– Посмотри назад, Сирень. Там тысяча людей. И каждый из них для кого-то такой же ненаглядный драгоценный Водяной, как твой для тебя. Как я их брошу?
– Ты говорил, если нельзя спасти всех, нужно уберечь хоть кого-то.
– Себя, тебя и Водяного? Нет, Сирень. Это называется: «плюнуть на всех и спасать свою шкуру». С таким пятном на совести я жить не смогу.
– Кажется, решили резать, – громко прервал их беседу боярин Вишня. – Идут…
Булгары, все разом стронув коней, поскакали на Медовый починок, далеко охватывая его с обеих сторон. Чтобы не упустить никого, чтобы заметить и догнать каждого беглеца.
– Водяной меня проклянет, а люди нас прогонят, – вздохнула девочка. – Что бы мы ни делали, как бы ни старались, нас только ненавидят все сильнее и сильнее. И за что только боги сотворили меня человеком? Чем я перед ними провинилась? – Она мотнула головой, кажется, борясь со слезами, и пошла навстречу булгарам.
– Кто вы такие, путник? – спросил боярин. – Мне не понравились ваши разговоры.
– А мы не жемчуг, чтобы всем нравиться, – мрачно ответил ведун.
Булгары приближались на рысях, один за другим опуская копья. Сирень, утерев рукой нос, уронила веточку. Сделала еще пару шагов и упала перед врагами на колени. Раскинула руки, воздела голову и внезапно заорала. Оглушительно, однообразно, на одной ноте. Заорала так, что холодная волна ударила в грудь немногочисленным защитникам починка, заставив их попятиться; так, что трава, сплетаясь в косы, длинными змеями поползла по земле; так, что деревья в далеком лесу закачались и замахали ветками, словно отбиваясь от врага, а булгарские лошади заметались, закружились, забрыкались, ударами задних копыт выбивая близких дружинников из седел, зубами хватая воинов впереди за локти и плечи, срывая их со скакунов и злобно топча, кидаясь друг на друга, издавая утробные рыки, вставая на дыбы и кружась на месте. Не прошло и нескольких мгновений, как все бесчисленные сотни непобедимых воинов Булгара были сметены, разбросаны, искалечены и потоптаны, превращены в рыхлое кровавое месиво.
Сирень поднялась на ноги, попятилась, вскинула руки. Лесная чаща зашевелилась, из нее на пахнущее парным молоком, чавкающее свежим мясом поле вышли бесчисленные волки, рыси, медведи, росомахи и просто мелкие крысы, растаскивая добычу, рвя ее на куски, не оставляя даже останкам завоевателей ни малейшего шанса уцелеть. Лошади от такого зрелища сбились в табун и помчались прочь, к озеру, освобождая место для хищного пиршества. Довольное урчание расползалось далеко по сторонам, выманивая из чащи все новых и новых зверей.
Сирень повернулась, грустная и спокойная отправилась к починку, мимо остолбеневших мужчин, по пыльной утоптанной дороге. Бабы, выбираясь из своего укрытия между бараков, поначалу тоже смотрели на нее круглыми глазами, отвесив челюсть. Мертвая тишина длилась очень долго, и только когда до крайнего барака, в котором лежали вещи ведуна и его спутницы, оставались считаные шаги, кто-то вдруг сообразил:
– Избавительница!!!
Бабы качнулись вперед, нахлынули на девочку плотной массой, окружили, стали обнимать, гладить, целовали руки, плечи, щеки, плакали:
– Счастье наше! Радость! Спасительница! Родная! Матушка! Счастье!..
Олег с облегчением перевел дух и привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть, что там происходит.
– Как бы не поломали, – с тревогой сказал он. – Счастливая толпа – это страшная сила. Затопчут, и мяукнуть не успеешь.
– Если она могла сделать это с самого начала, зачем вы бежали от булгар?! – развел руками совершенно ошалевший боярин.
– Поди угадай, похвалят тебя люди за чудо или сожгут, – поморщился ведун. – У Сирени тут опыт печальный, оставаться незаметной ей теперь больше нравится. Думаю, если бы не одна смазливая рожица, она бы и сегодня предпочла просто раствориться в траве.
– Это да, – согласился боярин. – От такой ведьмы лучше держаться подальше. Вдруг разозлится? Она же все вокруг разнесет!
– Я ее уведу, – пообещал Середин.
– Не надо!!! – К испуганному восклицанию боярина присоединились несколько мальчишек. – А если опять булгары? Пусть остается!
– Ну, не надо так не надо, – не стал спорить Середин. – Однако в дорогу все-таки пора…
Сирень пришла к Олегу, обосновавшемуся на улице и перебиравшему уцелевшие припасы, только вечером. Девочка буквально светилась изнутри и разговаривала звенящим, поющим голосом:
