округлил углы, расширил двери и оконные проемы, так что работа человека стерлась почти полностью. Люди Валкиса теперь молчали. Они преследовали животное, их ненависть не уменьшалась, даже, наоборот, стала интенсивнее.
Здесь был костяк их мира. Земля была зеленой звездой, молодой и богатой, а здесь марсиане проходили по мраморным набережным, где короли Валкиса ставили на якорь свои галеры и даже мрамор раскрошился под пятой времени.
На самом верху, на гребне, королевский дворец был свидетелем бичевания этого чужака. И теперь во всем Валкисе не было ни звука, кроме звона колокольчиков, которые вздыхали по тому, другому миру, где женщины бегали своими маленькими ножками, по щиколотки погружая их в пыль.
Барк карабкался вверх, как некогда поднималась обезьяна Марса. Внутренности его заледенели от ужаса перед этими темными местами, у которых не было никакого запаха, даже запаха смерти.
Он миновал место, где дома были построены в центральном углублении кораллового рифа. Он перелез через риф и увидел скалистый склон с тремя впадинами, пробитыми морем. Он поднялся по этому склону, не зная и не желая знать, что это такое.
Оказавшись на плато, он перешел остатки набережной, у которой некогда была якорная стоянка в бухте, и остановился, не оглядываясь назад. Его по-прежнему преследовали. Его бока впали, в глазах было отчаяние. Он продолжал свой путь, тяжело поднимаясь по узким, крутым улицам; дома превратились в бесформенные кучи, там, где касались его руки или ноги, оставались красные следы. Наконец он добрался до вершины холма. Перед ним возвышалась громадная масса дворца. Его примитивный ум сказал ему, что это место опасно. Он обошел высокую мраморную стену, окружавшую здание и внезапно его ноздри учуяли запах воды.
Язык его распух от жажды. Он задыхался, в глотку набилась пыль. Ему необходимо было освежиться, смыть кровь и грязь, успокоить жгучую боль ран, чтобы забыть о своих врагах и об угрожающем предмете вроде горы, находящемся за стеной. И он побежал нервным шагом вдоль обрыва, пока не оказался перед решеткой; перескочив через нее, он почувствовал под ногами мягкий, свежий газон. Там были цветы и кусты с тяжелым запахом, слабо светящиеся под лунами.
Решетка тихо закрылась за ним. Он не заметил этого. Он бежал по траве между деревьями фантастических форм, бежал на запах воды. Тут и там он видел сверкающие статуи из мрамора и полудрагоценных камней. Он почувствовал приближение опасности и ощетинился, но был слишком устал и измучен жаждой, чтобы остерегаться чего-нибудь.
Наконец, он остановился. Перед ним было открытое пространство, в центре которого находилась врытая в землю чаша, резная с орнаментами. Вода в ней казалась отполированной драгоценностью.
Ничто не шевелилось. Одно крыло дворца поднималось по ту сторону бассейна, как черная стена. Казалось, там никто не жил, но нервы Барка, натянутые до предела, говорили обратное. Он остановился под деревьями, принюхиваясь и прислушиваясь.
Ничего. Тишина и темнота. Барк посмотрел на ожидавшую его воду. Вид ее завладел всеми его чувствами, и он бросился к ней.
Он упал животом на бирюзовые плиты, которыми были вымощены края бассейна, окунул лицо в ледяную воду и стал пить. Затем он вытянулся, изнемогающий, полностью выдохшийся.
Все вокруг было неподвижно.
И внезапно раздался долгий вопль, шедший из-за дворца. Барк напрягся и встал на четвереньки.
На этот вопль ответил странный крик рептилии.
Теперь, когда жажда была утолена, Барк почувствовал запахи, принесенные ночным ветром. Их было очень много, они смешивались так, что их трудно было распознать. Выделялся только один, отвратительный мускусный запах, и Барк инстинктивно ощетинился. Он не знал, какое животное издает этот запах, но чувствовал ужас, ему казалось, что он почти узнает… но он не хотел знать.
У него было единственное желание - бежать отсюда, из этого места, где было так много тайной жизни, скрытых угроз и молчания.
Он снова направился к деревьям. Шел он медленно из-за своих ран и крайней слабости. И вдруг увидел…
Она вышла из-за громадных цветущих кустов и бесшумно шла по открытому пространству. Она была недалеко от Барка и смотрела на него, освещенного светом маленьких лун. Она, казалось, готова была убежать, испуганная, широко раскрывая глаза. Волосы, падавшие по спине, и пушок, покрывавший ее тело, были цвета луны.
Барк остановился, по его телу пробежала дрожь. Он вспомнил чувство потери, которое он испытывал, и отчаянные поиски, и ему захотелось подойти к этому стройному созданию.
Из какого-то темного уголка подсознания выплыло имя:
- Джил!
Она вздрогнула. Он испугался, что она убежит и крикнул снова:
- Джил!
Тогда она осторожно, шаг за шагом, стала к нему приближаться. Она издала звук, похожий на вопрос, и он ответил:
- Барк.
Она остановилась на секунду, повторила его имя, а потом, заплакав от волнения, побежала к нему, и его охватила великая радость. Он смеялся и повторял ее имя, слезы выступили на его глазах. Он протянул ей руки.
Сверкнул дротик и упал, дрожа, между ними. Она издала предостерегающий крик и исчезла в чаще. Барк пытался бежать за ней, но у него подогнулись колени, и он с ворчанием повернулся.
Высокорослые стражи-кеши, одетые в сверкающую броню, возникли между деревьями и окружили Барка. Они были вооружены дротиками и сетью из толстой проволоки. Острия дротиков заставили его отступать до тех пор, пока не него не накинули сеть, и он беспомощно покатился по земле. В то время, как его уносили, он услышал два звука: жалобный стон девушки с серебряными волосами и совсем рядом глумливый смех женщины.
Он уже слышал этот смех. Он не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах, но пришел в такую ярость, что стражники ударили его рукояткой дротика по голове, чтобы успокоить.
Он пришел в себя - он, капитан Винтерс - в комнате, очень похожей на ту, что была, как он помнил, в Валкисе, с той лишь разницей, что стены здесь были из темно-зеленого камня, и не было призмы.
Винтерс забыл все, что произошло в этой новой комнате: он помнил только, .что получил жестокий удар. Имя Джил занимало все его мысли.
Он поднялся и только тогда заметил, что скован. На запястьях были наручники с цепями, такие же браслеты окружали лодыжки. Цепи от них шли к металлическому поясу. В этом состояла вся его одежда.
Открылась тяжелая дверь. Четверо варваров в доспехах из чеканного металла с драгоценными камнями составляли его стражу; шествие открывал офицер. Они не разговаривали с ним, и он знал, сколь бесполезно пытаться вытянуть из них хоть слово.
Он не имел представления о том, где он находится и как попал сюда; он только смутно вспоминал свои страдания и бегство - вспоминал, как сон.
Где-то в этом сне он видел Джил, говорил с ней.
Он в этом был уверен так же, как и в грузе своих цепей.
Он вздрогнул, и его глаза затуманились слезами. До этих пор он не был уверен. Он видел искореженные остатки ее летательного аппарата и он думал, хотя и не верил, что она умерла и навеки потеряна для него.
Теперь же он знал: Джил жива. Он рассматривал коридоры и большие залы, через которые его вели стражники. По их размерам и убранству он понял, что находится во дворце, и подозревал, что это тот самый, который он видел над обрывом. Он удостоверился в этом, когда увидел город, проходя мимо окна.
Дворец был более древним, чем все, что он видел на Марсе, если не считать погруженные в землю развалины Лхака в пустыне Севера. Несмотря на свою старость, дворец сохранил свою суровую красоту. Рисунок мозаичного пола стерся, драгоценные камни стали тонкими, как фарфор. Обивка стен, как и все на Марсе, стала хрупкой и ломкой, цвета ее смягчились до того, что различались только легкие оттенки,
