничтоженных врагов! Или вражеских городов! – и указал ЧВСу на ограждение рубки подлодки, на котором красовалась огромная красная звезда с белым кругом, внутри которого стояло число «16» Нарисованное черной краской. Вокруг красной звезды была недорисованная белая кайма. Все это было дело рук боцмана, который стоял на палубе перед рубкой с банкой краски и кисточкой в руке. Что же до запрещенной музыки – то да, тут он был грешен. Именно он разрешил ее трансляцию. Была у его механика, Константина Андреевича Дашкова, такая слабость – он любил забугорную музыку. Но не «Аббу» какую-нибудь, а исключительно рок. После экстренного ввода ГЭУ левого борта, Иванюк понял, что экипаж нужно как-то подбодрить – слишком сильно было нервное напряжение. Но как? Замполит – неадекватен, и исколотый доктором пребывал в изоляторе. Сказать слова экипажу? Сказал. Про то, что все ракеты стартовали нормально и должны достичь цели. А дальше? Музыка! А она на корабле была у двоих – у замполита и у механика. Ага. Дашков сразу же заявил, что ЕГО музыка может не подойти, но в ситуацию вмешался особист Милков. Это именно он произнес «ТРОФЕЙНАЯ МУЗЫКА». Ну если особист не возражает…И загремел на гладью бухты Ягельная Оззи Осборн с прочьей забугорной нечистью…
– Трофейная? – вице-адмирал Капустин задумался. Дураком он не был. Ибо если бы был – никогда бы не стал ЧВСом. Он был одним из немногих замполитов, на груди которого красовался знак, который носили командиры, старпомы и механики – знак подводной лодки, говоривший о том, что его обладатель сдал все экзамены ( в том числе практические) на самостоятельное управление подводной лодкой. Именно за это его не любили замполиты кораблей и «люксы» – на выходах в море или в автономках, он гонял и тех и других в корму, заставляя изучать устройство всего корабля. Но сейчас речь не об этом. «Трофейная, трофейная, трофейная… В этом что-то есть!» – завертелось у Капустина в голове. ВОТ!!!! Трофей – вражеское имущество, захваченное в результате БОЯ с противником. ТОЧНО! ЧЕРТ!!!! Как тонко и коварно! Это ведь можно обыграть в борьбе со всякой антисоветчиной и западнопоклоничеством! «Ну что сынку, помогли тебе твои джинсы???…» Оно! Если это еще грамотно обыграть и подшлифовать….Тогда все эти джинсы, битлы, лэйбы и лэйблы – все это будет самим народом выкинуто на свалку или отнесено в утиль…
– Ну, раз ТРОФЕЙНАЯ, то пускай играет, только не так громко, – прервал паузу Капустин, – Жалобы, проблемы…
– Есть проблема Сергей Николаевич! – с нескрываемым облегчением выговорил Иванюк, – Замполит…
– Что замполит?
– Стал распространять пораженческие настроения – вопить, что мы все убийцы… Пришлось запереть в изоляторе…
– Замполита под трибунал. Машина с конвоем за ним придет. Насчет нового – подумаю и назначу. Будет на борту уже сегодня. Пошли в центральный – хочу осмотреть корабль, а потом выступить перед личным составом – нужно людей подбодрить, чтобы не думали, что мы там наверху все пустили на самотек…
Уезжал на следующий пирс Капустин под звуки трофейной песни злобного антисоветчика Оззи Осборна. ТРОФЕЙНОЙ ПЕСНИ. И ему, Капустину нравилось, что она трофейная. Что же до оценки вокальных данных Оззи… Голосок у западной звезды был слабоват – любой старпом флотилии перекричит этого «певца»….
Глава 2. Город, которого нет.
«Очень трудно спорить с интеллигентом, особенно если его нет» Мао Цзе Дун
Сигнал тревоги всполошил весь маленький городок. Все завертелось, вначале бестолково, а затем, все размеренней и правильней. Первые потери понесли еще на берегу – кого-то придавило БТРом, кто-то нарушил правила обращения с оружием. Но затем все наладилось – сонное состояние прошло, и вспомнились вбитые тренировками и учениями навыки. Ведь все это они делали много раз, хотя и не в такой ситуации. Погрузка морской пехоты закончилась, и отряд десантных кораблей устремился к выходу из базы…
Шли молча, ибо вопросы заданные на берегу, там же на берегу остались без ответа. Гадать было глупо. Каждый пытался найти себе занятие, чтобы не думать. Почти как у классика «Кто кивер чистил весь избитый…». А по трансляции гремела песня Высоцкого «Черные бушлаты», посвященная Евпаторийскому десанту в 1942 году:
За нашей спиной остались паденья, закаты, Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет! Мне хочется верить, что черные наши бушлаты Дадут нам возможность сегодня увидеть восход.
Сегодня на людях сказали: «Умрите геройски!» Попробуем – ладно! Увидим, какой оборот. Я только подумал, чужие куря папироски: «Тут кто как умеет, – мне важно увидеть восход.»
Особая рота – особый почет для сапера. Не прыгайте с финкой на спину мою из ветвей, Напрасно стараться,– я и с перерезанным горлом Сегодня увижу восход до развязки своей.
Прошли по тылам мы, держась, чтоб не резать их сонных, И вдруг я заметил, когда прокусили проход,– Еще несмышленый, зеленый, но чуткий подсолнух Уже повернулся верхушкой своей на восход.
За нашей спиною в шесть тридцать остались – я знаю,– Не только паденья, закаты, но взлет и восход. Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю,– Восхода не видел, но понял: вот-вот – и взойдет.
…Уходит обратно на нас поредевшая рота. Что было – не важно, а важен лишь взорваный форт. Мне хочется верить, что грубая наша работа Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход.
Тогда в 1942 году, в начале января, тральщик «Взрыватель» и катера Черноморского флота высадили в Евпатории десант, который сумел освободить часть города, но через трое суток был уничтожен немцами, ибо из-за шторма подкрепления высадить не удалось, и эвакуировать десант тоже. Тральщик был поврежден немецкой авиацией, а затем выброшен штормом на берег, где его в упор, прямой наводкой расстреляли фашистские танки и орудия. Морская пехота и моряки выполнили свой долг до конца, и не их вина, что наверху не сумели правильно оценить силы противника и использовать результаты десанта. И командир отряда десантных кораблей, капитан-лейтенант Седых, знал, что их десант по всей видимости ждет судьба того Евпаторийского. Война началась внезапно, как в 1941 году. Сумеют ли сформировать вторую волну десанта и сумеют ли ее доставить на плацдарм – спорный вопрос. Вполне вероятно, что противник начавший войну, сумеет уничтожить десантные корабли, равно как и совершенно не ясно из кого формировать вторую волну десанта – мобилизация объявлена, но ее результаты проявятся только через несколько суток.
Их задача – захватить базу подводных лодок и перерезать дорогу, идущую вдоль всего побережья Норвегии, и удерживать ее до подхода наших сухопутных войск. Причем, важнее всего – первая задача –
